- Но, как вы правильно заметили, обстоятельства извиняют вынужденные перемены.
Уинтроп кивнул.
- Не заблуждайтесь на мой счет, я не так наивен. Я имел дело с русскими в Ялте, Потсдаме и Касабланке. Я был свидетелем их жестокости в пятьдесят шестом, я видел ужасы Чехословакии и Греции. Я думаю, мне так же хорошо, как и агентам спецслужб, известно, на что способны Советы. И в течение многих лет я позволил многим резким непримиримым голосам звучать с авторитетной силой. Я понял необходимость этого. Или вы сомневаетесь?
- О нет! Просто имел в виду, что... - Конгдон запнулся в нерешительности.
- Вы просто заметили некую связь между убийством жены Скофилда и моей отставкой, - миролюбиво уточнил Уинтроп.
- Да, сэр. Прошу прощения... Я действительно сделал такую попытку. Я не собирался выпытывать что-либо. Я имел в виду, что обстоятельства...
- Поспособствовали переменам, - закончил фразу Уинтроп. - То, что произошло, вы знаете. Я пригласил Скофилда сотрудничать. Полагаю, об этом есть сведения в его досье. Вот почему вы сегодня здесь и задаете вопросы.
- Значит, связь между такими разными событиями... - Конгдон осекся.
- Абсолютно точно. Связь есть. Я чувствовал свою ответственность.
- Но ведь были и другие такие же случаи, с другими людьми, мужчинами и женщинами...
- Не совсем такие. Вам известно, почему в тот полдень в Восточном Берлине именно жена Скофилда была выбрана в качестве мишени?
- Я полагаю, что это была ловушка, предназначавшаяся для самого Скофилда. Только попалась она, а не он. Такое случается.
- Ловушка для Скофилда? В Восточном Берлине?
- У него были свои контакты в советском секторе, он часто внедрялся и делал личные звонки. Они хотели взять его с поличным. Ее обыскали, кошелек забрали. В этом нет ничего необычного.
- Вы предполагаете, что он мог использовать жену в своей работе? - спросил Уинтроп. Конгдон кивнул:
- И опять-таки в этом нет ничего необычного, сэр.
- Ничего необычного? Боюсь, что применительно к Скофилду это просто невозможно. Она была одним из его прикрытий в посольстве, но никогда не участвовала в его секретной работе. Нет, мистер Конгдон, здесь вы не правы. Русские хорошо знали, что им никогда не удастся организовать для него западню в Восточном Берлине. Он был слишком безупречен, очень профессионален... абсолютно неуловим. Поэтому они заманили его жену и убили ее с иной целью.
- Прошу прощения, сэр, я не понимаю...
- Взбешенный человек - неосторожен. Вот как они хотели покончить с ним. Но они не учли - кстати, так же, как и вы, - что за человек Скофилд. Ярость укрепила его в сознании, что врага надо жалить всюду, где можно. И если до этого он был безжалостным профессионалом, то после смерти жены он стал просто ужасен.
- Я все еще не уверен, что понимаю вас, сэр...
- Постарайтесь понять, мистер Конгдон, - прервал его Уинтроп. - Почти двадцать два года назад в Гарвардском университете я встретил молодого человека, специализировавшегося по вопросам государственного управления. Способности к языкам, авторитет среди студентов обещали ему блестящее будущее. Его пригласили на работу в мой отдел, послали в школу Максвелла в Сиракузы, затем направили в Вашингтон в отдел консульских операций. Это было хорошее начало для блестящей карьеры в Госдепартаменте. - Уинтроп помолчал, предавшись воспоминаниям. - Я никогда не ожидал, что он останется у нас. Невероятно, но я полагал, что ОКО послужит для него чем-то вроде стартовой площадки. Дипломатический корпус... в ранге посла... Его дарование требовало применения в международных делах. Я уже видел его за столом конференций... Но что-то произошло, - продолжал Уинтроп, глядя отсутствующим взором куда-то за спину гостя. - Менялся отдел, а с ним менялся и Брэндон Скофилд. Специфические цели нашей работы требовали насилия. И очень скоро Скофилд подал запрос, чтобы его направили на специальное обучение. Он провел пять месяцев в Центральной Америке, пройдя наиболее суровую подготовку и овладев всеми способами защиты и нападения. Он овладел шифрованием, кодированием, стал самым опытным шифровальщиком в армии, затем вернулся в Европу и стал экспертом.
- Он понял требования, предъявляемые нашей работой, - заметил Конгдон, находясь под впечатлением услышанного.
- О да! И очень, - согласился Уинтроп. - Потому что, видите ли, он достиг вершины. Пути назад уже не было. Его никогда не признали бы за столом переговоров. В строгих дипломатических отношениях его место было четко определено. Молодой человек, которого я привел в Госдепартамент, стал убийцей. И оправдания здесь ни к чему. Он стал профессиональным убийцей.
Конгдон переместился в кресле.
- Многие сказали бы, что он стал солдатом на полях сражений, на напряженнейшем театре военных действий, опаснейшем... нескончаемом. Он был обязан выживать, мистер Уинтроп.
- Да, он был вынужден, и он делал это, - подхватил старик. - Он нашел в себе силы приспособиться к требованиям и правилам. А я не смог. И, когда погибла его жена, я понял, что не принадлежу к этой когорте. Я понял, что наделал, взяв к себе талантливого молодого студента ради определенных целей. И эти цели были искажены. Так же как и изначальная концепция ОКО оказалась извращена под влиянием обстоятельств. Мы уже говорили об этом. Я был поставлен перед фактом своих ограниченных возможностей и не мог больше продолжать...
- Но вы просили держать вас в курсе деятельности Скофилда. Это тоже есть в его досье. Могу я спросить почему?
Уинтроп наморщил лоб. Он словно спрашивал сейчас сам себя.
- Не знаю. Законный интерес, даже любопытство, я полагаю. А может, и страсть. Возможно, что в наказание себе. Такое тоже не исключено. Иногда рапорты о нем лежали в моем сейфе по нескольку дней, прежде чем я прочитывал их. И, разумеется, после Праги я уже не хотел, чтобы они приходили. Я уверен, что и это есть в досье.
- Да, верно. Говоря о Праге, вы имеете в виду тот инцидент с курьером, я полагаю...
- Да, - спокойно сказал Уинтроп. - "Инцидент" - такое нейтральное слово, не правда ли? Оно очень подходит к Скофилду, это слово из досье. Профессиональное убийство, продиктованное необходимостью выжить - как выживают солдаты, превратившиеся в холодных расчетливых убийц... единственно ради мести. Метаморфоза полнейшая.
Новый директор опять переменил позу в кресле, неудобно скрестив ноги.
- Было установлено, что курьер, убитый в Праге, являлся братом одного из агентов КГБ, санкционировавшего убийство супруги Скофилда.
- Он был братом. Не человеком, который отдал приказ, а его братом. Это был совсем мальчик, не более чем мелкий посыльный, связной.
- Он мог бы впоследствии стать кое-кем еще.
- Но тогда как далеко это зайдет, мистер Конгдон?
