— Нет, братцы, я так считаю, что собаки только на подрыв танков годятся. В остальном их верность не на пользу человеку идет. Вот возьмите меня, что я имел до войны в семье? Жену тещу и пса, Даном его звали. Пес, я вам скажу, шикарный: огромный, уши торчком, хвост по земле. Бывало как зарычит и оскалит свои клыки, точь-в-точь как финки блестят — ужас! След как заправская ищейка брал. А как он, братцы, был ко мне привязан. Я, бывало, говорил теще: «Дан чувствует, кто в семье человек», а она только зыркнет на меня от печи и головой покачает, что на ее языке означает: «Ой ли?» Так вот, братцы, Дан-то и подвел меня однажды. Как-то вечерком я его взял на поводок и пошел на прогулку. Идем мы с ним, отдыхаем. Псина здоровая, отпускать с поводка опасно, человек увидит его и от неожиданности может потом штаны неделю отстирывать. И вдруг, здрасте, встречаю одну свою давнюю знакомую. Я еще ее до женитьбы знал хорошо. Разговорились. Сообщила она мне, что с мужем год назад разошлась и что живет недалеко в отдельной комнате коммунального дома. Приглашает: «А может, зайдешь? Чайком угощу, наливочкой вишневой».
А я, братушки, мужик на это дело слабый — это я вам откровенно скажу. Стоит симпатичную барышню узреть — и все тут. В общем, решил не отказываться. Думаю: «Скажу жене, что товарища встретил, вот и зашел на часик поболтать». Только одна проблема — куда пса деть? Если поведешь домой, то теща у порога грудью встанет и из дома уже не выпустит. Был у меня один секрет. Дело в том, что Дан никогда сам домой не любил идти. Если, бывало, спускал его с поводка, то домой загнать — целая морока, но стоило только сказать: «Дан, иди к теще!» — как он сломя голову домой мчался, где его теща всегда чем-нибудь вкусным угощала.
Вот я и решил этим секретом воспользоваться. Обвязал псу поводок вокруг шеи и говорю: «Дан, иди к теще!» Он и припустил во весь дух домой. Ну, а мы, смеясь, двинулись к моей знакомой. Жила она на втором этаже, в конце длинного коридора направо, как сейчас помню. Пришли, выпили по одной рюмочке. Наливка-а, я вам скажу, люкс! Налили по второй, затем по третьей... Все идет как надо. У меня в голове легкий туман уже с голубоватым оттенком, на диван поглядываю. И вдруг в дверь кто-то стук-стук. Моя знакомая говорит: «Это соседка за спичками, наверное, пришла. Она всегда их у меня по вечерам просит. Ты посиди, я сейчас». Встала, взяла на буфете коробок со спичками — и к дверям. Открыла, а сама как взвизгнет. Глянул я — мать моя родная. На пороге Дан! А следом на поводке теща! А из-за спины тещи — жена выглядывает! Сцена, я вам скажу, гоголевская — ревизор, да только не один прибыл. А Дан, увидев меня, уши прижал, бросился ко мне лизаться, словно сказать хочет: «Давно, мол, не виделись, я тебе заодно и их привел, чтобы тебе радостно было».
В общем, взяли они меня в плен и домой повели. И вот как это все получилось! Когда Дан домой прибежал, а меня долго не было, теща взяла его на поводок и командует: «Дан, ищи Эдика!» Мы в такие игры играли. Я запрячусь куда-нибудь, а Дан по команде жены или тещи находил меня по следу. Ну откуда мне было знать в ту пору, что эти игры меня до хорошего не доведут. Натренировал я эту псину на свою голову. Вот он и потащил за собой на поводке тещу, а заодно и жену к тому месту, от которого я его домой отправил, отыскал мой след и привел прямо на квартиру. В общем, братцы, после того случая я пришел к выводу, что собаки только для подрыва танков годятся.
Красноармейцы дружно смеялись, каждый пытался предсказать, что с Кислицким было дальше:
— Тебя, наверное, валенком, в который утюг вложили, обрабатывали?
— Скорее всего ребра скалкой считали...
— В четыре руки прическу наводили...
Молодой громкий голос перекричал всех:
— Эдуард, а что было с Даном дальше?
Враз все замолчали, дожидаясь ответа.
— В милицию отдал, чтоб жуликов ловил.
— Бесплатно?
— Конечно. Прямо и заявил на бумаге, что, желая быстрее покончить с ворами и прочими бандюгами, вручаю своего умного пса милиции.
— Ну, а что милиция?
— Благодарственное письмо на работу прислали, где просили начальство передать мне спасибо за то, что вырастил такого умного пса.
— Ну, а что с тобой дома было?
— «Что было, что было»... Плохо было.
— Что именно? — начали просить слушатели.
— Спать было плохо.
— Что, бока болели?
— Да нет. Жена и, особенно, теща всерьез поклялись, что сонного прибьют.
— Ну и как же ты спал?
— Правду сказать, или как?
Сразу же раздались голоса:
— Валяй, не стесняйся...
— Давай, Эдик, дело же прошлое, рассказывай, чего уж там, перетерпим любой страх...
— Ладно, — согласился Кислицкий, — расскажу. В общем, выключил я свет, лег спать на кровать и в полной темноте надел на голову большую кастрюлю, а на грудь положил крышку от выварки, которую заранее принес из кухни и в кровать под одеяло спрятал. Думал, если и попробуют они меня скалкой или колом каким-нибудь отходить, то эти предметы спасут меня.
В блиндаже поднялся такой хохот, что над немецкими позициями взлетели ракеты и пулеметы на всякий случай длинными очередями прочесали нейтральную землю.
Погасив улыбку, Мочалов вошел в блиндаж. Он был освещен самодельной солдатской «лампой», сделанной из стреляной гильзы сорокапятимиллиметрового снаряда. При виде командира солдаты встали, но Мочалов махнул рукой:
— Сидите, сидите! Чего это вы так хохотали, что даже немцы переполошились?
Все улыбались, не зная, что ответить. Первым нашелся все тот же Кислицкий:
— Мы, товарищ старший лейтенант, обсуждали сообщение газет о том, что Англия и Америка свои войска в Африке высадили. Там же крокодилов больше, чем немцев. Лучше бы они в Европе высадились, вот это была бы помощь нам. А так распыляют силы, теперь долго жди открытия второго фронта. Не понимаю, о чем думают ихние генералы.
— Ничего, — деловито заявил недавно прибывший из госпиталя красноармеец, — мы и без их второго фронта Гитлера в Берлине достанем.
— Правильно, — поддержал бойца Мочалов, пытаясь вспомнить его фамилию, но ему не удавалось, — не захотят открывать второй фронт, мы и сами с фашистами управимся.
— Хорошо, что они хоть консервы шлют, — проговорил Кислицкий, но тут же его перебил молодой солдат:
— А чего их консервы? Во-первых, сколько их там — с гулькин нос, а во-вторых, и без них, если понадобится, обойдемся.
Но Кислицкий, чуть улыбнувшись, ответил:
— Подожди, друг, не перебивай. Мне их консервы не так за мясо нравятся, как за то, что уж больно хорошо звенят, когда их пустые на проволочные заграждения повесишь — за версту слышно, если немчура полезет. Поэтому я и говорю, что польза от союзников нам есть!
