— Как и везде, Фантик, как и всегда. Сколько денег надо, ты не в курсе?
— Да кто ж скажет, сколько у его Рода денег? Одному поколению явно не накопить.
— Это ты зря, порой за одно поколение можно умудриться миллиардером стать.
— Не в этом мире, и не таким как я.
— На этот счет еще будем думать. Но знаешь, мне казалось, что получить герб несколько проще.
— Так-то Герб получить просто. Но вот в составе клана… Герб тебе, может, и дадут, а вот в клан войти — хрена. Попасть в клан человеку или семье — не то, что войти целым родом.
Собственно, мне и не надо в клан входить, главное Род основать. Так что все путем.
— Ладно, Фантище, буду держать руку на пульсе. Ты меня знаешь, чем смогу — помогу. А пока пойдем, поможешь собраться. Ночка мне предстоит не из простых.
Отступление
— Мы-ы-ш-ш-шь….
— Я ж не знал, босс, я ж не специально.
— Иди сюда, грызун гребаный.
— Босс, босс успокойся. Это же всего лишь бутылка. Грязная и неказистая. Ну, выбросил и выбросил.
— Это антиквариат, урод долбаный! Триста тонн рублей весом!
— Э-э-э, так я ж не знал, босс…
— Это я уже слышала. Теперь подойди ко мне и выслушай ответ.
— Ни-ни, босс, мне и отсюда все слышно.
— Иди сюда, долбодятел хренов!
— О, у меня же машина не мыта! Я пойду, пожалуй. Если что…
— Стоять, вредитель. Не заставляй меня бегать за тобой.
— Так вы тут посидите, успокойтесь. А я пока машину помою.
— Ты куда пятишься, засранец? Лучше сам подойди, обещаю, умрешь быстро и без мучений. Не доводи до пыток.
— Ну, босс, ну что вы в самом деле. Я вам другую достану, лучше прежней. Даже вымою ее. Э, босс, не надо так трястись, вы пугаете меня, босс. Босс? — Разъяренная до крайности женщина наступала на крупного мужчину, сжимая и разжимая тянущиеся к нему руки. — Я, пожалуй, побегу, босс, а то машина и все такое…
— Убью, убью вредителя, — шептала женщина.
— Все, я побежал.
— Стой, стой, гаденыш, хуже будет!
Два присутствовавших при этой сцене в комнате отеля мужчины переглянулись.
— Злобный же ты мужик, Ли.
— Это будет ему уроком. Нехрен изображать из себя уборщика в гостиной А-тян.
— Да ну-у. Так это уро-о-ок. А я-то думал, что ты просто веселишься.
— Не без этого, конечно, — усмехнулся чересчур крупный китаец.
В этот момент раскрылась дверь в номер, и в комнату заглянул еще один мужчина. Не менее крупный, чем первые два.
— Что у вас тут происходит? Что Мышь опять сотворил?
— Выбросил антикварную бутылку, — ответил японец.
— Это ту, что Ли из мусорки достал?
— Ага.
— Ну и злобный же ты мужик, Ли.
— Нормально все, пусть развеются.
— Вот и иди, развейся вместе с ними. А то наша малышка там по всему отелю бегает, со всего лишь одним телохранителем.
— И-э-эх, — произнес Ли, поднимаясь с кресла. — Вот это я не учел. А может…
— Иди, иди. Веселун. У меня сегодня тут дежурство.
— А…
— Да ты охренел, Ли, — сказал на это сидящий в кресле мужчина. — Сам довел до такого, сам теперь и бегай за ними.
— Эх…
Проводив взглядом китайца, мужчины переглянулись.
— Доведет он когда-нибудь А-тян, будут уже за ним бегать, — сказал вошедший. И присаживаясь на освободившееся место, продолжил. — Разговор есть, Дзуно.
— Дай догадаюсь. По поводу убийства «учителя»?
— Скорей по поводу последствий.
— Думаешь, все-таки начнется буза?
— Глава гильдии не позволит усилиться малышке. И причина для остальных у него есть.
— Ага, ага. Женщина и все такое. Но ее это не остановит.
— Войну с половиной гильдии мы не потянем, — покачал головой Исиатама.
— Кого-то мы сможем отговорить от активных действий. А кто-то и сам не полезет.
— Потому и говорю про половину.
— М-да, — потер Дзуно переносицу. — Малыш выступит на нашей стороне.
— Не сразу. Только если нам совсем туго придется. Его и малышка раньше не позовет. Да и мало будет одного человека.
— Вот оно куда ты клонишь. Хочешь в Россию позвонить?
— А что нам еще остается?
— Сомневаюсь, что они отзовутся. Сергей-то… мертв Серега. Ему бы они помогли без вопросов, а вот нам, даже не знаю…. Но сильно сомневаюсь.
— Мне кажется, что помогут. Серый бы сорвался. Да и что мы теряем?
— Ты прав, Иси-кун, откажут и откажут. Главное, время правильно подобрать. Чтоб и закрутиться все успело, и у них было время на сборы.
— Ты прав. Слишком рано нельзя, иначе начинать нам придется, что нехорошо.
— Да и А-тян по голове не погладит.
— Она в любом случае будет против.
— Неважно. Найтов поручил нам заботу о ней, так что не важно, — сказал Дзуно, невидяще уставившись в окно.
— Согласен. Значит, начинаем подготовку к войне. Если русские откажут, надо суметь дать достойный отпор. Займись схронами. А я осторожно займусь поиском новых людей.
— Пусть тогда Ли займется оружием. Он сможет провернуть все незаметно.
— А Мышь?
— Он сильнейший из нас.
— Ну да, пусть крутится рядом с малышкой. — И вдруг усмехнувшись, Исиатама покачал головой: — Вызывает огонь на себя.
— Пусть, — улыбнулся Дзуно.
— Тогда я поговорю с Акеми, она, поди, тоже не дура и все понимает.
— Ты прав, незачем разводить секретность там, где от нее только вред.
— Про русских только молчим.
— Само собой.
Глава 7
Хм-м-м. Нет, правда, хм-м-м. Даже и не знаю, что еще сказать. Настолько убогой охранки я уже давно не встречал. Техники почти нет, а та, что есть, — фигня. Те немногие камеры, которые я заметил, расставлены крайне убого. Охранники занимаются чем угодно, но только не охраной. Даже не знаю, что и делать. В открытую пройтись, что ль? Эх, судьба моя тяжкая. Надеюсь, это только прикрытие, и настоящая охранка бдит.
Сам я в это время расположился на корточках рядом с фигурным кустиком, изображающим какую-то птицу. Одет я был в свою старую форму — решил не надевать на это задание новый комбез, еще решат, что я — это не я. Так что моя бронекуртка, выдерживающая, по идее, ножевые удары и касательные осколочные, сегодня, слава богу, со мной. Черные брюки, новая черная маска, на старую я… сел, и черные перчатки — тоже. Оружие мое представляли два FN Five-seveN в тактической кобуре на каждом бедре. Отличные бельгийские пистолеты калибра 5.7 мм. В этом мире, как и в моем, пистолет был создан в пару к пистолету-пулемету FN P90. Но здесь Пэ девяностый как-то не пошел, а вот пистолет к нему очень даже. В наличии имелся и пояс с различными воровскими приблудами, а на груди, хоть и было немного неудобно, «Плевок».
