Тут я с мужиком согласен. С одной стороны, общественность узнала бы о том, что люди Охаяси мухлюют. С другой, обиженный на все и вся Сатэ объектом для вымещения зла выберет именно меня. Не Охаяси же.
— Согласен, Дай-сан. Не стоило поднимать шум.
— Вот и мы так подумали. В конечном итоге, Сакурай-кун, мне остается только извиниться перед тобой. А так как извинения в материальном плане — штука довольно пошлая, мы с сыном, подумав, решили дать тебе право посещать квартал Охаяси в любое время дня и ночи.
Жесть. Это, конечно, не то, что я имею в квартале Кояма, но о-очень близко. Сомневаюсь, что людей с моим нынешним уровнем допуска много. Если я хоть что-то понял в отношениях Кояма и Охаяси… если я вообще хоть что-то понял, то меня только что сделали посредником. Или даже связующим звеном. Хотя вряд ли. Кояма еще ладно, туда-сюда, а вот с Охаяси для звена я связан слабовато. Значит посредник. Интересно, я кроме гемора, хоть что-нибудь с этого получу?
— Я… благодарен. Это честь для меня.
— Не стоит благодарить, Сакурай-кун. Надеюсь еще часто видеть тебя в своем доме. Как и Райдон с Анеко.
Что? Что он сейчас сказал? Анеко? Это…. Это забавно. Похоже, не так все просто с их с Сатэ помолвкой. Только я здесь при чем? Ага. Понял. Намек на то, что меня прикроют от этого Рода. Если что. Ну, или меня успокаивают, мол, не стоит мне переживать о Сатэ. Вот только с чего они взяли…. Ясно. Видимо Анеко доложила отцу про слова Шины. Тогда да. Если я подставился под удар, дабы не ввязываться в конфликт с этим гандоном, значит, я этого опасаюсь.
— Спасибо за разговор, Дай-сан. Очень… интересный он был.
— Тебе спасибо, Сакурай-кун. Ступай, порадуй Райдона. Он будет рад, что ты сможешь прийти к нему в любой момент.
— До свидания, Охаяси-доно.
— До свидания, Сакурай-кун.
Отступление
— Уехал все-таки? — спросил отец вернувшегося сына.
— Да. Порушил все ночные планы бедного Рея.
— И как он тебе?
— Серьезный парень. На такого где сядешь, там и слезешь.
— Это да, ничего его не берет. Хе, а как он свои недостатки перечислять начал, — улыбнулся старший Охаяси. И резко став серьезным, обратился к сыну. — Твой план принимается. Сестру сам «обрадуешь». Этот Сакурай оказался еще лучшим кандидатом, чем я предполагал.
— Сатэ?
— Он перешел черту. Я еще попытаюсь расторгнуть помолвку мирным путем, но то, что свадьбы не будет — факт.
— В таком случае надо форсировать примирение с Кояма. А то заберут еще парня себе в клан.
— Не заберут. Сближение с Кояма должно быть максимально надежно. Так что не торопись. Но и тормозить не стоит.
— С чего такая уверенность насчет Сакурая? Я про то, что…
— Я понял тебя. Тут дело в опыте, со временем ты тоже научишься разбираться в людях. А пока, прими как данность — Сакурай не будет подчиняться кому бы то ни было. Надо будет с Анеко на этот счет поговорить.
— Хм, как скажешь отец. Что делать с нашими горе-судьями?
— Сортиры чистить этих засранцев!
— Хе-хе-хе, — позволил себе немного веселья Сен. И все еще улыбаясь, спросил. — А если серьезно?
— А что, похоже, что я шучу?! — взвился глава клана. — Эти уроды кинули тень на весь наш Род! Пусть радуются, что так легко отделались. «Мастера» хреновы.
— Кхм. И на сколько их?
— Пока не успокоюсь.
— Э-э-э… по-о-онял, — неуверенно протянул Сен. — Сделаю. Тогда, — задумчиво почесал он подбородок, — следующим пунктом идут подарки…
Часть четвертая
Глава 12
Откинувшись на сиденье машины, я смог, наконец, полностью расслабиться. А ведь мне в будущем, надеюсь, не раз придется посещать подобные мероприятия. Неудивительно, что Кента, насколько я могу судить, косит от них, как может. К черту. Могу я хоть по пути домой об этом не думать? Кстати.
— Передашь деду, что мне дали пропуск в квартал Охаяси, — сказал я сидящей рядом девушке.
— Как скажешь, мужчина, — с пинтой яда в голосе ответила мне Шина.
М-дя. Расслабился, называется. Прикрыв глаза, изображая уставшего человека, я начал разборку.
— Тебе что-то не нравится?
— О не-е-ет. Конечно же, нет. Мне все нравится. Все просто прекрасно.
— А вот мне твой тон не нравится.
— Это сугубо твои личные проблемы.
— А то, что мне пришлось недавно приструнить тебя, это тоже только мои проблемы?
— Ну да, — произнесла Шина чуть удивленно. И явно наигранно. — Это ведь не мне, уже завтра, соседка будет ЛОМАТЬ РУКИ И НОГИ!
Открыв глаза, я спокойно повернул голову к Шине. Она была зла. Я бы даже сказал, в ярости. Медленно протянув руку к моей шее, начала так же медленно душить. Отвечать в таком положении явно не стоит, если я не хочу выглядеть жалко. Так что, подняв уже свою руку, я положил ее на кисть девушки.
— Ай-ай-ай-ай. — Не так уж это и больно, вывернутая рука. Могла бы и «доспех» врубить, если уж на то пошло.
— Если ты, еще хоть раз, сделаешь нечто подобное, — сказал я, отпустив ее руку, — мы с тобой поссоримся. — И добавив яки, дополнил: — В последний раз.
Отодвинувшись от меня подальше, утратившая весь задор девушка потирала свою руку, поглядывая на меня с подозрением. Как будто и не «учитель».
— Ты меня обидел, — выдала она наконец.
— Твоя задница явно давно розг не чуяла, — сказал я, вздохнув.
— Да что ты знаешь про розги?!
У меня от этого крика души даже бровь сама собой приподнялась.
— Похоже, меньше чем ты.
Глядя на смущенную и покрасневшую девушку, чувствовал, как моя злость уходит.
— Все из-за тебя, — пробубнила девчонка. — Если бы ты тогда… все из-за тебя, короче.
— Конечно-конечно, — пробормотал я. — Во всех твоих бедах виноват я, так?
— Да!
— А ты, значит, святая, ни в чем не виноватая девица? — Молчит. — Ведь так?
— Ну, было пару раз, срывалась. А ты сразу к деду жаловаться.
— Ничего себе, пару раз. И знаешь, я твоему деду, как собственно и отцу, ни разу не жаловался. — Я прям сейчас все и не упомню, но, вроде, не было такого. Кагами ее подставляла, разве что. — Так что твои обвинения — это всего лишь бред обиженного ребенка.
— И маме не жаловался?!
— Не было такого.
— Врешь ты все, — сказала Шина. Но уже не так уверенно.
— Поверь, красавица. Даже если бы я захотел пожаловаться на тебя, это не имело бы никакого смысла. Твои косяки и так видят все вокруг, — сказал я ворчливо. Проникновенный голос с Шиной не проканает, уж я-то знаю. — И именно это меня в тебе выбешивает, — добавил я в голос злость. — Если тебе срывает башню при посторонних, и ты начинаешь терять берега, то хотя бы молчи.
