Дом представлял собой простую усадьбу, построенную из бетонных блоков и окруженную глинобитным забором. Хозяин, иорданец по имени Ибрагим Алузи, лет шестидесяти с небольшим, долгое время проработал инженером в арабской строительной фирме в Кувейте и недавно вышел на пенсию. Двое его сыновей работали инженерами в той же фирме, но жили здесь, вместе с женами и детьми. Вся семья была истовыми мусульманами, ходившими в мечеть каждую пятницу, каждое утро встававшими рано, чтобы не пропустить утреннюю молитву фаджр, но они не поддерживали сколько-нибудь заметных связей с салафистскими группировками в Иордании. Люди Ферриса наблюдали, ждали и выслеживали, но не смогли найти ни намека на их связь с сетью Сулеймана. Возможно, Алузи были очень осторожны, но глава оперативного штаба ближневосточного отдела посоветовал Феррису прекратить наблюдение. Это было достаточно дорого и не давало никакой информации. Однако Феррису ужасно не хотелось сдавать свою единственную серьезную ниточку в деле, купленную ценой нескольких человеческих жизней. Кроме того, он считал, что семья Алузи выглядит слишком чистой и невинной, что само по себе вызывает подозрения.
И Феррис решил, что пришло время пойти в наступление. До этого он ждал, когда Сулейман проявит себя. Если нет, то надо его спровоцировать. Он кое-что подбросит Алузи, заманчивую приманку, и посмотрит, что они сделают. Похоже, у него есть правильная приманка, которую можно повесить перед носом добычи. Его предшественник Фрэнсис Элдерсон завербовал молодого палестинца по имени Айман, родом из городка Дженин на Западном берегу реки Иордан. Сейчас он жил в Аммане и, как и большинство палестинцев, больше всего хотел получить американскую визу. Консульский отдел передал сотрудникам ЦРУ информацию о нем как о потенциальном объекте для вербовки, и Элдерсон одобрил операцию как раз незадолго до того, как его выгнали из страны. Теперь Айман был зарегистрирован как информатор, но не приписан ни к какой конкретной операции. Феррис решил дать ему задание.
Он встретился с Айманом в номере «Интерконтиненталя» рядом с Третьей кольцевой. В восьмидесятых годах на другой стороне улицы располагалось посольство США, и тогда отель был центром светской жизни Аммана, но сейчас он уже не привлекал столько внимания. Феррис был в номере-люкс на верхнем этаже, когда Айман постучался в его дверь. Солнце ярко светило в окна, отражаясь от налитой в бассейн воды и отбрасывая причудливые блики на потолок. По расширившимся глазам молодого человека Феррис понял, что это самое роскошное жилище, которое он видел когда-либо в своей жизни. У него был обычный для молодого араба грубый внешний вид — жилистые руки, худощавое лицо с выступающими скулами, немного нездоровая кожа, слегка скрытая короткой бородой. На голове белая вязаная молитвенная шапочка. Просто идеально.
Феррис принялся инструктировать молодого человека. Ему следовало отправиться в дом в Джебель аль-Ахтаре и спросить кого-нибудь из братьев Алузи. Если их не окажется дома, надо спросить, когда будут, чтобы можно было с ними увидеться. Когда он окажется наедине с кем-нибудь из братьев, ему следует сказать всего одну фразу. «У меня послание от Сулеймана». Если спросят, что за послание, он должен сказать, что завтра в семь вечера им надо приехать в дом в Зарке. Вот и весь крючок. Если хоть кто-нибудь в доме связан с сетью, им придется отправиться за посланием. Хотя бы для того, чтобы удостовериться, что это фальшивка.
Когда Феррис принялся по второму разу излагать инструкции, Айман занервничал. Феррис подбодрил его. Сделай все правильно, сказал он Айману, и ты получишь свою визу в Америку. Ошибешься, и мы отдадим тебя в руки УОР.
