Еще раньше, чем все раненые полицейские повалились на пол, он с разбегу прыгнул на шест, пару раз подтянулся и пропал из виду за доли секунды до того, как рой пуль вылетел за ним следом, яростно жужжа в ночном воздухе. Смертельно ужалить они уже не могли, вот и злились от собственного бессилия.
* * *
Первое, что сделал Белов, когда они убрались от люка, это размахнулся и, подобно заправскому копьеметателю, запустил в темноту шест, который был больше не нужен.
– Одевайся, – велел он Даде, зубы которой отбивали ритмы не хуже чем кастаньеты.
Пока она натягивала на себя одежду, Белов подошел к краю крыши, залитой лунным светом. Вокруг, сколько хватало глаз, мигали и переливались огни ночного города. Звезд в небе насчитывалось значительно меньше, они выглядели не такими яркими и праздничными.
Прямо напротив высилась двадцатиэтажная громада соседнего здания, которое было чуть ниже того, на котором находились Белов и Дада. Здания разделяла глубокая пропасть шириной в добрых шестьдесят метров. Между ними протянулся кабель. Он был толщиной с мужское запястье, но, постепенно уходя вдаль, выглядел все ненадежней, все тоньше.
– Телефон не посеяла? – спросил Белов, переведя взгляд на освещенный проем в крыше, откуда доносились возбужденные мужские голоса.
– Дался тебе этот телефон! – сердито откликнулась Дада. – Нас чуть не убили.
– Чуть-чуть не считается. – В переводе на английский язык это прозвучало маловразумительно, но подыскивать другие слова было некогда. – А без телефона как связаться с Сиси?
– Ты даже сейчас думаешь о ней?
Оставив вопрос негритянки без ответа, Белов прислушался к происходящему в пентхаусе. Насколько он понял, полицаи решали, каким образом и кому именно лезть на крышу за беглецами. Дабы прервать этот бесплодный спор, Белов громко предупредил, что намерен встретить полицаев с оружием в руках и дорого продать свою жизнь.
Разумеется, это было ложью. На самом деле Олег Белов думал лишь о том, как бы поскорее дать деру. Где-то далеко завывали полицейские сирены, слышались встревоженные голоса жильцов, обсуждающих недавнюю перестрелку. Одним словом, здесь становилось слишком оживленно. И полицаи могли в любую минуту отправиться на поиски других выходов на крышу.
Бежать! Бежать!
– Ты со мной? – тихо спросил Белов дрожащую Даду.
– Отсюда не выбраться, – пробормотала она. – Думаешь, полиция не оцепила дом?
– Туда смотри. – Белов показал ей на кабель, повисший между крышами.
– Я тебе не какая-нибудь чокнутая канатоходка! – взвизгнула она, словно решив, что ее заставят лезть по кабелю силой. – Этот провод оборвется к чертовой матери! Он не выдержит нашего веса.
Белов придерживался иного мнения. На другой дом был переброшен не обычный кабель, а целое переплетение их, упрятанное в эластичную кишку. Благодаря этому нехитрому устройству провода не висели как попало и не перетирались поодиночке во время ветреной погоды. А поскольку собранные воедино, они весили немало, то и закреплены были надежно, со знанием дела.
Белов мог проверить качество крепления лишь на своей стороне, что он и сделал, оставшись удовлетворенным увиденным. Шланг, предохраняющий собранные воедино кабели, был трижды обмотан вокруг металлического штыря и удерживался с помощью прочных стальных зажимов на болтах. Оставалось уповать на то, что рабочие не схалтурили при закреплении кабелей на соседней крыше. Во всяком случае, почему бы и нет?
– Выдержит, – сказал Белов. – Будем перебираться на ту сторону вместе. Если что, я тебя подстрахую.
– Нет! – завопила Дада, выпучив глаза так, что они сделались похожими на пару шариков для пинг-понга. – Удирай один. Я больше не хочу тебя знать. Ты стрелял в полицейских! Тебя посадят в тюрьму. И меня заодно.
– Меня не посадят. А ты оставайся, если хочешь. Давай мобильник.
Белов требовательно протянул руку. Дада попятилась.
– Ну? – прикрикнул он.
Словно загипнотизированная, она сделала три шага вперед и протянула ему свой мобильный телефон. Сунув его в карман, Белов вернулся на край бетонной скалы.
– Прощай! – крикнула Дада. – Не обижайся, но рядом с тобой слишком опасно.
– Крысы бегут с тонущего корабля?
– Какие крысы? Какой корабль?
Белов ничего не произнес в ответ. Это не имело смысла. Они расставались, расставались навсегда. О чем им было говорить теперь, когда их уже ничего не связывало? Ни секс, ни профессиональные интересы, ни просто дружеские отношения.
«Это в прошлом, – подумал Белов, садясь на край и берясь за кабель. – А что ждет впереди?»
Ответа на этот вопрос он не знал.
* * *
Полицейские высыпали на крышу, когда Белов находился метрах в пятнадцати от соседнего здания.
Поначалу все шло достаточно хорошо. Небольшой наклон облегчал задачу, позволяя слегка скользить по импровизированному канату. Но, добравшись до середины, Белов обнаружил, что «канат» провис под его тяжестью, и теперь для продвижения требуется затрачивать больше усилий.
Он не рискнул перебираться на руках над пропастью. Прежде чем повиснуть на головокружительной высоте, Белов расстегнул ремень джинсов. Затем он плотно обхватил пальцами кабель, оттолкнулся ногами от парапета и тут же переплел их вместе.
Дада слабо вскрикнула, зажав рот обеими руками.
Белову было не до нее. Вися спиной вниз и действуя одной рукой, он застегнул ремень таким образом, чтобы пропустить под ним кабель. Это оказалось сложной задачей, но зато потом дело пошло веселее.
Улица внизу казалась невероятно далекой, как будто Белов разглядывал ее в перевернутую подзорную трубу. По ней катили маленькие, как спичечные коробки, машины, ползли редкими букашками пешеходы. Она была ярко освещена, так что, сорвавшись, можно было бы точно определить место своего падения.
Прочь эти трусливые, расслабляющие мысли, прочь!
Белов перевел взгляд на противоположный дом. Некоторые окна светились, но были тщательно занавешены. Там не подозревали о переполохе, произошедшем в соседнем здании. Молились, ссорились, любились, совершали ночные вылазки к холодильникам и унитазам. Всем этим людям, как и миллиардам других, населяющих планету, не было дела до лейтенанта Белова, раскачивающегося между небом и землей, подобно одинокой бусинке на ветру.
Луна и звезды ходили ходуном, словно это было лишь их отражение в черной колышущейся воде. Скольжение гладким не получилось, приходилось постоянно перебирать руками и ногами, преодолевая метр за метром, как при ползании по канату. «Если обрыв произойдет позади, – отрешенно размышлял Белов, – я маятником пронесусь над улицей и расшибусь об стену второго дома. Если не выдержат крепления впереди, меня развернет вверх тормашками, после чего я неминуемо сорвусь вниз».
