– С нее как с гуся вода, – успокоила меня Марина. – А на окружающих и их соболезнования ей плевать с высокой башни… Кстати, куда она подевалась? Балдеет в уединении?
– Сказала, что обязательно должна проведать родителей, они волнуются, – соврал я, невольно сморгнув сразу обоими глазами.
– Ха! – знакомый возглас Марины, чуточку напоминающий воинственный клич, свидетельствовал о том, что ее моральное и физическое здоровье постепенно идет на поправку. – Позаботится она о ком-нибудь, как же! Забыл, как эта зараза на меня пса своего натравляла?
– В трудную минуту нужно опираться друг на друга, а не вспоминать былые распри, – ханжески сказал я, чувствуя себя профессиональным проповедником.
– Мои худшие прогнозы сбылись, – сказала Марина, сменив тему. – Явились эти… и потребовали свою долю. А это, по их мнению, все, чем я располагаю. Когда я отказалась подписать доверенности, они… они…
– Эти подробности можешь опустить, – быстро сказал я, заприметив влагу в Марининых глазах.
– Зачем же? Мы ведь обсуждаем мои проблемы, так? Когда я сказала «нет», за меня взялись вчетвером. Показали мне мое место. Напомнили, кто я такая. Подстилка драная. Мокрощелка.
– Заткнись! – рявкнул я, пресекая начинающуюся истерику. – Эти характеристики прибереги для психоаналитика, если он у тебя когда-нибудь появится. А сейчас говори по существу. Значит, они были вчетвером, всем, так сказать, звеном?
– Всей бригадой, – машинально поправила Марина, шмыгнув порозовевшим носом.
Ну конечно, бригада. Я поднялся с дивана и медленно приблизился к групповому портрету бандитского квинтета, стараясь, как в головоломке, найти различия на физиономиях четверки, которая больше не собиралась держаться за спиной своего покойного босса. Различий оказалось немного, зато сходных черт – хоть отбавляй. Приплюснутые сверху черепа, вытесанные из сплошной кости, оловянные взгляды, развитые постоянным жеванием челюсти. Спаянная общим делом бригада. Трудовой коллектив с большой дороги.
Заметив мои затруднения, Марина присоединилась ко мне и с видом опытного экскурсовода принялась давать пояснения:
– Слева Шпунт. Самый молодой и самый злой. Он заикается, поэтому почти никогда не разговаривает. Рядышком Зарик, полный придурок. Говорят, он свою мать в детстве топором зарубил и был признан умственно отсталым. А вот это – Боца. Бывший спортсмен и все такое. Но центровой у них теперь Саид, потому что котелок у него кое-как варит. Два курса университета, армия. В общем, он среди них – профессор. И никуда я от них не денусь, – закончила Марина с неожиданным надрывом в голосе. – Милиция? За такие штучки наизнанку вывернут. Ты? – она с сомнением посмотрела на меня и покачала головой. – Один ты с ними не справишься. Ты смелый, сильный, это чувствуется. Но ведь волчья стая. Разорвут.
– Волки, они без настоящего вожака немногого стоят, – ответил я, поворачиваясь к картине спиной.
– Ты, наверное, плохо представляешь себе, что это за публика, – сказала Марина. – Когда Миша решил на мне жениться, он устроил мне небольшое поучительное шоу. Был он, четверо его пацанов и я. Мы выехали за город как бы на пикничок, только главная цель была другая. На даче, где мы высадились, мне поручили нанизывать мясо на шампуры, а сами пошли с канистрами в дом. Пиво? – спросила я. Они гогочут: нет, намного крепче. Вино? Еще крепче. Соляная кислота. – Помолчав немного, Марина опустила голову и тихо закончила: – Там, в погребе, находился неизвестный мне человек. Не знаю точно, что и как, только он был жив, когда мы приехали, а через час все, что от него осталось, поместилось в тазике, который поручили вывезти Зарику. Теперь ты узнала меня получше, сказал Миша ночью.
Горько вздохнув, Марина опустилась в кресло и закрыла лицо руками.
– Я боюсь их. С того самого дня боюсь и жду, когда купание в кислоте устроят мне. И я в панике, Игорь. Я не знаю, куда бежать, что делать…
– Никуда не бежать, – четко произнес я. – Ничего не делать.
– Как же так?
– Я сам обо всем позабочусь. А потом мы вместе уедем в Германию, ты предлагала, помнишь? И будешь ты фрау, а я герр. Шпрехен зи дойч?
– Йа, йа, – Марина посмотрела на меня и слабо улыбнулась.
– Когда обещали вернуться твои знакомые? – спросил я, неспешно прохаживаясь по комнате с видом маршала, обдумывающего решающую битву.
– Завтра вечером. Или ночью. Они не назвали точное время.
– Разумно с их стороны. – Я небрежно пожал плечами. – Только одну промашечку они допустили.
– Какую?
– Их ошибка в том, что они впутались в это дело именно сейчас, когда мне, в общем-то, терять нечего, а ради выигрыша я готов на все, уже без всяких «почти». Мы их сделаем, Марина, увидишь. Вот только одного я не понимаю: почему они сразу не усадили тебя подписывать бумаги? В конце концов ты ведь сделала бы это, верно?
– Да. – Она кивнула. – Но подписывать было нечего. Они в этих делах не петрят, обещали в следующий раз захватить своего нотариуса.
– Не носи больше парик. Без него ты в тысячу раз лучше.
– Это правда? – в ее голосе проскользнула неуверенность.
– Ты о парике?
– Я о себе. Это правда, что я тебе нравлюсь? Зачем я тебе, тем более такая. – Она развела в стороны полы халата, показывая мне свою многострадальную грудь. – Даже для секса не гожусь.
– Ну, уж если четверых мужиков выдержала, то как раз еще как годишься! – Я улыбался все шире и шире, стремясь закрепить успехи своего психотерапевтического сеанса.
Мне нужна была боевая подруга, а не безвольная кукла.
– Разве после этого ты?..
– Тс-с! – Я подошел к ней и осторожно приложил к ее распухшим губам палец. – Диалог закончен. Теперь просто молчи и слушай. Сейчас я должен поспать час-полтора. Когда вернется Верка, ты покормишь нас и дашь мне ключи от своей тачки. Возможно, нас не будет сутки или двое, но до нашего возвращения на телефонные звонки не отвечай и дверь никому не открывай. О плохом не думай. Я возвращусь, обязательно. Все поняла?
– Нет! – она помотала головой.
– Что же тебе не ясно?
– Зачем тебе Верка? – Маринин взгляд источал яд ревности.
– Ты знаешь что-нибудь о ловле на живца?
– Нет. Как это?
– Я и сам ни разу не пробовал, – усмехнулся я.
Глава 7
1
Отдохнуть перед рейдом в Новотроицк было просто необходимо. Однозначно, как говорит главный клоун российской политической арены.
Стоило ненадолго сомкнуть глаза, как в спальню ворвались Марина с Веркой и, перебивая друг друга истошными воплями, принялись совать мне под нос свои руки с оттяпанными ладонями.
– На, посмотри, что они со мной сделали, – вопила Марина, пока я безуспешно пытался уклониться от тягучих капель крови, падающих мне на лицо.