Двухэтажный дом Алузи стоял на крутом склоне холма. По ржавеющим стальным стяжкам на крыше второго этажа можно было понять, что отставной инженер когда-то хотел построить и третий этаж, но у него не хватило денег. Соседи выходили из домов редко, замотав головы в куфии и абаи. По запыленным улицам со свистом гулял ветер, сдувавший мелкие камешки со склонов холма. Феррис установил пост наблюдения напротив дома, чтобы следить за тем, как Айман войдет внутрь. Дверь открыла женщина, затем вышел старый мужчина. Феррис покачал головой. Видимо, сыновей нет дома. Но вскоре в проеме парадной появился молодой мужчина в грязном синем спортивном костюме. Он с сомнением поглядел на Аймана, а затем пригласил его внутрь.
Айман провел на вилле почти час. Феррис не знал, хорошо это или плохо. За час можно задать достаточно вопросов, чтобы превратить в решето слабенькую легенду, которую создал для новоиспеченного агента Элдерсон. Но когда позже вечером Феррис принялся допрашивать Аймана, тот сказал, что за это время не произошло ничего особенного. На самом деле практически ничего, вообще. Он передал послание, точно так, как сказал Феррис. У меня есть послание от Сулеймана. Встретьтесь с нами по этому адресу в Зарке. Как может быть у него послание от Сулеймана, если они не знают никакого Сулеймана? Должно быть, это ошибка. Феррис спросил, почему же он был там так долго, если они не поняли его послания. Его угостили кофе и чаем, чтобы дружески пообщаться, рассказал Айман, расспросили про семью в Дженине, друзей, спросили, не арестовывали его хоть раз израильтяне. Похоже, Айман был доволен тем, что полностью выполнил задание, чем бы оно ни являлось. Когда он сможет получить визу? Феррис сказал, что через пару недель, максимум — через месяц.
Сотрудники УОР нашли тело Аймана спустя три дня, в металлическом мусорном контейнере неподалеку от дома в Зарке, где должна была произойти предполагаемая встреча. У него был вырван язык, во рту остался лишь окровавленный обрывок. На теле были и другие следы пыток. Сломанные ребра, недостающие пальцы. Один из помощников Хани принес в посольство снимки тела в запечатанном конверте. «К вашему сведению» — только и было написано на конверте. Очевидно, они знали, что Феррис работал с Айманом. Феррис заставил себя посмотреть фотографии. Слишком многим он оказался обязан этому бедному мальчишке.
Феррис позвонил заместителю Хани и сказал, что нуждается в услуге. Он дал ему адрес дома Алузи в Джебель аль-Ахтаре и попросил немедленно выехать на место и арестовать всех, кто там окажется. Сказал, что подробности объяснит позднее, лично Хани. Но когда спустя всего час группа захвата УОР прибыла на виллу, там уже никого не было. Похоже, обитатели дома в спешке уехали еще ночью, взяв с собой лишь одежду. Заместитель Хани позвонил Феррису и сообщил, что УОР начало поиски семьи Алузи. Но что-то подсказывало Феррису, что беглецы уже пересекли границу. Отправились в Дамаск, Рияд или Фаллуджу.
Приманка сработала. Конспиративная квартира была самой настоящей, нечего сказать. Была. И теперь слежка за ней уже ничего не даст. Хани не звонил, и Феррис слегка расслабился, что ему не пришлось объяснять, почему юноша из Дженина окончил свои дни в мусорном контейнере. «Эта операция кое-чему научила меня, — подумал Феррис. — В ряды противника проникнуть труднее, чем я мог предположить. Стена, и ни один кирпичик не шатается. Возможно, Хофман прав. Единственным способом может стать только хорошая уловка. Только непонятно какая».
Феррис ждал возвращения Алисы. Он ненавидел бюрократические обязанности, свойственные его работе. Обо всем надо докладывать, писать сообщения, получать разрешения. И все это — под псевдонимами, которые сотрудники ЦРУ называли «чудными именами». При отправке сообщений Феррис пользовался псевдонимом Хэнфорд Дж. Слоун, за которым стояла воображаемая личность, которой можно было бы выдумать полноценную жизнь — с фиктивными операциями, вербовками агентов и тому подобным. Если бы он захотел сделать это. Но Феррис предпочитал заниматься непосредственно шпионской работой. А всю эту канцелярщину он считал тупым занятием.
