— О Иисус! Ладно, посмотрим на эти точки. Какой можно сделать вывод? Все ясно, не так ли? Они расположены по кругу радиусом в двести миль с центром в Цюрихе. Все эти места — опорные пункты для переезда в Швейцарию и возвращения оттуда, — вот что дают эти точки, рассматриваемые вместе. Все это как раз такие места, куда можно отправиться, желая попасть в Швейцарию, но не желая при этом иметь в паспорте отметку “Швейцария”. В вашем случае — в любом из паспортов. Когда я узнал, что у вас два зарегистрированных паспорта, на меня это тоже произвело впечатление.
— Что не является из ряда вон выходящим для должностных лиц, занимающихся такой работой, как я. Вы несете чушь, мистер Дюпре, но я продолжу. Допустим, я действительно бывал в Швейцарии — ну, и что из этого?
— Действительно, что из этого? Никому от этого не холодно, не жарко. Одна загвоздка: почему вы только что доказывали мне обратное?
— Вы что, действительно настолько тупы, мистер Дюпре? Если я решу обсудить с кем-нибудь мои планы на отпуск, то вы будете первым, кто будет о них знать. Ваше сегодняшнее поведение заставляет задуматься о вашем служебном соответствии. И, должен добавить, это похоже на нарушение субординации.
— Я не являюсь вашим подчиненным, Бартлет.
— Да, не являетесь, потому что семь лет назад, когда вы подавали рапорт о переводе в наш отдел, вашу просьбу отклонили. Сделали вывод, что вы не подходите для ОВВ. — Голос Бартлета звучал все так же спокойно, но на щеках пылали алые пятна. Дюпре знал, что ему удалось вывести Бартлета из равновесия. — А теперь, боюсь, я вынужден сказать вам, что наш разговор окончен.
— Я еще не закончил с вами, Бартлет, — ответил Дюпре, поднимаясь.
Бартлет улыбнулся — так улыбнулся бы череп с пиратского флага.
— “Великие дела никогда не заканчиваются. Их лишь прекращают”. Так говорил Валери
[74]
.
— Харпер?
— До свидания, мистер Дюпре, — спокойно произнес Бартлет, — вам еще ехать домой в Арлингтон. Даже в это время дня это достаточно долгая поездка, а ведь вы же не хотите попасть в час пик.
Бен проснулся и прежде всего заметил слабый свет раннего утра за окном, а потом услышал тихое дыхание Анны. Они спали в одной кровати. Он медленно сел, ощущая уже изрядно надоевшую ему тупую боль в конечностях и шее. Он чувствовал тепло, исходящее от ее тела. Она лежала в нескольких дюймах от него.
Он медленно прошел в ванную; к этому моменту боль тоже проснулась. Он понял, что проспал весь день и всю ночь. Бен знал, что его сильно избили, но знал еще и то, что нужно двигаться, причем не ограничивая движения, а не пытаться отлежаться в кровати. Но, как бы ни сложились события, ему потребуется время, чтобы прийти в норму.
Он вернулся в спальню, быстро достал телефон. Фергус О'Коннор на Каймановых островах, должно быть, ждал его звонка. Но когда Бен попытался включить телефон, он обнаружил, что аккумулятор сел. Видимо, Анна забыла его зарядить. Он услышал, что она повернулась во сне.
Он засунул телефон в гнездо зарядного устройства и позвонил Фергусу.
— Хартман! — радостно воскликнул Фергус, будто бы все это время он сидел у телефона и не мог дождаться, когда же услышит голос Бена.
— Какие новости? — спросил Бен, дохромав до окна и глядя на машины внизу.
— Есть хорошие, есть плохие. С чего начать?
— С хороших, как всегда.
В трубке раздался гудок — кто-то еще пытался до него дозвониться, но Бен не обратил на это внимания.
— Ладно. В Лихтенштейне есть один адвокат с дурной репутацией, сегодня утром он пришел в свой офис и обнаружил следы взлома.
— Ужасно огорчительно такое слышать.
— Да. Главное, что пропало одно из его дел — папка на Anstalt. Он подготовил его для безымянной компании или же компаний, находящихся в Вене.
— В Вене? — Бен почувствовал резь в желудке.
— К сожалению, имен там нет. Свод инструкций по связи, идентификационные коды и прочее подобное дерьмо. Но совершенно точно одно — все находится в Вене. Хозяева были весьма осторожны и держали свои имена в секрете даже от этого парня. Который, кстати, не собирается обращаться к лихтенштейнским копам по поводу пропажи документов. Он слишком увяз во всякой дерьмовой нелегальщине.
— Хорошо сделано, Фергус. А каковы плохие новости?
— Немного увеличилась цена. Одна только работа в Лихтенштейне стоила мне пятидесяти штук. Вы думаете эти парни — дешевки? Они — е...ные ворюги!
Цифра была значительной, даже для Фергуса. Но предоставленная им информация — которую не смогло бы раздобыть ни одно законопослушное агентство — того стоила.
— Я и не рассчитываю на то, что вы выставите мне счет с подколотыми квитанциями, — ответил Бен.
Едва он закончил разговор, как телефон зазвонил.
— Да?
— Пожалуйста, позовите Анну Наварро, — прокричал мужской голос. — Мне нужно с ней поговорить!
— Она... — кто говорит?
— Просто скажите, что это Серхио.
— Да, подождите немного.
Анна уже проснулась, ее разбудил звонок.
— Мачадо? — пробормотала она хрипловатым со сна голосом. Бен протянул ей телефон. — Серхио, — сказала она, — извините, телефон был выключен, по-моему... Хорошо, да, годится... Что?.. Что?.. Серхио, алло? Вы там? Алло?
Она нажала кнопку отключения.
— Как странно, — сказала она.
— О чем ты?
Анна изумленно посмотрела на него, явно не поняв его слов.
— Он сказал, что всю ночь пытался мне дозвониться. Он звонил из машины, из района Сан-Тельмо. Он хотел встретиться со мной в баре “Пласа Доррего”, по-моему, он достал мне пистолет.
— Почему у него был такой дикий голос?
— Он сказал, что больше не желает участвовать в этом деле.
— Они добрались до него.
— Бен, судя по голосу, он действительно напуган. Он сказал — он сказал, что на него вышли люди, которые угрожали ему, и что это были не обычные местные громилы, работающие на беглых преступников. — Анна посмотрела вверх, не в силах совладать с дрожью. — А потом разговор прервался на полуслове.
Даже еще не въехав на Пласа Доррего, они почуяли запах пожара. Пока их такси протискивалось в сторону бара “Пласа Доррего”, они увидели большую толпу, санитарные и полицейские машины и пожарные грузовики.
Таксист быстро что-то произнес.
— Что он говорит? — спросил Бен.
— Говорит, что не сможет ехать дальше, там произошел какой-то несчастный случай. Пойдем пешком!
Анна попросила водителя подождать их, затем оба — она и Бен — выскочили из машины и помчались на площадь. Дым почти рассеялся, но в воздухе все еще смердело серой, копотью и сгоревшим бензином. Уличные торговцы на время покинули свои столики в парке в центре площади, бросив на произвол судьбы дешевые драгоценности и парфюмерию, и устремились взглянуть, что случилось. Местные жители, толпясь в дверных проемах древних многоквартирных домов, тоже смотрели — словно зачарованные ужасом происходящего.
