Они поблагодарили карабинера, который, пялясь на груди Энджелы, нашел в себе силы пробормотать: «Prego».
[8]
Водителя такси отыскали на причале, где бедняга томился в ожидании с незажженной сигаретой между пальцами. Солнце уже садилось. Он сообщил, что счетчик намотал на сто пятьдесят тысяч лир, и заметно обрадовался, когда ни один из пассажиров не стал возражать.
Еще через двадцать минут они возвратились по Гранд-каналу в район Каннареджо, где с недавних пор обосновался русский бизнесмен Роман Угримов.
— Занимается едва ли не всем, — объяснила Энджела. — Вкладывает деньги в России, в Австрии, даже в Южной Африке золотую шахту купил.
Мимо прошел вапоретто с туристами. Чарльз проводил его взглядом.
— Так значит, в Вену перебрался два года назад?
— Два года назад мы начали расследование. Как обычно, грязи много, но ничего не липнет.
— Охраняют надежно?
— Очень. Фрэнк хотел добыть улики, чтобы обвинить его в педофилии. Угримов повсюду разъезжает с тринадцатилетней племянницей. Да только никакая она не племянница. Мы в этом уверены.
— Ты сказала, много грязи. Откуда?
Лодка качнулась, и Энджела, чтобы устоять на ногах, ухватилась за борт.
— Фрэнку удалось найти источник. Работать он умеет.
— Вот это меня и беспокоит.
Сошли на Ка'д'Оро. Чарльз расплатился с водителем, добавил щедрые чаевые, и они двинулись через толпы стекающихся к дворцу туристов в лабиринт менее известных улочек и переулков. После недолгих блужданий им повезло найти открытое пространство, именовавшееся площадью Рио терра Барба-Фруттариол.
Палаццо Романа Угримова представляло собой запущенное, но сохранившее старинную красоту высокое угловое здание с длинной крытой террасой, выходившей на боковую улицу.
— Впечатляет, — заметила Энджела, разглядывая дом из-под козырька ладони.
— В таких домах живет немало бывших кагэбэшников.
— Кагэбэшников? — Она посмотрела на Чарльза. — Ну конечно же, ты его знаешь. Откуда?
Он как будто смутился на секунду, отвел глаза, даже дотронулся до лежащего в кармане пакетика с декседрином.
— Так, по слухам.
— Понятно, — кивнула Энджела. — Не мое дело.
Спорить Чарльз не стал и отделался молчанием.
— Тогда и говорить сам будешь?
— Лучше ты. У меня с собой и удостоверения нет.
— Страньше и страньше, — проворчала Энджела, нажимая кнопку звонка.
Дверь открыл лысый, будто списанный с киношного секьюрити охранник со свисающим из уха проводком. Энджела предъявила удостоверение сотрудника государственного департамента. В ответ на просьбу поговорить с Романом Угримовым верзила сказал что-то по-русски в спрятанный на лацкане пиджака микрофон, выслушал инструкции и жестом предложил гостям проследовать за ним по плохо освещенной и довольно крутой каменной лестнице. Наверху он отпер тяжелую деревянную дверь.
Апартаменты Угримова как будто перенеслись в Венецию с Манхэттена. Сверкающие деревянные полы, современная дизайнерская мебель, плазменный телевизор и двойная раздвижная дверь, ведущая на длинную террасу, с которой открывался панорамный вид на вечернюю Венецию с Гранд-каналом. Дух захватило даже у Чарльза.
Сам Угримов сидел перед стальным столом на стуле с высокой спинкой и читал что-то на экране ноутбука. При виде гостей он изобразил удивление, улыбнулся и, поднявшись из-за стола, шагнул к ним с протянутой рукой.
— Первые гости в моем новом доме. — По-английски хозяин изъяснялся легко и уверенно. — Добро пожаловать.
На вид ему было лет пятьдесят — высокий, с седыми вьющимися волосами и ослепительной улыбкой. Тяжелый, как и у Чарльза, взгляд сочетался в Угримове с легкостью, стремительностью, какой-то юношеской энергичностью.
После взаимных представлений он усадил их и первым перешел к делу.
— Итак, чем могу помочь нашим американским друзьям?
Энджела протянула фотографию Фрэнка Додла. Угримов надел широкие очки «Ральф Лорен» и внимательно посмотрел на снимок, слегка наклонив его в слабеющем вечернем свете.
— И кто это может быть?
— Он работает на американское правительство.
— То есть на ЦРУ?
— Мы из посольства. Этот человек пропал три дня назад.
— Вот как. — Угримов протянул фотографию. — Неприятное дело.
— Так и есть. Уверены, что он не появлялся у вас?
Угримов повернулся к телохранителю.
— Николай, у нас были другие посетители? — спросил он по-русски.
Николай выпятил нижнюю губу и покачал головой.
Угримов пожал плечами.
— Боюсь, ничем не могу вам помочь. А почему вы думаете, что он мог появиться здесь? Разве я должен его знать?
— До исчезновения он собирал о вас информацию, — сказала Энджела.
— Вот как, — повторил русский и поднял палец. — Хотите сказать, что сотрудник американского посольства в Вене проявлял интерес к моей частной жизни и бизнесу?
— Вы бы обиделись, если бы они вами не заинтересовались, — сказал Чарльз.
Угримов усмехнулся.
— О'кей. Позвольте вас угостить. Или вы на работе?
— Мы на работе, — к неудовольствию Чарльза, подтвердила Энджела и, поднявшись, подала хозяину визитную карточку. — Если мистер Додл все же свяжется с вами, пожалуйста, позвоните мне.
— Обязательно, — Угримов посмотрел на Чарльза. — До свидания, — сказал он по-русски.
Чарльз повторил русскую фразу.
Спустившись по лестнице, они вышли на улицу и снова окунулись в неподвижный влажный воздух.
Энджела зевнула.
— И что это было?
— Что?
— Откуда он знает, что ты говоришь по-русски?
— Повторяю, мне нужно новое имя. — Чарльз огляделся. — Русская община не так уж и велика.
— Но и не мала, — возразила Энджела. — А что ты высматриваешь?
— Вот. — Он не стал указывать, а только кивнул в сторону небольшого знака на углу. — Видишь, остерия. Давай-ка прогуляемся туда. Поедим, а заодно и понаблюдаем.
— Ты ему не веришь?
— Такому человеку? Даже если Додл и приходил к нему, он никогда в этом не признается.
— Ладно. Ты, если хочешь, наблюдай, а мне нужно поспать.
— А если таблетку?
— Первая бесплатно? — Она отвернулась, пряча зевок. — У нас в посольстве проверяют на наркотики.
— Тогда оставь мне хотя бы сигаретку.
