– Из России, с любовью, – прошептал Хват, метая вниз ребристое яйцо первой гранаты со снятой чекой. Два гостинца полетело налево, два – направо. Каждой твари по паре, мысленно прокомментировал Хват, когда загремели взрывы, перемежаемые паническими воплями преследователей. Сами они не имели возможности добросить гранаты до противника, поэтому просто возобновили огонь, который показался Хвату значительно более жидким, чем в начале погони. Осколочные «Ф-1» неплохо проредили ряды боевиков.
Хорошо бы добавить еще парочку «киндерсюрпризов», но их следовало приберечь на закуску. Не дожидаясь, пока преследователи определят его местонахождение, Хват снова побежал наверх, безошибочно выискивая естественные ступени, от которых было удобно отталкиваться подошвами. Когда он настиг Алису, она уже не просто помогала себе руками, а ползла на четвереньках, сопя, как самый шумный, самый медлительный в мире паровоз. Автомата при ней не было – куда-то подевался во время суетливого восхождения, – зато проклятая рубаха волочилась следом, словно от ее наличия зависело дальнейшее будущее девушки.
– У «чехов» мешок с крысами, – придумал на ходу Хват, поравнявшийся с Алисой.
– За… зачем? – пропыхтела она.
– Сунут в мешок по пояс, завяжут…
– И что?
– Крысам придется прогрызать себе выход. Догадываешься, через что?
При этих словах у Алисы открылось то, что называется в спорте вторым дыханием. Повизгивая, как если бы зубастые твари уже подбирались к ее нежной коже, она набрала вполне приличную скорость, продираясь сквозь заросли, сминая кусты, кроша ногами трухлявый валежник. Боевики не отставали, хотя опять временно прекратили бесполезную стрельбу. Лишь шумное дыхание многих людей оглашало лес, далекая дробь дятла да птичий щебет.
– Не останавливайся! – крикнул Хват Алисе, снимая автомат с предохранителя и переводя его в режим одиночной стрельбы. – Продолжай в том же темпе.
До вершины оставалось метров сто, любой беглец постарался бы поскорее добраться туда, чтобы затеряться в чаще, сбежав вниз, но Хват не был любым. Он прекрасно знал, что чеченцы легко возьмут след, маскировать который некогда. И еще он знал, как полезно действовать порой вопреки логике, наперекор здравому смыслу и инстинкту самосохранения.
Укрывшись за упавшим стволом, Хват вскинул автомат и превратился в его дополнение, чутко реагирующее на каждое постороннее движение в пределах досягаемости пуль. Банг! Сраженный горец всплеснул руками и покатился под откос, увлекаемый вниз своим рюкзаком, набитым боеприпасами. Банг! Лопнула неосторожно высунувшаяся из-за дерева лохматая голова. Банг! Пораженное пулей лицо перекорежилось, как восковая маска, попавшая в огонь.
Банг… банг… банг… Ни одного промаха, ни одной пули, выпущенной напрасно.
Автоматы уцелевших затрещали наперебой, как насмерть перепуганные сороки. Ствол, за которым лежал Хват, превратился в подобие тамтама, из которого выбивались тревожные ритмы. Казалось, шальные пули заполнили все пространство, подобно свирепым металлическим пчелам, мечтающим лишь о том, как бы укусить побольнее. Насмерть.
– А! – вскрикнул Хват. И еще разок, уже тише, протяжней, жалобней: – А-а, с-сук-ки…
После чего умолк.
Чеченцы, купившись на эту нехитрую уловку, выломились из зарослей всей гурьбой: четверо слева, шестеро справа. Мало их учила война. Что ж, последний, самый главный урок взялся преподнести им целый и невредимый Хват, переключивший «калашников» на стрельбу очередями.
Тела боевиков затряслись, как в припадке общей падучей. Они что-то орали, нелепо подпрыгивая, кружась на месте, цепляясь друг за друга. Они еще надеялись выжить, хотя по существу были мертвы. Ствол автомата двигался из стороны в сторону по горизонтали, пресекая любые попытки повернуть обратно или открыть ответный огонь. Не полагаясь на одни только пули, Хват метнул влево и вправо по гранате, а сам приник к земле, пережидая близкие взрывы.
Ухнуло почти одновременно, да еще как ухнуло!
Пока по лесу гуляло эхо и осыпалась, шурша листвой, земля, Хват отшвырнул автомат с пустым магазином и выхватил автоматический пистолет с заряженной под завязку обоймой, но в этом уже не было необходимости. Живая сила противника превратилась в мертвую.
Опасность миновала. Чтобы возникнуть в следующий раз неведомо где, неведомо когда.
* * *
– В жизни ничего подобного не видела, – сказала Алиса. Взгляд у нее был пустой, а голос безжизненный. Она стояла позади Хвата в наброшенной на плечи рубахе и, глядя на разбросанные повсюду трупы, качала головой. Незакатанные рукава свисали чуть ли не до колен, придавая ей сходство с печальным Пьеро, но, вместо того чтобы пожалеть ее, Хват грозно нахмурился:
– Это еще что за новости? Ты почему здесь?
– На всякий случай, – ответила Алиса. – А вдруг бы тебе понадобилась помощь.
– Чем же ты мне собиралась помочь, хотел бы я знать? И где твой автомат, боец Сундукова?
– Я больше не Сундукова. А автомат пришлось бросить. Тяжелый.
– Что же мне теперь с тобой делать? – осведомился Хват. Тон его по-прежнему оставался грозным, хотя в глазах плясали веселые огоньки, которых понурившаяся Алиса видеть не могла.
– Не знаю, – тихо сказала она, по-детски шмыгнув носом.
– А кто знает?
– Тоже не знаю. – Немного поразмыслив, Алиса предположила: – Автоматов можно новых набрать. Сколько угодно.
Хват издал кашель, напоминающий львиный рык.
– Чтобы ты их потом опять бросала где попало?
– Я больше не буду.
Это прозвучало очень по-детски, настолько по-детски, что изображать гнев дальше стало невозможно.
– Ладно, прощаю, – проворчал Хват. – Только застегнись в конце концов. У меня твой стриптиз вот где сидит. – Он провел ребром ладони по горлу.
Беспрекословно выполнив распоряжение своего командира, Алиса нетерпеливо переступила с ноги на ногу.
– Оружие собирать? – спросила она.
– Нет.
– Разве мы уже выбрались из Чечни?
– Нет, но если будем продолжать в том же духе, то все равно не выберемся, – заверил спутницу Хват. – Ни с автоматами, ни без оных. Дальше надо идти тихо-тихо. Ночные переходы, дневные лежки.
– Почему? – встрепенулась Алиса. – Я же видела, как ты стреляешь. Может, лучше пробиваться с боем?
– Знаешь, на сколько километров разносится в горах шум боя? – Хват покачал головой. – Нет уж, хорошего понемножку. Скоро тут и так все три заинтересованные стороны соберутся.
– Чеченцы – раз. – Алиса загнула палец. – Русские – два. – Она загнула второй палец. – А кто третья сторона?
– Дикие звери, которые придут сюда попировать.
Глаза Алисы округлились.
– Послушай, а крысы не разбежались? – спросила она, опасливо озираясь по сторонам.
