— Папа, папа!
— Наш папа! Это он!
— Франсуа, что ты здесь делаешь?
При виде жены и двух дочерей водитель выпучил глаза. Опомнившись и неловко обнимая двух девочек, он сказал:
— Боже, Ивонн! А ты как тут оказалась?
— Ты позвонил, что задерживаешься и обедать, возможно, не придешь, вот мы и решили немного развлечься.
— Папа, пошли с нами на карусель! Пожалуйста, папа!
— Детки, папа на работе...
— На работе? — воскликнула жена. — Что это здесь понадобилось Второму бюро?
— Тс-с!
Обескураженный Франсуа быстро отвернулся и заговорил по радио:
— Объект здесь, около южного входа. Встречаемся там же. У меня осложнения, как вы, может быть, слышали... Пошли, Ивонн! Вы тоже, дети, пойдемте отсюда!
— Боже мой, так ты не шутил! — воскликнула жена, когда семейство заторопилось по дороге к южному входу.
— Я не шутил, дорогая. А теперь, ради всего святого, побыстрее залезайте в машину и поезжайте домой. Потом объясню.
— Нет, папа! Мы только приехали!
— "Да, папа", а то в следующий раз попадете сюда, когда будете учиться в Сорбонне.
Кого Франсуа не заметил, так это молодого человека в рваном оранжевом трико и поношенной голубой блузе, пол которого выдавала лишь неухоженная бородка. Он стоял слева от тяжелой двери и курил, когда его внимание привлекла шумная и явно неожиданная семейная встреча. Особо примечательно было карманное радио, по которому говорил мужчина, а еще поразительный вопрос, заданный женщиной: «Что это здесь понадобилось Второму бюро?» Второму бюро?
Молодой человек раздавил сигарету и бросился в дом.
* * *
Элегантный хозяин, назвавшийся Андрэ, прервал свой разговор с фрау Кортленд, извинившись, поднялся со стула, чтобы подойти к телефону на столе.
— Алло, — сказал он и молча слушал не больше десяти секунд, затем коротко распорядился: — Приготовьте машину! — Положил трубку и обернулся к жене посла: — Вас сюда сопровождали, мадам?
— Да, меня привезли из «Седла и сапог».
— Я имею в виду, охраняют ли вас французские или американские власти? За вами следят?
— Господи, да нет же. В посольстве понятия не имеют, где я.
— Кто-то знает. Вам надо немедленно уезжать. Идемте со мной. Тут есть подземный ход к стоянке, лестница сзади. Скорее!
Через десять минут запыхавшийся Андрэ вернулся в свой идеально обставленный офис; он сел за стол, расслабился и вздохнул с облегчением. Опять зазвонил телефон, он взял трубку.
— Да?
— Переключите на скрэмблер, — приказал голос из Германии, — немедленно!
— Хорошо, — ответил обеспокоенный Андрэ, открывая ящик и щелкая переключателем. — Говорите.
— У вас очень неэффективная организация.
— Мы так не считаем. Что вас не устраивает?
— Я почти час выяснял, как связаться с вами. Добился своего лишь угрозами, напугав половину наших разведывательных подразделений.
— Разве именно так быть не должно? Я бы на вашем месте это оценил по-другому.
— Дурак!
— Это оскорбительно, знаете ли.
— Вы будете не так оскорблены, когда я скажу почему.
— Так просветите меня, пожалуйста.
— К вам собирается жена посла Дэниела Кортленда...
— Уже уехала, майн герр, — самодовольно прервал его Андрэ. — И таким образом ушла от преследования.
— Ее преследовали?
— По всей видимости.
— Как?
—Понятия не имею, но они тут целое представление устроили. Даже как-то странно упомянули Второе бюро. Я, естественно, тут же незаметно увел ее, и в ближайшие полчаса она будет в полной безопасности в американском посольстве.
— Идиот! — завизжал человек в Германии. — Она не должна была вернуться в посольство... Ее надо было убить!
Глава 26
Моро, его главный помощник Жак Бержерон и Лэтем подошли к Франсуа с разницей в несколько минут. Они вместе прошли пятьдесят ярдов к западу от южного входа, когда глава Второго бюро дал знак остановиться. Народу здесь было меньше, вокруг стояли невзрачные палатки, приспособленные под туалеты и гримерные для служащих.
— Тут уже можно поговорить, — сказал Моро, глядя на водителя. — Mon Dieu, как вам не повезло, дружище! Жена и дети!
— Придется придумать очень убедительное объяснение.
— Дети тебе объявят бойкот на неделю, Франсуа, — сказал Жак, робко улыбаясь. — Ты хоть понимаешь?
— Нам есть что обсудить помимо этого, — огрызнулся Франсуа. — Я услышал разговор двух женщин. Эти две карги говорили...
Водитель подробно пересказал подслушанный разговор, закончив словами: «Она прямо там, в офисе управляющего».
— Жак, — сказал Моро. — Разведайте обстановку — так, как вы умеете. Может, пьяного изобразите... снимайте куртку и галстук, мы подержим.
— Я мигом.
Агент снял куртку и галстук, выпустил край рубашки из брюк и, пошатываясь, побрел к южному входу.
— У Жака это хорошо получается, — заметил Моро, с восхищением глядя на своего подчиненного. — Особенно если учесть, что он не притрагивается к виски, даже стакана вина для него много.
— Может, он когда-то перебрал и того и другого, — предположил Дру.
— Нет, у него желудок больной, — принялся объяснять глава Второго бюро. — Что-то с кислотностью. Он сильно смущает министров из палаты депутатов во время ужина, а кошелек-то наш у них. Они, похоже, считают его ханжой и бюрократом.
— Что будем делать, если жена Кортленда останется внутри? — спросил Лэтем.
— Пока не знаю, — ответил Моро. — С одной стороны, то, что она пришла сюда, подтверждает наше предположение о ее связи с Братством, но с другой — хотим ли мы известить наших противников, что мы это знаем? Что лучше — запастись терпением, подержать эту халупу-офис под постоянным наблюдением и узнать, кто куда направляется, или действовать решительно и ворваться туда?
— Я за второй вариант, — ответил Лэтем. — Иначе мы просто упустим время. Вытаскиваем эту суку оттуда и берем ее связных.
— Соблазнительно быстрый способ, Дру, но опасный и чреват тем, что ничего не даст. Если, как мы теперь оба считаем, этот убогий парк — важнейшая связь с Братством, то ликвидировать ли нам ее, оставив брешь, или попытаться узнать побольше?
— Я считаю, ликвидировать.
— И спугнуть неонацистов по всей Европе? Есть и другие способы, друг мой. Мы можем подключиться к их телефонам, факсам, высокочастотным радиопередачам, если таковые существуют. А то золотой приз уйдет чучелу осла. Можно следить за женой Кортленда и круглые сутки наблюдать за парком. Нужно тщательно продумать наши действия.
