— Не плачь, — он погладил ее по мокрым волосам. — Хочешь, я расскажу тебе сказку о бедной девочке, которую злая мачеха заставляла делать всю грязную работу в доме? За кротость и терпение добрая волшебница подарила ей хрустальные туфельки и разные другие необыкновенные вещи. На балу в королевском дворце в нее влюбился принц, но время волшебства уже кончилось и ей пришлось убежать. Спускаясь по лестнице, она потеряла одну туфельку, по которой ее потом и нашел принц. Он взял ее себе в жены. Так бедная девочка стала принцессой. Жили они долго и счастливо, а умерли в один день.
— Добрых волшебниц давно нет, — сказала Надежда сквозь слезы. — А принцессой я и так стану, можешь не сомневаться… Если только останусь в живых. А плачу я не от горя и не от усталости. Женщины должны плакать перед боем. Я плачу по всем вам и по себе самой… Мрызлы только что получили приказ напасть на нас. Их очень много, и скоро все они будут здесь…
Бессмысленно было бежать, растрачивая последние силы.
Артем нисколько не сомневался в прозорливости Надежды, да и Адракс воспринял ее сообщение как нечто неоспоримое. Калека, положив клинок на колени, тупо смотрел в землю. Туман как назло рассеялся, открыв взору серую безжизненную равнину.
Первый мрызл появился даже раньше, чем они этого ожидали. Однако он не ринулся вперед, а снова скрылся во мгле. Скорее всего, это был только разведчик. Затем послышалось далекое многоголосое повизгивание, и со всех сторон выступили густые цепи мрызлов. Шли они осторожно и расчетливо, словно собираясь сразиться с целой армией равных себе по силе и ловкости богатырей, а не с четверкой еле живых от усталости людишек.
— Ну ладно, — Адракс встал с таким видом, словно ему предстояла неприятная и тяжелая, но вполне привычная работа. — Зря они так. Ведь знают, что врага нельзя загонять в угол. Зарвались… Дай! — повелительно сказал он, протягивая к Калеке раскрытую ладонь.
И столько силы и уверенности было в его голосе, что Артем немедленно поверил в скорое спасение. Калека с подобострастным видом вложил клинок в руку Адракса, и тот, несколько раз резко крутнув гарду, глубоко загнал лезвие в землю.
Сейчас сутулый и кривоносый чужеродец выглядел величаво и страшно, как бог-громовержец в последние минуты перед гибелью мира. Его изодранные и грязные одежды колыхались на ветру, как крылья демона. Зубы скрежетали, а глаза буквально метали молнии.
Когда до ближайшего мрызла осталось не более полусотни шагов, он наклонился и вырвал клинок из земли.
Его лезвие утратило блеск и четкую форму. Казалось, что оно вибрирует с огромной, неподдающейся воображению частотой. Адракс еще раз повернул гарду и нажал что-то на рукоятке. Клинок стал медленно, но неотвратимо удлиняться, принимая все более призрачный вид. Когда он вытянулся на несколько десятков метров, Адракс нанес первый удар. Ноги мрызла еще бежали, а верхняя часть туловища уже катилась вслед за ним по земле. Пять или шесть чудовищ полегло в течение нескольких секунд, изрубленные на куски.
Держа клинок горизонтально перед собой, Адракс сделал полный поворот (Артем, Надежда и Калека догадались броситься на землю), и вокруг него образовалось кольцо из кровоточащего мяса, дергающихся конечностей, вывороченных внутренностей и разбрызганных мозгов. Удлинив клинок вдвое, чужеродец еще раз крутнулся на месте. Узкое, уже почти невидимое лезвие рассекало все подряд — куски черепашьих панцирей, верхушки холмов, живых и мертвых мрызлов.
Последнего из нападавших, уже догадавшегося о своей участи, но не смирившегося с ней, Адракс убивал долго, с палаческим вдохновением, постепенно кроша, как кочан капусты. Убедившись, что с мрызлами покончено, он снова крутнул гарду влево-вправо, и клинок сразу принял прежний вид.
Тяжелый запах крови мутил душу, вокруг истошно повизгивали умирающие мрызлы, багровые ручьи собирались в лужи, пластами оседал туман, словно стараясь скрыть от человеческих глаз это побоище.
— Обошелся ты с ними жестоко, — пробормотал потрясенный Артем. — Может, сначала только пугнуть стоило?
— Мои сородичи максары используют подобные клинки для смертного боя, а не для запугивания всяких тварей, — гордо заявил Адракс.
— Страшное у вас оружие…
— Самое страшное оружие максаров — это они сами… Впрочем, и клинки немало значат. Помнишь, я говорил тебе о сигнале, который обязательно дойдет до моего самого страшного врага?
— Помню.
— Так вот, этот сигнал уже подан…
Казалось, кровавая баня, которую Адракс устроил мрызлам, привела в действие некий неведомый механизм, управлявший в этом краю сменой дня и ночи, а заодно погодой. Промозглый ветер превратился в ледяной вихрь, туман изморозью осел на землю, и на Страну Черепах пала непроглядная тьма.
Если бы вокруг не валялись в изобилии еще теплые тела мрызлов, наступившая ночь могла стать последней в жизни всех четырех путников. Даже на морозе эти огромные туши должны были остывать много часов. Отыскав наименее искромсанного, но безусловно мертвого мрызла, люди прижались к его брюху, в котором время от времени что-то булькало. Перспектива замерзнуть оказалась сильнее отвращения.
Какие-то пятна мутно светились в небе, надрывно выл ветер, а в темноте, постепенно затихая, визжали издыхающие мрызлы. Скоро почти все они умолкли, и лишь один продолжал тонко и жалобно стонать на одной ноте.
Артем уже собрался было попросить Адракса добить умирающую тварь (что ни говори, а все же живое существо), но его язык почему-то онемел, словно налившись свинцом. Никогда еще раньше Артему не приходилось ощущать такой тяжелой, прямо-таки убийственной усталости. Он полулежал, одним плечом касаясь Надежды, а другим — Калеки, и не мог даже пошевелить пальцем. Спутники его уже крепко спали. Неутомимый Адракс и тот, кажется, смежил глаза.
«Наступит ли когда-нибудь утро, — тупо думал Артем, из последних сил стараясь побороть изнеможение. — Или ночь будет такой же нескончаемой, как и день? Тогда мы все просто окоченеем, не дождавшись рассвета. Господи, да что это со мной такое? Как будто дурманом опоили. Ни рук, ни ног не чувствую…»
Однако утро наступило в свой черед, и Артем проснулся с первым светом студеной зари — проснулся, словно очнувшись от болезненного забытья. Одного-единственного взгляда было достаточно, чтобы понять — в Стране Черепах наступила зима. Лужи замерзли, земля покрылась инеем, ветер уносил последние остатки тумана, и широко открывающийся вокруг мертвый пейзаж не вселял никаких надежд на спасение.
Еще менее приятной была вторая новость — Адракс исчез, не забыв, конечно, прихватить с собой клинок. Артем оказался посреди чужой холодной страны — без еды, без оружия, без теплой одежды, в одной компании со свихнувшейся девчонкой и немым придурком.
Надежда, отломив кусочек льда, как в стеклышко глядела сквозь него на тусклое небо.
— Наверное, в первый раз такое чудо в руках держишь? — спросил Артем.
— В руках держу в первый раз. А видеть уже видела. Только не помню где. Может, во сне, а может, в детстве.
