Влажный купол, чересчур большой, чтобы на его круглых боках можно было найти опору, словно горб вздымающегося из глубин Левиафана, возник прямо перед носом вездехода. Артем успел увернуться, но в следующее мгновение передние лапы провалились куда-то. Снизу в кабину хлынула вода. Вездеход тонул, но и продолжал странным образом медленно продвигаться к берегу, хотя его лапы впустую молотили пену.
Под крышей кабины образовалась воздушная прослойка, позволявшая людям как-то дышать. Из воды, бурлившей от пузырьков поступающего снизу сжатого воздуха, торчали головы Адракса и Калеки. Встретив отчаянный взгляд Артема, Калека нырнул и выудил наверх Надежду, которая, судя по выражению лица, уже распрощалась с жизнью. Глаза нестерпимо жгло. Машинально облизав губы, Артем почувствовал на языке едкую горечь. В этой проклятой реке вместо воды текла щелочь!
Однако вскоре стало очевидным, что вездеход не тонет, а, наоборот, понемногу всплывает. До берега оставалось не более двух десятков метров. Едкий раствор уходил в щели пола. Из кабины открывалось все более широкое поле обзора. Вскоре вездеход уже вознесет над поверхностью реки. Лапы его колотили уже не мутную пену, а воздух.
Артем высунул голову в боковую дверь и понял, что было причиной их чудесного спасения. Тонущий вездеход лег брюхом прямо на панцирь уже почти добравшейся до берега черепахи, бесподобные тягловые качества которой не шли ни в какое сравнение ни с першероном, ни даже с трактором «катерпиллер». Едва только нос вездехода врезался в высокую траву, покрывавшую берег, машина соскользнула со своего могучего, но медлительного избавителя и на пяти лапах устремилась вперед. Теперь она бежала уже не ровной рысью, а тяжелым вихляющим галопом.
— Смотрите, смотрите! — Надежда указала назад. Мокрые волосы облепили ее бледное лицо, на прокушенной нижней губе выступила капелька крови.
Белесое пятно уже исчезло, как исчезла и половина неба, потому что нельзя было назвать небом эту разверзнувшуюся на его месте адскую топку. Но скорее всего Надежду поразило даже не это — горизонт застилала стена дыма, подсвеченная снизу языками пламени. Степь пылала, и даже трудно было себе представить, какая температура понадобилась, чтобы высушить и поджечь ее травостой, куда более влажный, чем джунгли Амазонки.
Температура в кабине заметно поднялась, хотя Калека и добавил подачу жидкого воздуха. Лица всех пассажиров, за исключением Адракса, блестели от пота. Вездеходу приходилось все время вилять между черепашьими тушами, и это наполовину замедляло его ход.
«А что, если впереди мы наткнемся еще на одну реку, — подумал Артем. — Чуда два раза подряд не бывает. Вряд ли на этот раз нам так повезет».
Горизонт теперь закрывал уже не дым, а пар. Река, которую они пересекли не больше двух часов назад, испарялась. Раскаленный вихрь, как огромная невидимая косилка, укладывал траву на землю. Все чаще на пути вездехода попадались неподвижные, низко осевшие купола черепашьих панцирей — скорее всего, их обладатели были уже мертвы.
Артем гнал машину на максимально возможной скорости. Сейчас каждая задержка, любая, даже самая мелкая поломка, грозила неминуемой гибелью. Слышно было, как в двигательном отсеке Калека звякает инструментом, меняя очередной сосуд высокого давления.
— Сколько штук осталось? — крикнул Артем.
— Пять, — зевнул Адракс. — Всего пять. Не надолго их нам хватит.
— А ты сам разве не боишься смерти?
— Вот это действительно занятная тема для беседы. Но только ее хорошо вести на пирах, за неприступными стенами, под защитой надежной стражи. А сейчас, когда вы сами вот-вот станете жареным мясом на чьем-то роскошном пиру, такие разговоры несвоевременны.
«Вы станете!» — отметил про себя Артем. — Не «мы», а «вы». Себя он кандидатом в жареное мясо не считает. Запомним это на всякий случай».
Следующие несколько часов прошли без особых происшествий, если только не считать происшествием гнавшуюся за ними по пятам испепеляющую стихию. Если бы не постоянная подача в кабину жидкого воздуха, все они, наверное, давно бы задохнулись. Дымная мгла затянула степь, привычные зеленые краски исчезли, трава на глазах обращалась в рыжую труху.
И тут внезапно последовал предательский удар. На них обрушилась ночь — редкая в Стране Забвения Черная ночь. В единый миг все вокруг погрузилось в абсолютную тьму, только позади четко обозначалась шевелящаяся линия огня. Никто не произнес ни единого слова, только Надежда едва слышно вскрикнула.
Ночь могла изменить в этом мире очень многое, но она не могла остановить Лето. В такой темноте вездеход мог двигаться только с черепашьей скоростью, тщательно проверяя дорогу перед собой щупами — а это только оттягивало неизбежную развязку.
Наступившая ночь перечеркнула все их планы, и Артем впервые по-настоящему растерялся. Последствия этого сказались почти незамедлительно — он не успел сбросить скорость, одна из левых лап споткнулась обо что-то, раздался уже ставший привычным треск обрываемого шарнира и вездеход, рухнув на бок, стал описывать концентрические круги, словно судно с поврежденным рулем. Все это происходило в полном мраке, и Артему понадобилось немало времени, чтобы на ощупь отключить двигатель. Наступила тишина, которую вполне можно было назвать трагической.
— А я уже стала надеяться на спасение, — сказала Надежда.
— Какой-то злой рок преследует нас. — Артем ощупал здоровенную шишку, за считанные секунды выросшую на его лбу. — Сначала эта окаянная река, потом Черная ночь. Я и не припомню, когда она была в последний раз…
— Злой рок не может преследовать всех четверых сразу, — как всегда невозмутимо высказался Адракс. — Обычно он выбирает кого-нибудь одного. Но из-за этого горемыки страдают и те, кто волею случая связал с ним свою судьбу. Один из нас несет на себе печать великого греха.
— Не болтай лишнего! — вспылил Артем. — Не хватало еще, чтобы мы принялись искать виновного. Можешь все свалить на меня, если тебе от этого станет легче.
— Да перестаньте же вы! — взмолилась Надежда, а затем уже совсем другим голосом добавила: — Значит… это все же конец?
Слова эти обожгли Артема. Будь он сейчас совершенно один — можно было бы со спокойной совестью махнуть рукой на собственную жизнь, но рядом находились и другие люди, поверившие ему.
«Пусть мы и не спасемся, — подумал он, — но я буду бороться до конца. С левой стороны уцелела одна-единственная лапа, но зато с правой исправны сразу три. Значит, из этого железного калеки еще можно было сделать четвероногого скакуна. Правда, работать придется почти на ощупь, в темноте и жаре, под вой раскаленного вихря и грохот приближающегося пожара. Хватит ли у меня силы и выдержки?»
— Не надо паниковать. Еще не все потеряно. Сейчас мужчины вслед за мной выйдут из вездехода. Нужно как можно быстрее переставить одну из правых лап на левую сторону.
— Вы же там все изжаритесь, — хмыкнул Адракс, и Артем снова отметил про себя это «вы».
