От себя я могла только добавить, что совершенно непонятно,
за что журналисты окрестили будущий Диснейленд Невским, если он будет
находиться на реке Суйде.
Я отложила вырезки и потерла заболевшие от мелкого шрифта
глаза. Как ни была я неопытна в журналистских делах, я все же уловила одну
насторожившую меня странность.
Кто такой Чепцов? Обычный журналист, и, судя по тому, что
сотрудничает он в какой-то задрипанной газетенке, не очень известный и
преуспевающий. И вот, не успеет он напечатать статью и задать в ней
какой-нибудь вопрос, как ему сразу же отвечают, да не кто-нибудь, а то сам
начальник Управления, то его зам!
Я вспомнила про комиссию по строительству Центра. Речь шла о
докладе экспертов. Каких экспертов? Какую они должны были провести экспертизу?
И, как по заказу, следующей в папке лежала статья именно про
это.
Вездесущий Чепцов раскопал любопытные материалы. Какие-то он
поднял старые разработки, влез в архивы и выяснил, что когда-то давно
километрах в десяти от того места, где собираются строить центр, располагался
могильник радиационных отходов.. Захоранивали эти отходы так давно, что забыли
про секретность, и в архивах была какая-то зацепка. Впрочем, раньше, при
Советской власти и полной безнаказанности, те, кто «хоронил» отходы, не
очень-то и скрывались. Это теперь журналисты и общественность могут поднять
шум. Да и то их не очень-то слушают…
В общем, Чепцов раскопал все эти факты и обратился к
специалистам. Кто-то из них сболтнул о том, что материал, из которого сделаны
контейнеры, подвержен временным изменениям. Если бы отходы хранились в земле,
как предполагалось вначале, то изготовители материала гарантировали, что они
спокойно могут пролежать там лет сто. «Оставим вопрос о том, — писал
Чепцов, — почему сто лет показались тогда тем, кто закапывал контейнеры,
достаточным сроком: после нас, мол, хоть трава не расти! Но в последние годы
возникла другая проблема: воды подземного озера, которое находится достаточно
близко, вплотную подошли к месту захоронения отходов. И вода, естественно,
действует губительно на стенки контейнеров. Так что очень скоро радиоактивные
отходы могут попасть в подземное озеро, которое хоть и довольно далеко от речки
Суйды, но в процессе строительства в почве могут произойти необратимые
изменения, так что его воды запросто могут попасть в речку Суйду. И наши дети
будут отдыхать на отравленной речке, вот так…»
Больше в папке ничего не было, но я и так поняла уже, в чем
дело. Кем был профессор Шереметьев? Геологом, специалистом по подземным водам.
И вот, несмотря на то что от Чепцова вначале отмахивались, дело все же получило
большой резонанс, если назначили независимую экспертизу. Это только так
говорится: независимую. А на самом деле, если в строительство вложены большие
деньги — а в этом никто не сомневался, — то всякую независимую экспертизу
можно сделать зависимой. Профессора попытались купить, а когда он не
согласился, его просто убили. Или похитили. Но скорей всего убили. И сделали
это в среду в квартире пятнадцать, что над квартирой ненаглядного. А чтобы я
никому не проболталась, что видела его незадолго до смерти, они решили убить и
меня. Только у них это плохо получилось.
Наконец-то я поняла, в какую игру меня совершенно случайно
втянули. Ну уж это у них не выйдет — так просто сбросить меня со счетов! Я вам
не безмозглая овца, которая спокойно позволит себя убить! Это мы еще посмотрим,
кто будет смеяться последним!
Я с благодарностью вернула библиотекарше ее папочку и
направилась к выходу. Нужно выработать план действий. Во-первых, выяснить у
ненаглядного, кто живет в квартире пятнадцать в доме на улице Академика Ландау.
Во-вторых, хорошо бы познакомиться с журналистом Андреем Чепцовым. Наверняка у
него есть еще какие-то материалы, которые он не включил в статью. Мне очень
нужно выяснить, кто конкретно стоит за строительством, детского
развлекательного центра. Ну не может же быть, чтобы моей смерти желала шведская
фирма «Статус»! Но как познакомиться с Чепцовым, я пока не знала.
Я позвонила ненаглядному домой из автомата. Сестра сказала,
что Герман вообще-то дома, но в данный момент она послала его в магазин. То
есть она приняла к сведению мой совет не давать ненаглядному спуску и загружать
работой по хозяйству.
— Мне нужно его увидеть, — осторожно проговорила
я, опасаясь, что телефон ненаглядного тоже могут прослушивать. Так и
развивается мания преследования!
— Так заходи к нам! — обрадовалась Ира. — Мать
теперь гораздо спокойнее, она мешать не будет.
Я пообещала зайти и представила себе лицо ненаглядного.
По-моему, он не очень-то обрадуется, ну да ладно. Вот интересно: каждый раз,
когда мы с ним расстаемся, я думаю, что больше никогда его не увижу, и каждый
раз оказывается, что он срочно нужен мне буквально на следующий день.
Была такая загадка в советские времена: кто самый главный
человек в области? Правильно, первый секретарь обкома партии. А кто второй
человек в области? Второй секретарь обкома? А вот и нет. Второй человек в
области — это шофер первого секретаря. Потому что шофер большого человека — это
его правая рука, свидетель всех его тайных похождений, исполнитель самых
конфиденциальных поручений, доверенное лицо. Только через шофера можно «выйти»
на первого секретаря в какой-нибудь сложной ситуации.
У Петра Степановича Вахромеева работал сейчас молодой шофер,
бойкий, шустрый мальчик, но настоящая его правая рука — знаменитый Палыч — был
при нем почти неотлучно, и только Палычу Вахмистр, как называли за спиной
начальника Управления все его подчиненные, действительно доверял. Палыч возил
Вахмистра с незапамятных времен — как только тот попал в номенклатуру
Владимирского обкома. Палыч следовал за Вахмистром верной, незаметной и
незаменимой тенью по всем кривым и тернистым дорогам номенклатурного роста.
Когда Вахмистра перевели в распоряжение Ленинградского обкома, он взял Палыча с
собой — только тот знал его маленькие и большие слабости, только тот умел
привести Хозяина в божеский вид, когда после сильного перепоя пол уплывал
из-под ног и морда не влезала в зеркало, а через час нужно было явиться пред
светлые очи вышестоящего начальства… Только Палыч знал, как плавно надо было
трогать и тормозить машину, чтобы не пришедший в себя после вчерашнего шеф не
облевал салон машины и собственный костюм. Только Палыч знал адреса всех его
пассий и умел, с кристальной искренностью глядя в глаза, объяснить Самой —
Антонине Васильевне, супруге Вахмистра, — с каким иностранным консулом ее
верный муж нализался накануне до полного безобразия и откуда взялся у него за
ушком след помады.
Позже, когда в коридорах власти замелькали новые люди из
новых коммерческих структур — хорошо одетые полноватые господа с бегающими
глазками и толстомордые плечистые молодчики с бритыми затылками из почти
легальных криминальных кругов, — Вахмистр, который всегда умел чувствовать
веяния времени, а говоря попросту, держать нос по ветру, быстро научился ловить
крупную рыбку в мутной воде перемен, и его маленькие тайны стали гораздо больше
и серьезнее.
