Но до этого дело, скорее всего, не дойдет, подумал Дэвид, заметив, что шаги затихли.
Однако в следующее же мгновение ему пришлось признать свою ошибку. Люди никуда не ушли. Они продолжали идти в его сторону. Но двигались теперь осторожней, чем прежде. И даже не шли, а крались, продвигаясь вперед чуть слышной поступью. Немного погодя из-за угла, со стороны одного из офисов «Меридиана», вход в который располагался футах в тридцати от Дэвида, не более того, донеслись до него и их голоса – тихие, приглушенные, словно переговаривались они исключительно шепотом. Слов же различить он так и не смог, как ни старался.
Сполдинг нащупал рукоятку спрятанной под рубашкой «беретты» и, коснувшись щекой шершавой поверхности бетонной стены, заглянул незаметно за угол.
Два человека, стоя к нему спиной, что-то высматривали сквозь стеклянную дверь конторы, в которой размещался кабинет Леона. Один из них, ростом пониже, отгородившись ладонями от света, буквально прилип лицом к стеклу. Потом, оторвавшись от двери, отрицательно покачал головой своему напарнику. Второй повернулся вполоборота. Этого было достаточно, чтобы Сполдинг узнал его. Незнакомца с Пятьдесят второй улицы, затаившегося в тени у одной из парадных дверей. Высокого, с грустными глазами человека, который, направив на него дуло огромного, крупнокалиберного пистолета, разговаривал с ним с мягким, характерным для балканцев акцентом.
Высокий опустил левую руку в карман пальто и вынул из него ключ. В правой руке он сжимал пистолет. Сорок пятый калибр, армейский образец. Дэвид знал: достаточно одного выстрела, и человека разнесет в клочья. Высокий кивнул своему товарищу и произнес тихо, но внятно:
– Он должен быть здесь. Он никуда не выходил. И я не собираюсь его упускать.
Низкорослый вставил ключ в дверь. Она медленно поддалась. Оба вошли в контору.
В этот самый момент на этаже остановился с грохотом лифт. Дэвид видел, как двое в темной конторе обернулись к двери и тотчас прикрыли ее.
– Что за черт! – раздался громкий голос лифтера, раздраженного тем, что кто-то, нажав зачем-то на кнопку вызова, лишь зря прогонял его.
Дэвиду стало ясно: надо немедленно убираться. Сейчас те двое в комнате поймут, что лифт мог остановиться здесь, на третьем этаже, только потому, что кто-то вызывал его. Между тем они никого не увидели тут, и никто им не встретился, когда они поднимались по лестнице. Значит, тот, кто вызвал лифт, находится где-то рядом.
Дэвид выскочил из-за угла и стремительно бросился по коридору к лестнице. Он не оглядывался, не пытался бежать бесшумно, поскольку знал, что спасение его – только в скорости. Все мысли Сполдинга были заняты лишь одним – как бы побыстрее выбраться из здания. Стремительно несясь вниз по ступеням, он выскочил на лестничную площадку.
И тут же замер.
Чуть ниже, облокотившись на перила, стоял третий. Он понял по звуку шагов, что по лестнице бежит сейчас только один человек, а не двое, как минуту-другую назад. Заметив же Дэвида, широко раскрыл от удивления глаза и решительно потянулся правой рукой к карману пальто.
Дэвид спрыгнул с лестничной площадки прямо на него и, вцепившись мертвой хваткой в его горло, схватил в тот же миг свою жертву за правую руку. Затем оттянул ему кожу на шее под левым ухом и рванул изо всей силы. Противник, пытаясь освободиться, ударился головой о бетонную стену. И тогда Дэвид, более крепкого сложения, чем этот тип, навалился на незадачливого вояку всей тяжестью своего тела и заломил ему правую руку.
Несчастный, заорав от боли, рухнул беспомощно на ступени. Из зиявшей на голове раны от удара о стену струилась кровь.
До Сполдинга донеслись сверху звук хлопнувшей двери и топот, стремительно приближавшийся к нему. От преследователей его отделял всего лишь один этаж.
Дэвид высвободил ноги из-под тела лежавшего без сознания мужчины и, не медля более ни секунды, бросился вниз, к вестибюлю. Как раз в это время к выходу из здания направились последние из пассажиров, которые только что спустились на лифте на нижний этаж. Если кто-то из этой публики и слышал душераздирающий вопль покалеченного человека, находившегося футах в шестидесяти вверху по лестнице, то не подал виду.
Дэвид прошел вместе с ними через широкую двойную дверь и, оказавшись на улице, быстро, как только мог, побежал налево.
Оставив позади сорок с лишним кварталов, Сполдинг подумал, что это примерно две мили – расстояние, которое не раз приходилось ему пробегать, когда он бывал в Стране Басков. Но сейчас у него на душе было куда неспокойнее.
Спасаясь от преследователей, Дэвид принял сразу несколько решений. И проблема теперь состояла лишь в том, как претворить все их в жизнь.
Оставаться в Нью-Йорке больше нельзя, поскольку рисковать он не мог. Необходимо как можно быстрее попасть в Буэнос-Айрес – еще до того, как люди, охотящиеся за ним, узнают, что дичь упорхнула у них из-под самого носа.
В том же, что он стал объектом охоты, Дэвид уже не сомневался.
Вернуться в «Монтгомери» в сложившейся ситуации было бы равносильно самоубийству. Как и явиться завтра утром в офис «Меридиана». Поэтому будет разумнее связаться с ними по телефону. Администратору отеля он скажет, будто его направили неожиданно в Пенсильванию, а затем попросит упаковать и отправить в камеру хранения принадлежащие ему вещи. Относительно же оплаты счета пообещает позвонить чуть позже...
Кенделл вот-вот отправится в Аргентину. Независимо от того, что сообщили в офис «Меридиана».
Внезапно Дэвид подумал об Эжене Леоне.
И ему как-то сразу, же стало неловко. Он почувствовал, что не совсем хорошо поступает по отношению к Леону. Подобное ощущение вызывала у него не сама мысль об этом человеке, – впрочем, тут же понял он, и о человеке тоже, но, в данном конкретном случае, никак не о душевных его страданиях, – а сознание того, что теперь, до их встречи в Буэнос-Айресе, у него практически нет никакого шанса установить с ученым более близкие отношения. Его внезапное исчезновение Леон может воспринять как нежелание иметь с ним дело: ему ведь не раз уже приходилось сталкиваться с подобным. Между тем талантливый физик действительно нуждался в помощи Дэвида, хотя бы как переводчика со знанием языка. Дэвид решил, что обязательно прочтет все рекомендованные ему Леоном книги. Он должен как можно глубже вникнуть в язык, на котором изъяснялся Эжен.
Размышляя вот так об ученом, Сполдинг осознал вдруг, неожиданно для себя, куда направляли его шаги эти раздумья.
В ближайшие несколько часов самыми безопасными для него местами в Нью-Йорке были бы офисные помещения «Меридиана» и больница Святого Луки.
Посетив оба этих места, он должен сразу же отправиться в офис аэропорта Митчелл-Филд и уже оттуда позвонить бригадному генералу Свенсону.
Ключ ко всем загадкам последних семи дней – начиная с взрыва на Азорах и кончая сегодняшним происшествием в одном из зданий на Тридцать восьмой улице – явно в Буэнос-Айресе.
