Но начальник исправительного учреждения почувствовал его
усмешку, раздражённо отодвинул писанину в сторону, бросил сверху ручку.
Китель его висел на спинке стула, рукава форменной рубашки
были закатаны до локтей, под мышками расплывались тёмные пятна: денёк выдался
жаркий.
– Видишь, какой хернёй приходится заниматься,
лейтенант, – пожаловался он, глядя куда-то мимо Алексея. И почти без
перехода спросил:
– Доставил?
– В целости и сохранности, – позволил себе намёк
на шутку Карташ: захотел посмотреть, как отреагирует «хозяин». – До самых
дверей.
А начальник шутку насчёт целости и сохранности скушал,
сказал только:
– Знаю, уже доложили. Молодец.
«А зачем тогда спрашиваешь…» – мельком удивился старлей.
– А что за хмырь с вами ехал? – продолжал «хозяин»
с виду вроде как равнодушно.
Алексей пожал плечами:
– Попутчик какой-то, вместе с Марией Александровной
ехал. Да ей лучше знать, вы у неё спросите…
Это был ещё один тонкий тактический ход с целью выяснить,
какого ляда товарищ начальник мнётся перед старлеем как девка на танцульках –
если шутка насчёт «целости и сохранности» прокатила, то уж фамильярность пройти
ну никак не должна, ну не тот человек Топтунов, чтобы болтать с подчинённым на
равных…
Однако ж прошла и фамильярность. Что было и вовсе
удивительно. Какого ж чёрта задумал старый лис? Неужели, мелькнула шальная
мыслишка, из Москвы амнистия пришла и его отзывают? Да нет, утопия, быть того
не может…
В высшей степени подозрительного археолога он высадил возле
«Огонька» – там днём и ночью тусуется люд, там ему и подскажут, где можно снять
комнатёнку.
И тут же обалдел ещё больше, аж дыхание перехватило.
Кряхтя, Топтунов наклонился к серому обколупанному сейфу
времён покорения Северного полюса, выудил из его недр на свет божий
опустошённую на половину бутылочку «Огней Шантарска» калибра ноль семь, две
гранёные стопки цилиндрической формы – раритет, сейчас таких уже не делают – и
пакетик фисташек. Потом, сказавши: «Сиди», – тяжело поднялся из-за стола,
вознесясь своим нехилым ростом почти под потолок тесного кабинетика и чуть ли
не заполнив брюхом всё его рабочее пространство. Неторопливо обогнул стол,
умудряясь сжимать выпивку-закуску одной лапищей, водрузил стопки на давешние
документы про списанные полотенца и мрачно, с видом прокурора, зачитывающего
смертный приговор, плеснул по половинке.
Карташ изо всех сил старался оставаться невозмутимым, хотя
происходящее было не просто из ряда вон, это было невероятно – чтобы начальник
зоны самолично поил водкой какого-то простого вэвэшника в собственном кабинете,
ни свата ни брата! Сохраняя каменное лицо, Алексей стремительно прокручивал в
голове варианты. А не последует ли за водочкой разнос со срыванием погон?
Скажем, узнал о золотишке, настучали о Дорофееве, о драке над Лысом овраге, или
дочка что-нибудь такое наплела… Да нет, бред, бред…
Но поблагодарил, водку выпил интеллигентно, скромно закусил
фисташкой. Водка разбитую губу, конечно, обожгла, но, к счастью, со стороны сие
повреждение организма заметно уже не было – равно как и фингал на скуле.
Начальник же, не садясь, нависая утёсом над старлеем, кинул содержимое своей
стопки в рот, тут же кинул следом орешек, хрумкнул – и всё это вместе,
казалось, провалилось немедленно в желудок, минуя стадию глотательных движений
и скольжения по пищеводу.
– Ну, за то, что Машка приехала, – запоздало
сказал он.
На это Карташ почёл за лучшее промолчать.
Нет, товарищи офицеры, разносом тут не пахнет. Тут что-то
другое…
Зона, где царствовал Топтунов, в отличие от подавляющего
большинства прочих, была ни «красной» и ни «чёрной» – так, нечто среднее.
Относительно спокойная, с низеньким числом побегов, драк и
прочих убийств, инспекции и всяки-разны проверочные комиссии уезжали отсюда
сытые, пьяненькие и довольные… Короче, на удивление тихая это была зона по
меркам не только сибирских просторов, но и вообще России-матушки. Каким манером
Топтунов, сменив на посту ушедшего на покой небезызвестного Климыча, добился
порядка, Алексей не знал, поговаривали, что между ним и тогдашними паханами
было заключено своего рода соглашение, по коему вертухаи без нужды не
свирепствуют, а заключённые ведут себя тихо и мирно, как и полагается
оступившимся, но встающим на путь исправления гражданам… А чего бузить-то,
спрашивается, чего, спрашивается, ради? До нормальной цивилизации сотни
километров, а вокруг тайга, да сплошь и рядом такая, что десяток километров
можно идти сутками, о чём напрочь забывают авторы многих «таёжных» романов и
пускают героев через лес на скорости опаздывающего пешехода где-нибудь на
Кутеванова… В общем, правду ли говорили про соглашение или брехали, Карташу
было неизвестно, да он и не очень-то допытывался, потому как было напрочь
неинтересно. Неплохой мужик, явно из потомственных сибирских крестьян –
смекалистых, хозяйственных, рассудительных и упрямых, которые и избу срубить, и
на медведя с рогатиной, и самогончику литра полтора за вечер приговорить всегда
были очень не дураки. Тем более, супруга его померла лет десять тому назад,
замену благоверной так не нашёл – вот и погрузился с головой в «хозяйство»…
«Хозяин», одним словом, бляха-муха.
– Давно я за тобой наблюдаю, старлей, – наконец
сказал «хозяин». – Присматриваюсь… Службу знаешь, работаешь справно, вроде
бы честно, без подлянки. Мне такой и нужен. В общем, что я думаю… –
Видимо, он пришёл к какому-то решению и стукнул дном стопки о стол. – Ты это,
старлей, ты за Машкой пригляди тут, в общем. Девка она молодая, красивая, а
вокруг сам знаешь сколько по посёлку всякого сброда шатается… Короче,
приставляю тебя к ней телохранителем и гидом. Ты, главное, запомни, – с
неожиданным напором добавил он, собрав у переносицы кустистые брови, –
телохранителем и гидом, и никем больше, уяснил, старлей? На куски ж порву.
Карташ медленно кивнул – в том смысле, что не дурак, понимаю
и пальцем дочурку не трону, а про себя подумал: «Какого ж лешего ты её сюда
притащил, если тут одни шакалы обитают?» А Топтунов засопел вдруг и, будто
услышав его мысли, спросил просто, запанибратски, как спрашивают: «Ты меня
уважаешь?»:
– У тебя дети есть, старлей?
– Никак нет…
– Ну, тогда не поймёшь. У чертовки каникулы сейчас в
университете, а это, сам понимаешь, вечеринки, гулянки, танцы, водочка, хлыщи
какие-нибудь шибко умные и до юного тела охочие… А тут на глазах всё ж таки
будет. В общем, даю тебе отпуск на две недели… Хотя какой, на хрен, отпуск –
это приказ, из тех, которые, как известно, не обсуждаются. Ты парень столичный,
с образованием, манерам, опять же, обученный, не дашь девушке скучать. Тачку
тебе выделю, все дела. Места вокруг какие – красотища, природа… ну да сам
знаешь, что отроковице показать…
Алексей сидел прямо, будто оглоблю проглотил и контролировал
на лице каждый мускул.
