— Рейли Стил из ОСЭГ.
Услышав это, парень очень удивился, Рейли же без предисловий перешла прямо к делу:
— Мы анализируем улики, собранные на месте предполагаемого самоубийства, которое вы расследуете. Хотела бы задать несколько вопросов по этому делу, если вы не против.
«Должно быть, вчера вечером ты здорово налегал на рагу с чесночной подливкой». Попав под воздействие мощной волны исходившего от детектива резкого запаха, Рейли даже слегка попятилась. В минуты вроде этой она начинала ненавидеть свое несравненное обоняние.
Подобно большинству коллег Джонс с трудом переносил вмешательство ОСЭГ в свои дела, и Рейли заранее подготовилась к обороне.
— Возникли какие-нибудь проблемы? — осведомился детектив.
— Ничего особенного. Просто необходимо прояснить некоторые аспекты дела для досье. Итак, вы расследуете фатальный случай в Донниброке, а именно: смерть Джима Редмонда?
Детектив кивнул, не спуская с нее настороженных глаз.
— Уже установлено, что это самоубийство?
Джонс тяжело вздохнул и жестом предложил ей присесть. Парень, похоже, решил, что ОСЭГ раскопал какие-то детали, идущие вразрез с первоначальной версией, а такого поворота событий ему хотелось меньше всего.
— В настоящий момент ждем подтверждения судмедэксперта, хотя никто не сомневается, что это самоубийство. Когда дверь взломали, он висел в петле, привязанной к балке под потолком столовой. Любому было ясно, что он сам наложил на себя руки.
Такого рода мышление и логика вызывали у Рейли тихую ненависть и были главной причиной того, что она все реже принимала выводы полицейских на веру. Наоборот, очевидное вызывало у нее теперь самые большие сомнения.
— Он был женат?
Джонс согласно кивнул и со значением посмотрел на часы, но Рейли уже закусила удила и, подобно терьеру, загнавшему в угол крысу, готовилась атаковать свою жертву до тех пор, пока желанная добыча не окажется в полной ее власти.
— И что говорит жена?
Детектив помахал в воздухе рукой, словно отгоняя муху.
— То же, что и другие в ее положении. Иными словами, считает, что он ни за что не сотворил бы с собой такое и это наверняка чье-то злое деяние, — пробормотал Джонс. — С другой стороны, что ей еще говорить, не так ли?
Рейли скептически хмыкнула:
— А у нее есть реальные причины думать, что это чье-то деяние?
— Нет, конечно. Просто таковы правила игры. Почти все жены самоубийц утверждают, что перед этим муж находился в отличной форме, преуспевал на деловом поприще и вообще они были чертовски счастливы. Говорю же, это был обыкновенный стандартный треп.
— О'кей. Стало быть, жена склоняется к тому, что они были счастливы, а он… — Рейли открыла папку и пролистала инвентарный список вещественных доказательств, — вдруг берет и вешается на снятой с постели полотняной простыне?
— А что? Старый испытанный способ. Хотя жена пытается убедить нас, что он даже шнурки на ботинках не мог завязать, не говоря уже о том, чтобы сделать петлю из полос материи… Мне, конечно, жаль ее и все такое, но… должны же люди хотя бы изредка смотреть правде в глаза. Тем более он и записку оставил.
— Значит, говорите, самоубийца перед смертью написал прощальную записку?
С ее точки зрения, новость была хорошая. Это означало, что полицейские скорее всего подтасовкой фактов не занимались. С другой стороны, если действительно имело место самоубийство и насилие не применялось, то объяснить некоторые несообразности, связанные с данным преступлением, будет еще труднее. Рейли глубоко вздохнула, напомнила себе о вреде поспешных решений и решила терпеливо ждать, что скажет исследование улик. При этом у нее в голове прозвучала своего рода мантра студентов, обучавшихся навыкам экспертизы: «Интуиция — ценный инструмент, но только тогда, когда основывается на уликах».
— Угу. Лежала прямо на обеденном столе, так что не заметить ее мог только слепой, — продолжал Джонс. — Хотя, надо признать, странная оказалась записка. Никаких тебе: «Извини, я больше не в состоянии это терпеть», — и прочих фраз в том же духе, какие обычно встречаешь в подобных посланиях.
— Странная… — откликнулась Рейли. — И о чем же в ней говорится?
Детектив немного помолчал, размышляя.
— Не могу так вот сразу воспроизвести ее текст. Подождите минутку. — Он начал копаться в грудах лежавших на столе папок с делами. — Где-то здесь у меня хранился рапорт с оригиналом.
Рейли наблюдала, как Джонс рылся в документах, задаваясь вопросом, как можно эффективно работать при таком беспорядке. Впрочем, Рейли не так интересовало содержание записки, как сам факт ее существования.
— Кажется, вот она. — Джонс достал лист бумаги и откашлялся, словно ребенок, готовящийся прочитать стишок своей учительнице. — «Мы никогда не бываем столь беззащитны перед страданием, когда любим, и столь бесконечно несчастны, когда теряем предмет своей любви или его любовь». — Вот и все, что там было. — Странная записка, не правда ли?
— Скорее печальная, — задумчиво произнесла Рейли. — Напоминает какую-то цитату, вы не находите?
Джонс пожал плечами.
— Представления не имею. Его жена тоже все время задается вопросом, откуда он взял эти слова и что хотел этим сказать. Прощался, наверное. Я по крайней мере так думаю.
— Возможно. — Неожиданно ей в голову пришла идея. — Надеюсь, вам не составит труда сделать для меня копию?
— Копию записки? Но для чего? — В голосе Джонса снова прозвучала настороженность. — Почему это вызывает у вас такой интерес?
Рейли быстро продумала ответ и тяжело вздохнула, как если бы и этот разговор, и задание, которое она выполняла, представлялись ей напрасной тратой времени.
— Что тут скажешь? Как известно, ОСЭГ проходит стадию кардинальной реорганизации, и поэтому начальство требует от нас самой тщательной проверки всех последних дел. — Она закатила глаза к потолку. — Вы же знаете, как это бывает?
Она не хотела говорить Джонсу о возникших у нее сомнениях. Возможно, потом, когда ее группа закончит анализировать улики. К счастью, маленький заговор увенчался полным успехом.
— Все понятно. Сейчас сделаю для вас копию. К тому же и нужная бумага в руке.
Он поднялся с места и направился к копировальной машине. Рейли последовала за ним.
— Кстати, вы, случайно, не знаете, были ли у Редмондов домашние любимцы? — спросила она.
— Точно сказать не могу, но сильно в этом сомневаюсь, — ответил детектив и, сунув предсмертную записку в копировальную машину, нажал кнопку. — Детей они не завели, а хозяин дома все время мотался по миру. Уж такая у него была работа — девелопер недвижимости, если мне не изменяет память. Парни вроде него слишком мало времени проводят дома, чтобы обзаводиться кошечками или собачками. Впрочем, я проясню этот вопрос, если это для вас так важно. — Джонс протянул ей копию записки. — Вот то, что вы хотели, детка, — добавил он снисходительно, и в этот раз на Рейли повеяло не только чесноком, но и сквозившим в его тоне пренебрежением. — Ну а теперь можете быть свободны.
