— Сейчас посмотрим, дорогая… Ты заплатила два фунта шесть шиллингов. Остается тридцать шиллингов.
Марион открыла кошелек и тщательно пересчитала его содержимое, потом после некоторой внутренней борьбы решилась и выложила на прилавок блестящую золотую монету в полсоверена.
— Значит, остается один фунт.
Марион немного поколебалась, снова покраснела и выпалила:
— А можно я возьму одну с собой?
— Конечно, девочка, — сразу согласилась мисс Люси. — Ты ведь заплатила уже за три. Сейчас раскрою пакет.
* * *
Марион и ее сестра Линетт сидели рядом на диване, склонив головы над шитьем. Каждая начала один край простыни; вышивальные иглы в их пальцах при свете лампы двигались так же быстро и свободно, как сыпались слова с язычков.
— Марка больше всего заинтересовали статьи о мистере Кортни, которые я ему послала, он говорит, мистеру Кортни в его книге будет уделено больше всего места.
На другом конце комнаты муж Линетт работал над разложенными на столе юридическими документами. Он недавно приобрел пенковую трубку и сейчас негромко сопел с каждой затяжкой. Его волосы, смазанные бриллиантином, были расчесаны на пробор, так, что посередине виднелась полоска белой кожи, прямая, как линейка.
— О Питер! — неожиданно воскликнула Марион; ее руки застыли, а лицо осветилось. — У меня явилась замечательная мысль.
Питер Боутс оторвал взгляд от бумаг, и его лоб прорезала легкая морщинка раздражения: мужчине мешает работать глупая болтовня женщин!
— Ты так много работаешь на мистера Кортни в банке. Даже бываешь в его большом доме, правда? Он даже здоровается с тобой на улице, я сама видела.
Питер важно кивнул, попыхивая трубкой.
— Да, мистер Картер часто говорит, что мистеру Кортни нравится моя работа. Думаю, в будущем я буду вести больше дел.
— Миленький, а ты не поговоришь с мистером Кортни? Расскажи ему, что Марк пишет о нем книгу и очень интересуется им и его семьей.
— Послушай, Марион, — неопределенно махнул трубкой Питер. — Не думаешь же ты, что такой человек, как мистер Кортни…
— Вот увидишь: он будет польщен тем, что появится в книге Марка. Ну пожалуйста, голубчик! Я знаю, мистер Кортни тебя выслушает. Ему это может понравиться, и он будет тобой доволен.
Питер задумчиво помолчал, взвешивая возможность произвести своей значительностью впечатление на женщин и перспективу откровенного разговора с мистером Дирком Кортни. Он о таком даже подумать не мог. Дирк Кортни внушал ему ужас, и в его присутствии Питер всегда говорил раболепным, заискивающим тоном; он понимал, что это одна из причин, почему Дирку Кортни нравится с ним работать; конечно, он к тому же был очень неплохим и дотошным стряпчим, но главной причиной было его подобострастие. Мистер Кортни любил, чтобы подчиненные его уважали.
— Пожалуйста, Питер, Марк столько работает над этой книгой! Надо хоть как-то помочь ему. Я только что рассказывала Линетт, что Марк взял на работе месячный отпуск и отправился в экспедицию к Воротам Чаки, собрать факты для книги.
— Он пошел к Воротам Чаки? — Питер удивился и даже вынул трубку изо рта. — Зачем? Там ничего нет. Дичь и глушь!
— Не знаю, — призналась Марион, но быстро добавила: — Я уверена, это важно для книги. Мы должны ему помочь.
— А чего именно ты хочешь от мистера Кортни?
— Попроси его встретиться с Марком и рассказать свою историю. Представь себе, как это будет выглядеть в книге.
Питер сглотнул.
— Марион, мистер Кортни занятой человек, он не может…
— Пожалуйста! — Марион вскочила и подошла к нему. — Пожалуйста, ради меня!
— Ну, — пробормотал Питер, — попробую.
* * *
Питер Боутс, как часовой, стоял у края длинного стола, украшенного позолоченной бронзой, напряженно сгибаясь в поясе, когда требовалось перевернуть страницу.
— И здесь, пожалуйста, мистер Кортни.
Великий человек в кресле небрежно подмахнул документ, не взглянув на его содержание и не прерывая разговора с другими модно одетыми людьми, сидевшими за столом.
От Дирка Кортни исходил запах, в котором он щеголял, точно в кавалерийском офицерском плаще, и Питер напрасно старался распознать этот запах. Должно быть, очень дорогой, запах успешного человека… Он принял решение во что бы то ни стало раздобыть себе бутылочку такого одеколона.
— …и здесь, пожалуйста, сэр.
Сейчас, вблизи, он заметил, что волосы у Дирка Кортни блестят, но не смазаны бриллиантином и свободно вьются, переходя в бакенбарды. Питер решил, что сегодня же смоет бриллиантин с головы и отрастит волосы чуть длиннее.
— Это все, мистер Кортни. Копии будут доставлены завтра.
Дирк Кортни кивнул, не глядя на него, и, оттолкнув стул, встал.
— Что ж, джентльмены, — обратился он к остальным за столом, — не будем заставлять женщин ждать.
Все сально рассмеялись, и глаза у них заблестели, как у львов во время кормления.
Питер слышал рассказы о приемах Дирка Кортни в его доме в Грейт-Лонгвуд. Там играли по-крупному, иногда устраивали собачьи бои — двух собак стравливали в яме, и они рвали друг друга на части, — а иногда петушиные, и там всегда бывало много женщин, которых в закрытых машинах привозили из Дурбана или Йоханнесбурга. Городских женщин… при этой мысли Питер ощутил возбуждение. На эти приемы приглашали только известных, влиятельных или богатых людей, а в те уик-энды, когда происходили эти приемы, территорию охраняли отборные громилы из окружения Дирка Кортни.
Иногда Питер мечтал, что и его пригласят на такой прием, он будет сидеть за столом, крытым зеленым сукном, напротив Дирка Кортни и, не вынимая изо рта дорогой сигары, придвигать к себе груду многоцветных фишек или развлекаться среди колышущихся шелков и гладких белых рук; он слышал о танцовщицах, о красотках, которые раздеваются, танцуя под музыку «Семи вуалей», и под рев мужчин завершают танец в чем мать родила.
Питер очнулся, когда Дирк Кортни уже выходил, со смехом и шутками пропускал вперед гостей, сверкая белыми зубами на красивом смуглом лице; рядом с ним стоял слуга, держа наготове пальто, на улице в лимузинах ждали шоферы; все готовы были отправиться в царство разврата, о подробностях жизни которого Питер мог только догадываться.
Он заторопился за Дирком и запинаясь сказал:
— Мистер Кортни, у меня есть личная просьба.
— Пошли, Чарлз. — Дирк Кортни, не взглянув на Питера, с улыбкой положил руку на плечо одному из своих гостей. — Надеюсь, тебе повезет больше, чем в прошлый раз: терпеть не могу отбирать деньги у друзей.
— Жених жениной сестры, — отчаянно продолжал Питер, — пишет книгу о Ледибурге и хотел бы включить в нее ваш рассказ.
