- Да, конечно. Я понимаю, что вы хотите сказать, но в таком случае позвольте заметить, что вы оба не из Милана.
- Это действительно так, - прервал ее Талейников. - Мы ведь только работаем в Милане, а на самом деле я, например, родился в Польше, в Северной Польше. Я уверен, вы отметили мой выговор...
- Ничего такого я не отметила, кроме того, что вы оба лжете. Однако пусть вас это не беспокоит, это не имеет значения.
Талейников и Скофилд молча переглянулись, а затем взглянули на Антонию, которая свернулась калачиком на подушке у окна.
- Что не имеет значения? - спросил Скофилд. - Мы заинтересованы в полной ясности, поэтому нам бы хотелось, чтобы вы выражались точнее.
- Хорошо, - ответила слепая женщина. - Ваша ложь отличается от лжи тех, кто стремится обезопасить себя. Похоже, вы сами опасные люди, но уж никак не те, кто дрожит за собственную шкуру и думает только о выгоде. Вы ищете следы падроне не для своих личных интересов.
Скофилд не смог удержаться и подался вперед, спросив:
- Откуда вам это известно?
Лицо женщины было повернуто к нему, и впечатление возникало ужасное: трудно было поверить, что она не видит его.
- Это звучит в ваших голосах, - ответила она, - вы обеспокоены, и даже очень.
- А что, для этого все же есть основания? - спросил Талейников.
- А вот это уже зависит от того, во что вы верите, не так ли?
- Мы уверены, что произошли очень страшные вещи, - произнес Брэй, - но мы очень мало знаем об этом. Вот та правда, которую я могу вам поведать.
- Так что же вы все-таки знаете, синьоры?
Вновь Талейников и Скофилд посмотрели друг на друга, и русский кивнул первым. Брэй заговорил, обращаясь к Антонии, а не к старой женщине, так как понимал, что девушка изучает их.
- Прежде чем мы ответим вам, я думаю, будет лучше, если ваша внучка оставит нас одних.
- Нет! - закричала девушка так резко, что собака подняла голову.
- Послушайте меня, - продолжал Скофилд, - есть одно дело, что привело нас сюда, двух иностранцев, в дом вашей бабушки, которая сама захотела с нами встретиться. Есть и кое-что другое, что связывает нас с ним... Мой приятель и я... у нас есть опыт... поверьте, это ради вашего же блага.
- Оставь нас, Антония. - Слепая женщина повернулась на стуле. - Мне нечего бояться этих людей, а ты, наверное, устала. Отдохни там.
- Хорошо, - согласилась девушка, вставая, - но собака останется здесь. - Внезапно она выхватила ружье из-под сиденья и направила на гостей. - Вы оба вооружены. Оставьте свое оружие, положите его прямо перед собой на пол. Я думаю, что вряд ли вы захотите уйти отсюда без него.
- Но это же по крайней мере смешно! - проговорил Брэй, глядя, как собака укладывается у их ног.
- Делай так, как тебе предлагает эта дама, - тихо сказал ему Талейников, опустив свой пистолет на пол.
Скофилд молча достал "Магнум-4" и положил его рядом. Девушка нагнулась, взяла пистолеты, не выпуская из рук своего ружья, и сказала:
- Когда вы закончите, то позовете меня в открытую дверь. Я же позову собаку, но если она не выйдет ко мне, то вы больше не увидите своего оружия, если только не считать последнего раза, когда вам придется заглянуть в дуло.
- Моя внучка, как говорится, в ударе, - проговорила старая женщина. - Кровь Гильома дает о себе знать даже через несколько поколений.
- Она его внучка? - спросил Талейников.
- Его правнучка. Она - дочь дочери моей дочери. А моя дочь - плод домогательств падроне. Он домогался одной блудницы...
- Шлюхи с виллы Матарезе, - произнес Скофилд. - Это вы велели Антонии сказать нам, как вас называют здесь?
Старуха улыбнулась.
- С тех пор прошло много лет. И мы вернемся к тем временам. Но прежде мне хотелось бы послушать вас, синьоры. Что вам известно? И что привело вас сюда?
- Мой помощник будет говорить первым, - сдался Василий. - Он более осведомлен в этих делах, хотя я первый пришел к нему с этой информацией.
- Тогда назовите мне свое имя, синьор, - прервала его слепая женщина. - Ваше настоящее имя и место, откуда вы родом.
Русский взглянул на американца. Их взгляды встретились, и оба поняли, что лгать дальше уже нет смысла. Напротив, правда - единственное, что возможно в данной ситуации, ибо эта старая женщина слышала многих лжецов за свою длинную жизнь, и слушала она их в потемках. А находящегося во тьме нельзя дурачить.
- Меня зовут Василий Талейников, руководитель стратегического отдела внешней разведки КГБ, представитель советских спецслужб.
- А вы? - Женщина переместила невидящий взгляд на Скофилда.
- Брэндон Скофилд. Отставной офицер спецслужб Госдепартамента США, работал в Европе и в регионах Средиземного моря.
- Теперь мне понятно. - Старая куртизанка поднесла хрупкие ладони с тонкими пальцами к лицу. Этот жест выдал, что она испытала облегчение. - Я не очень образованна и живу в изоляции, но я не пропускаю новости из окружающего мира. Я часто слушаю приемник, по нескольку часов в день. Передачи из Рима и Генуи, Ниццы принимаются здесь очень хорошо. Я не претендую на какие-то познания, тем более не имею их, но ваше появление на Корсике должно выглядеть очень странным.
- Это действительно так, мадам, - произнес Талейников.
- Да, очень странным, - согласился Скофилд.
- Это значит, что ситуация очень серьезна, - добавил Талейников.
- Тогда выкладывайте ваши соображения, синьоры. Брэй подвинулся вперед на стуле и, положив руки на колени, стал говорить, не сводя глаз с лица старой женщины.
- Где-то между 1909 и 1913 годом Гильом де Матарезе созвал небольшую группу людей в свое имение близ Порто-Веккьо. Кто они были и откуда пришли, так и осталось тайной. Но они дали своей организации имя...
- Эта дата известна, синьоры: 4 апреля 1911 года, - прервала его старуха. - Они не выбирали название своей группе. Его дал падроне. Они стали называться Орденом Матарезе... Продолжайте, пожалуйста.
- Вы что, были там?
- Пожалуйста, продолжайте.
Происходило нечто невероятное. Они беседовали о событиях, которые являлись предметом спекуляций на протяжении не одного десятка лет, о событиях, которым не было свидетелей, не осталось документов. И вдруг за несколько секунд они выяснили год, месяц и даже день. Тихий голос назвал дату. Голос этот принадлежит простой, необразованной женщине, но она мудра, речь ее вовсе не примитивна и изобилует старинными учтивыми оборотами. Ей хочется верить.
- Итак, синьор?..
- Да-да, извините. В течение последующих тридцати или более лет эти самые Матарезе и их Орден стали предметом самых противоречивых слухов...
