– Разумеется, – заверил его Белнэп.
– Главным лицом в «Эстотеке» является некий Ланхэм.
– Ланхэм? Для эстонца фамилия странная.
– Но не такая уж странная для американца.
Для американца. Белнэп настороженно прищурился.
– Полагаю, вы сможете удовлетворить свои потребности, – продолжал Пярт. – Эстония и правда маленький пруд. Но в нем можно встретить весьма крупную рыбу.
– Очень впечатляюще, – ледяным голосом промолвил Белнэп. – Я говорю про вашу родину. Должен ли я буду сослаться этому Ланхэму на вас?
Заместителя министра внезапно охватило беспокойство.
– Иногда самые близкие отношения лучше поддерживать на некотором расстоянии, – заявил он. – Скажу вам прямо: лично я с этим человеком никогда не встречался. – Андрюс Пярт напрягся, словно силясь унять дрожь. – И у меня нет ни малейшего желания с ним повстречаться.
Глава 18
Деловой район Таллина почти не упоминается в туристических путеводителях, однако многие считают именно его настоящим сердцем города. В свою очередь, сердцем делового района является то самое административное здание, в котором разместилось правление компании «Эстотек», – двадцатиэтажная башня, заключенная в оболочку из зеркального стекла. Находящаяся на удалении целой мили от Старого города, она зато расположена по соседству с такими современными вехами Таллина, как Олимпийский стадион и торговый центр «Стокманн», не говоря уже про киноконцертный зал «Кока-кола» и залитый неоном ночной клуб «Голливуд». Словом, деловой район выглядит в точности так же, как деловой район любого другого европейского и американского города, поэтому бизнесмены всего мира чувствуют себя здесь уютно. Кафе, рестораны и гостиницы предлагают доступ к высокоскоростному Интернету. «Мы шагаем в ногу со временем, как и вы!» – кричит все вокруг, однако в вопле этом слышится отчаяние, что заставляет относиться к нему с изрядным сомнением.
Несмотря на поздний час, ночной клуб «Бонни и Клайд» был ярко освещен – Белнэп с усмешкой отметил еще одну особенность Таллина: все ночные клубы упрямо именовали себя «ночными клубами». Непосредственно рядом с устремившимся ввысь административным зданием размещался автосалон «Ауди» и «Фольксвагена»: несомненно, местные жители гордились тем, что им удалось создать посреди делового района нечто напоминающее торгово-развлекательный центр.
Высокая, массивная башня была погружена в темноту. Четкими белыми прямоугольниками проступали отделанные нержавеющей сталью фасады. Переброшенное по воздуху в любой из пятисот городов, здание смотрелось бы на своем месте. Выйдя из такси, Белнэп отправился дальше пешком. На тот случай, если за ним наблюдают, он сделал свою походку чуть заплетающейся: его примут за подвыпившего иностранца, который пытается отыскать свою гостиницу.
Нужный адрес помог ему найти Геннадий Чакветадзе. Даже отойдя от дел, бывший сотрудник КГБ сохранил щупальца влияния. Ему достаточно было сделать лишь несколько звонков в муниципальные архивы.
«Истинный характер деятельности этой компании держится в строжайшей тайне», – сказал Андрюс Пярт, и заместитель министра ничуть не преувеличивал. Как удалось установить, компания «Эстотек» была зарегистрирована в офшорной зоне; в официальных документах перечислялись только те активы, которыми она владела в Эстонии, а таковые были ничтожны. Компания не занималась никакой деятельностью и не имела значительных активов; она снимала помещения на десятом этаже административной башни в деловом районе, регулярно платила все налоги и была во всех остальных отношениях самым настоящим призраком. Короче говоря, подставная фирма, устроенная таким образом, чтобы не требовалось раскрывать характер деятельности ее офшорных филиалов.
Белнэп был озадачен.
– Геннадий, а разве компании не должны предоставлять список своих сотрудников и акционеров? – спросил он у Чакветадзе.
Того, похоже, этот вопрос развеселил.
– В цивилизованном мире – разумеется. Но в Эстонии финансовые кодексы и положения основ экономической безопасности составлялись олигархами. Тебя это позабавит: в качестве держателя основного пакета акций указан не конкретный человек, а название другой компании. А кто акционер этой другой компании? Мог бы и не спрашивать. Разумеется, наш «Эстотек». Прямо-таки сюжет из работ М.К. Эшера,
[68]
ты не находишь? И в Эстонии все это считается совершенно законным. – Удалившийся на покой сотрудник КГБ фыркнул. Для него все это являлось источником утешения.
Белнэп запахнул плотнее полы пиджака, защищаясь от порывов ветра, терзающих ущелье из стекла и бетона в центре Таллина. Темнота была ему на руку; ночью зеркальное стекло становится прозрачным. Однако предстояло еще оценить меры безопасности в административном здании. На углах башни на высоте нескольких метров были установлены видеокамеры наблюдения, передававшие охранникам изображение тротуара перед входом и крытой стоянки в виде раковины моллюска, которую здание делило с соседним. Однако что может быть сосредоточено внутри? Точно можно было сказать одно: эта ночь – лучшая возможность незаметно проникнуть в контору «Эстотека». Завтра заместителю министра может прийти в голову связаться с представителем компании и предупредить о своем разговоре с управляющим директором «Гринелл»; в этом случае высока вероятность того, что обман будет обнаружен, и меры безопасности усилят. Но сейчас Андрюс Пярт ничего не предпримет; он слушает скучный благотворительный концерт с участием лучших хоров мира. Пожимает руки и улыбается. Мечтая о новом загородном доме и размышляя, как можно будет объяснить это приобретение своим друзьям и коллегам по работе.
Перейдя на противоположную сторону улицы, Белнэп достал небольшой плоский полевой бинокль и поднес его к глазам, стараясь рассмотреть в вестибюле здания дежурного охранника. Сначала он ничего не увидел. Затем разглядел… струйку дыма, поднимающуюся рядом с колонной. Да, в вестибюле находится охранник. Он курит. И, судя по виду, его одолела смертельная скука.
Американец быстро взглянул на свое отражение в зеркальном стекле. Темный костюм как нельзя лучше соответствовал предстоящей роли; черный кожаный портфель – за содержимое которого надо было благодарить Геннадия – выглядел чуть более пухлым, чем обычные портфели служащих, но в остальном не привлекал к себе внимания. Собравшись с духом, Белнэп подошел к дверям и мельком показал удостоверение, всем своим видом демонстрируя готовность войти.
Охранник бросил на него сонный взгляд и нажал кнопку, отпирающую входную дверь. У него уже вырисовывалось брюшко, которым к тридцати годам обзаводится большинство эстонских мужчин, – следствие национального пристрастия к свинине, салу, оладьям и картошке. Сделав последнюю затяжку, охранник выбросил окурок и вернулся на свое место за гранитной стойкой.
– «СЕ-Майнс», – объяснил Белнэп. – Эстонское отделение. Одиннадцатый этаж.
