– Ты имеешь в виду своих родителей, – заметил Банкрофт. – Тебе обещали, ты будешь обеспечена до конца жизни. И ты поверила этим людям?
– А почему я не должна была им верить? – с жаром возразила молодая итальянка. – Чему еще мне нужно было верить?
– Приказывая тебе отравить Ансари, никто не предупреждал, что ты станешь высококлассной шлюхой, разве не так?
Ее молчание было слишком красноречивым.
– Один раз тебе уже солгали. Неужели ты думаешь, что сейчас тебе говорят правду?
Лючия Дзингаретти ничего не сказала, но у нее на лице отразилась борьба противоречивых чувств. Белнэп без труда догадался, чтó произошло. Эта болезнь терзает организации со сложной иерархической структурой, каждое отдельное подразделение которых имеет свои собственные нужды. В Дубае красивая девушка оказалась неоценимым подарком для тех, кто ублажал сексуальные запросы богатых гостей. Больше того, в конце концов, она была простой служанкой; вероятно, арабы не сомневались, что такая девчонка обязательно является «шармутой». Впрочем, Лючия, как сама она признала, все равно оказалась не в том положении, чтобы торговаться: ее хозяевам было известно, какое преступление она совершила. Вместо того чтобы сделать заказчиков убийства ее должниками, как Лючия надеялась, ее поступок всецело отдал ее саму в их власть.
– И тем не менее ты по-прежнему выгораживаешь их, тех самых людей, которые заставили тебя так низко опуститься.
– Не вам говорить о том, что такое degradazione.
[30]
– Надув губы, Лючия Дзингаретти поднялась на ноги. – Не вам.
– Скажи, кто эти люди, – ровным голосом произнес Белнэп.
– Не вам вмешиваться в эти дела.
– Скажи, кто эти люди, – уже более настойчиво повторил он.
– Для того чтобы я, вырвавшись из их хватки, попала в твою? Думаю, я лучше рискну поверить им еще раз. Да, думаю, я рискну поверить им еще раз. Покорнейше благодарю.
– Проклятие, Лючия…
– Что я должна сделать, чтобы вы ушли отсюда? – томно, с придыханием спросила девушка. – Что я могу вам предложить?
Дернув плечами, она скинула халат на пол и осталась стоять совершенно обнаженная. Белнэп чувствовал тепло, исходящее от ее тела, ощущал запах молодой кожи. Ее грудь, хотя и небольшая, была упругой.
– Ты ничего не можешь мне предложить, – с отвращением произнес Белнэп. – Твое тело может заплатить за многое. Но только не в той валюте, которую я принимаю.
– Ну пожалуйста, – проворковала девушка, делая шаг к нему и одной рукой лаская себе грудь.
Ее движения были чувственными, однако стоял за ними лишь инстинкт самосохранения. Ее глаза хищно прищурились, превратившись в щелки, – и вдруг широко раскрылись.
Белнэп увидел красную точку, распустившуюся на лбу Лючии Дзингаретти, за долю секунды до того, как услышал за спиной тихий хлопок. Время стало вязким, тягучим. Прыжком распластавшись на полу, Белнэп перекатился за большую кровать, застеленную покрывалом со складками.
Кто-то выстрелил из пистолета с глушителем.
Заставив Лючию Дзингаретти умолкнуть навеки.
Белнэп моментально вызвал в памяти образы нападавших, увиденных мельком, заставил себя сложить воедино зрительные фрагменты. Их было… двое… мужчины, стоящие в дверях с пистолетами. У обоих коротко остриженные темные волосы. Один, одетый в черную нейлоновую ветровку, с мертвыми глазами акулы-молота, очевидно, был закаленным в боях ветераном, метким стрелком. Далеко не все профессионалы смогут, стреляя из пистолета через всю комнату, попасть точно в голову. В начищенном бронзовом основании торшера Белнэп увидел отражение двух убийц. Они, зайдя в комнату всего на несколько шагов, водили пистолетами из стороны в сторону. Осторожные, слишком осторожные, – на их месте Белнэп вел бы себя не так. По крайней мере один из нападавших должен был бы воспользоваться внезапностью и стремительным рывком пересечь комнату.
Однако по движениям убийц было очевидно одно: они охотились за Белнэпом. Их миссия завершится только тогда, когда и ему в голову будет всажена пуля.
Извиваясь как змея, Белнэп прополз под кроватью и оказался на расстоянии вытянутой руки от одного из нападавших. Молниеносно выбросив вперед руку, согнутую наподобие кошки, он изо всех сил ударил убийцу по ноге.
Рискованный поступок: тем самым Белнэп выдал свое местонахождение.
Нападавший тяжело свалился на пол. Выхватив у него из руки пистолет, Белнэп через мгновение сделал выстрел. Рукопашная схватка в замкнутом помещении подобна моментальным шахматам. Тот, кто остановился, чтобы подумать, проиграл. Главной составляющей успеха является быстрота реакции. Белнэп почувствовал, как ему в лицо брызнули капельки теплой крови. Не важно. Где второй убийца, тот, который занял позицию, чтобы просматривать остальную часть комнаты?
Подхватив убитого за талию, Белнэп рывком приподнял его тело. Как он и ожидал, внезапное движение привлекло лихорадочный огонь. Частые хлопки выстрелов, сделанных непроизвольно, опустошили обойму – и выдали местонахождение стрелявшего. Белнэп установил переводчик огня на своем новоприобретенном пистолете на одиночные выстрелы и выпустил в ответ одну пулю. Сейчас значение имела не интенсивность огня, а его точность. Лучше стрелять реже, чем оказаться застигнутым врасплох с пустой обоймой.
Проникнутый болью крик сообщил, что пуля попала в цель – но не в жизненно важный орган.
Тут послышался звон разбитого стекла, и в комнату с балкона ворвались еще двое. Белнэп перекатил безжизненное тело на себя, укладывая его, словно переметную суму. Он чувствовал исходящее от трупа тепло, ощущал резкий запах пота. Товарищи убитого не могут быть уверены в том, что он мертв, – по крайней мере, сразу они это не поймут; поэтому побоятся в него стрелять.
Это позволит выиграть Белнэпу лишь несколько секунд, однако большего ему сейчас и не требовалось.
Один из новоприбывших, высокий, широкоплечий, мускулистый, в камуфляжной куртке, держал в руках «Хеклер и Кох МП-5», компактный пистолет-пулемет, заслуживший прозвище «Метла». Он обрушил струю пуль на матрас. Если бы под матрасом кто-то прятался, у этого человека не было бы никаких шансов остаться в живых. Разумная предосторожность, мысленно отметил Белнэп, прицельными выстрелами всаживая пули в позвоночник гостям с балкона. Промежуток времени между двумя приглушенными хлопками получился чуть больше секунды. К счастью, оба убийцы были одного роста; Белнэпу практически не пришлось корректировать прицел.
Он услышал, как последний оставшийся в живых нападавший вставил в пистолет новую обойму, – тот, которого он только ранил, о котором он начисто забыл. Проклятие! Непростительная ошибка.
С молниеносной стремительностью Белнэп развернулся и нажал на спусковой крючок, понимая, что исход поединка решится в следующие две десятых секунды. Его последняя пуля пробила убийце горло, и тот, как подкошенный, рухнул на пол. Если бы Белнэп замешкался еще на две десятых секунды, первым бы выстрелил нападавший, и последней жертвой перестрелки в гостиничном номере стал бы не он, а Белнэп.
