– Очень хорошо, – сказал Мейсон.
Они прошли в кабинет для наблюдающих, Монро указал им места
и закрыл дверь.
Через одностороннее стекло было прекрасно видно соседнее
помещение. Сельма Ансон сидела в спокойной позе, к ее рукам, голове и туловищу
были присоединены разноцветные провода полиграфа, который должен быть
записывать на ленте данные о ее дыхании, кровяном давлении, частоте пульса и
гальваническом сопротивлении кожи во время допроса.
Монро уселся напротив нее.
– Вы готовы отвечать, миссис Ансон? Прошу вас, не
поворачивайте головы, не шевелитесь, сидите спокойно, расслабьтесь и не
волнуйтесь.
– Я готова отвечать на любые вопросы.
Голос Монро звучал ровно, монотонно, да и сам он не делал
ничего, что могло бы отвлечь внимание объекта его исследований.
– Вас зовут Сельма Ансон? – начал он.
– Да.
– Вы любите слушать радио?
– Да.
– Вы намереваетесь мне лгать, отвечая на вопросы, касающиеся
смерти вашего мужа?
– Нет.
– Вы прилетели сюда из Эль-Пасо сегодня утром?
– Да.
– Вы знаете, кто повинен в смерти вашего мужа?
– Нет.
– Вы рассказали своему адвокату всю правду?
– Да.
– Вы когда-нибудь давали яд своему мужу?
– Нет.
– Вы ничего не утаивали от своего адвоката?
– Нет.
– Вы давали яд своему мужу?
– Нет.
– Вы часто смотрите телевизор?
– Да.
– Находился ли когда-нибудь в ваших руках яд, который был
дан вашему мужу?
– Нет.
– Были ли вы вчера вечером в Эль-Пасо?
– Да.
– Солгали ли вы хотя бы раз, отвечая на вопросы данного
теста о смерти вашего мужа?
– Нет.
Монро тем же монотонным голосом сказал:
– Я дам вам возможность передохнуть в течение нескольких
минут, миссис Ансон, затем снова задам аналогичные вопросы. Расслабьтесь,
пожалуйста, но постарайтесь не делать лишних движений.
Процедура повторилась трижды. Под конец Монро спросил:
– Солгали ли вы мне, отвечая на заданные вопросы?
– Нет, – ответила она.
– Сделали ли вы что-нибудь, чтобы исказить значение тестов?
– Нет.
– Была ли в ваших ответах полуправда?
– Нет.
– На этом, – объявил Монро, – обследование закончено. – Он
вышел из-за стола, вытащил из полиграфа длинную ленту, оторвал ее от
вращающегося вала, освободил Сельму Ансон от проводов и сказал: – Будьте добры,
пройдите в соседнее помещение, где находятся ваши спутники, миссис Ансон. Я
приду туда через несколько минут.
Мейсон кивнул присутствующим. Они одновременно с миссис
Ансон вышли в приемную.
– Как я держалась? – спросила Сельма Ансон у Мейсона.
– Внешне хорошо, – ответил адвокат. – Голос звучал ровно,
руки не дрожали, вы не бледнели и не краснели.
Репортер повернулся к фотографу, собираясь ему что-то
сказать, но в этот момент отворилась дверь и в офис вошел Монро, держа в руке
сложенную ленту. Фотограф запечатлел его на пленке.
– Ну? – спросил Мейсон.
– По моему мнению, – сказал Монро, – эта женщина говорит
правду.
Репортер бросился к дверям, фотограф последовал за ним.
Мейсон пожал руку Монро, заплатил за тестирование и сказал своей клиентке:
– Поезжайте домой и постарайтесь обо всем забыть, миссис
Ансон. Не отвечайте ни на какие вопросы, от кого бы они ни исходили. Пойдем,
Делла, я думаю, что наступило время завтрака.
Глава 14
Делла Стрит положила газету на стол Мейсона как раз в тот
момент, когда он вошел в кабинет.
Крупные заголовки на первой странице сообщали: «Вдова
оправдана». Шрифтом мельче внизу было напечатано: «Клиентка Мейсона согласилась
подвергнуться тестированию на детекторе лжи».
– Как все это представил наш репортер, Делла?
– Господи, да как еще он мог это представить? – усмехнулась
Делла Стрит. – Ты преподнес ему готовый материал. Он приукрасил его историей
полиграфа, рассказал о покойном Леонарде Кейлере, об Американской ассоциации
специалистов по полиграфу и о беседе с ее президентом… Весьма солидная статья.
– Есть реакция? – поинтересовался Мейсон.
– Нет, – ответила Делла Стрит. – Еще рано. Я…
Зазвонил телефон. Секретарша подняла трубку и сказала:
– Да, Герти? – Она повернулась к адвокату: – Окружной
прокурор Гамильтон Бергер желает лично поговорить с тобой.
– Пусть Герти соединит, – сказал Мейсон и поднял трубку
своего аппарата. – Да, мистер Бергер. Доброе утро. Как дела?
– Чего вы предполагаете добиться, подняв такую шумиху вокруг
дела Ансон? – спросил Бергер.
– Хочу противодействовать шумихе насчет того, будто Сельма
Ансон уехала из города, чтобы ее не могли допросить.
– Вы могли бы представить полиции сделать это без вашей
помощи.
– Но разве пожелала бы полиция заявить в печати, что считает
миссис Ансон невиновной?
– Ни полиция, ни прокуратура не считают ее невиновной,
сколько бы тестов на детекторе лжи вы ни предпринимали.
– Одну минутку, мистер Бергер, – возразил Мейсон. – Не
называйте аппарат детектором лжи. Это не соответствует истине. На самом деле
имел место научный допрос, проведенный специалистом высокого класса с
использованием полиграфа.
– Хорошо, хорошо, – сказал Бергер. – Но я считаю необходимым
обратить внимание на одно обстоятельство: суд не одобряет подобное
вмешательство прессы.
– Какое именно?
– Когда обсуждаются результаты тестов на детекторе лжи.
– Я не слышал, чтобы до сих пор кто-либо прибегал к помощи
полиграфа для установления невиновности, – сказал Мейсон. – Если его и
использовали в полиции, то только для того, чтобы уличить человека во лжи и
доказать его вину. Когда они не добиваются признания, они называют тест
неубедительным и на этом успокаиваются. Я придумал принципиально новое
применение полиграфа. Когда возникают всякие слухи и кривотолки по поводу того
или иного дела, я считаю целесообразным подвергнуть подозреваемого научному
допросу с полиграфом и сообщить результаты в печати, какими бы они ни были.
После этого все станет на свои места, а клеветники прикусят языки.
