– О, очень сочувствую.
– Пожалуйста, передайте ему, что я у телефона. Прошло столько лет… он может не вспомнить моего имени. Тогда напомните ему, что в былые времена мы с ним недурно обедали в Нью-Йорке. Дело действительно срочное. Я предпочла бы, чтобы звонил кто-нибудь другой, но… жребий пал на меня.
– Да… да, конечно, я понимаю.
Валери казалось, что она очутилась в последнем круге ада. Наконец послышался щелчок, а затем – голос, который она сразу узнала.
– Вирджиния… Паркетт?
– Да.
– Джинни из Нью-Йорка? Обед – тоже в Нью-Йорке?
– Да.
– Вы – жена, а не сестра.
– Да!
– Дайте мне ваш номер. Я перезвоню через десять минут.
– Это – телефон-автомат.
– Оставайтесь на месте. Продиктуйте его номер. Она назвала ему номер и повесила трубку, раздумывая над тем, правильно ли она поступила, – впрочем, разве у нее был какой-нибудь выбор? Она сидела в пластиковом кресле у телефона, поглядывая на эскалаторы, на людей, входящих и выходящих из магазинов, жующих что-то в баре. На часы она старалась не смотреть. Прошло двенадцать минут, зазвонил телефон.
– Да?
– Валери?
– Да.
– Мне пришлось выйти из кабинета, чтобы не мешали. Где вы? Судя по коду, это где-то в Нью-Джерси.
– Аэропорт в Ньюарке. В двенадцать тридцать пять я вылетаю в Лас-Вегас. Мне необходимо срочно увидеться с вами.
– Я уже пытался звонить вам. Ваш номер дала мне секретарша Тальбота.
– Когда?
– Два дня назад. Я был в Мохавской пустыне на маневрах и до того замотался, что даже не включал радио – газет у нас там не было. К телефону подошел какой-то мужчина, и. когда он сказал, что вас нет дома, я повесил трубку.
– Это был Роджер, отец Джоэла. Он мертв.
– Я знаю. Говорят, самоубийство.
– Нет!… Я его видела, Сэм. Я видела Джоэла! Это все вранье!
– Об этом нам и нужно поговорить, – сказал генерал. – Позвоните мне, когда прилетите. Под той же фамилией. Мне не стоит появляться в аэропорту – там меня слишком многие знают. Я подумаю, где мы можем встретиться.
– Спасибо, Сэм! Спасибо! – с чувством сказала Валери. – Вы – единственное, что у нас осталось.
– У нас?
– В настоящее время – да. А я – единственное, что осталось у него.
Забившись в самый темный угол вокзала, Конверс следил, как отходит поезд на Оснабрюк, как огромные колеса, постанывая от напряжения, набирают скорость. Он все ждал, что тишину ночи распорют свистки, поезд остановится, и полупьяный проводник с криком выбежит из товарного вагона. Ничего подобного не произошло. Почему? Может быть, проводник не просто пьян, а пьян в стельку? Может быть, шум, поднятый животными, заставил его искать утешения в бутылке и укрепил в решении не выходить из собственного загона? Или бесчувственное тело показалось ему темным пятном и он не обратил на него внимания?
И вдруг Джоэл увидел, как по предпоследнему вагону дважды пробежал человек, заглядывая под сиденья, потом его лицо прижалось к стеклу. Через мгновение мужчина высунулся из верхней открытой половинки вагонной двери, в буквальном смысле прижав пистолет ко лбу, и, морщась от станционных огней, стал вглядываться в темноту.
Наконец убийца решился. Он ухватился за перила, перенес ноги через нижнюю часть двери и грохнулся на землю, стараясь откатиться подальше от набирающего скорость поезда. Охотник из “Аквитании” был в панике: он боялся упустить свою жертву, боялся провалить задание.
Конверс юркнул за угол и побежал вдоль затененной стены здания к автостоянке. Сошедшие с поезда пассажиры рассаживались по своим машинам, и лишь две пары оживленно болтали. видимо ожидая, когда их подберут. К ним и в самом деле свернул автомобиль, мужчины замахали руками, и вся четверка со смехом отъехала. Стоянка опустела, да и станционное здание закрылось на ночь. Одинокий фонарь на крыше освещал пустынную площадку, и высокие зеленые деревья, обрамлявшие ее, казались в этом освещении непреодолимой стеной.
Держась по-прежнему в тени, Джоэл перебегал от одного укрытия к другому, пока не оказался под массивной аркой у задней стены здания.
Там он прижался спиной к стене и замер, держа револьвер в руке и раздумывая, стоит ли его использовать, даже если представится такой шанс. Он знал: то, что случилось в поезде, простое везение – ему не сравниться с профессиональным убийцей. Тем более, он уже не тот молодой человек в джунглях, каким был целую жизнь назад. Но стоило ему об этом подумать, как воспоминания превратились в руководство к действию.
Конверс выскользнул из-под арки и бросился к углу здания. Грохнул выстрел, и пуля ударилась в стену слева от его головы. Он бросился вправо, перекатился по гравию, встал и метнулся в сторону от освещенного пространства. Еще три пули просвистели, вспоров гравий у самых его ног. Он добрался до темной стены зелени и нырнул в кусты, вдруг неожиданно осознав, что ему нужно сделать.
– Ox! О-ox! – вскрикнул он.
Джоэл пополз, изо всех сил продираясь сквозь сплетение зелени, и быстро оказался примерно в десяти футах от того места, на котором издал свои крик; затем он встал на колени и затих, вглядываясь в пробивающийся за кустами свет.
Все произошло как тогда, в джунглях, когда трое мальчишек в форме безжалостно убили другого мальчишку. Перепуганные люди сосредоточивают свое внимание на том месте, откуда до них доносится последний звук. Охотник “Аквитании” крадучись появился из темноты у края железнодорожной платформы, твердо держа пистолет обеими руками. Он направился прямо к тому месту, маленькому пятачку в зарослях, откуда слышались стоны.
Пошарив по земле, Конверс нашел камень величиной с кулак, схватил его и, затаившись, стал ждать. Сердце колотилось теперь где-то в горле. Его преследователь был в пределах восьми футов от зеленой стены. Джоэл бросил камень так, чтобы он упал справа от него.
Камень довольно громко ударился о землю, солдат “Аквитании” присел и выстрелил в том направлении – два… три… четыре раза. Конверс поднял свои револьвер и дважды нажал на спуск. Человек развернулся было в его сторону, но вырвавшийся крик застрял у него в горле, и он, схватившись за живот, упал.
Думать, переживать, размышлять было некогда. Джоэл прокрался к своему несостоявшемуся палачу, схватил его под мышки и затащил в кусты. Здесь он остановился и, приложив пальцы к шейной артерии упавшего, убедился – выведен из строя еще один солдат “Аквитании”, военной конфедерации Джорджа Маркуса Делавейна.
Вокруг ни души, иначе бы уже раздавались крики и слышался топот бегущих ног, кто-то наверняка вызвал бы полицию, и она уже успела бы прибыть на место. Далеко ли отсюда до Оснабрюка? А ведь он читал расписание и пытался рассчитать время, но все произошло так быстро и в такой жесткой форме, что ему просто не удалось сосредоточиться на прочитанном. Впрочем, он знает, что до Оснабрюка менее часа езды. Однако как же он объяснится на станции? О Боже, как?
