— Латика! Здравствуй, моя сладкая!
— Вы помните мое имя! — воскликнула девочка.
— Конечно. Мы ведь друзья, верно?
Только тогда она вспомнила о поручении и протянула ему сложенный клочок бумаги.
— Папа сказал, что я должна передать это вам.
Леон развернул листок.
«Мне нужно поговорить с вами. Приходите, как только освободитесь.
Латика вас проводит. Мистер Гулам Вилабджи, эсквайр».
Латика тянула за руку, и Леон последовал за ней к коновязи, где стояла его лошадь. Вскочив в седло, он наклонился, подхватил девчушку и посадил позади себя. Пища от восторга, Латика обхватила Леона обеими руками, и они поехали по улице.
Войдя в лавку почтенного торговца, Леон заметил, что его личное святилище содержится в образцовом порядке и даже пополнилось новыми реликвиями: фотографиями героя в летном шлеме и газетными вырезками, посвященными открытому дню на площадке для поло.
Навстречу гостю спешил сам мистер Вилабджи, за которым едва поспевали супруга с подносом, заставленным чашечками и блюдечками, и шумная стайка дочерей. Впрочем, закрепиться на занятых позициях галдящие отпрыски не успели — глава семейства изгнал их за порог, дополняя решительные жесты громогласными, но почему-то никого не пугающими криками:
— Изыдите, беспутные создания! Ступайте прочь, нерадивые! — Заперев за ними дверь, он вернулся к Леону. — Важное и неотложное дело вынудило меня искать у вас совета.
Леон, попивая кофе, ждал продолжения.
— Вам, несомненно, известно, что ваш дядя, достопочтенный сагиб, генерал-майор Баллантайн, поручил мне принимать сообщения от милейшей мемсагиб фон Вельберг и передавать их соответствующим властям?
Мистер Вилабджи вопросительно посмотрел на гостя.
Леон собрался было заявить, что не ведает ни о каких договоренностях такого рода, но в последний момент передумал.
— Конечно, — кивнул он, и мистер Вилабджи облегченно вздохнул.
— Причина, по которой генерал остановил выбор на мне, заключается в том, что у меня есть племянница, которая живет с мужем в Альтнау, маленьком швейцарском городке на северном берегу Боденского озера. На другом берегу, в Баварии, стоит городок Вискирхе. Там есть замок известного вам немецкого графа, а также завод «Мирбах мотор». И там же живет мемсагиб фон Вельберг. — Оформив столь изящно мысль, мистер Вилабджи взял небольшую паузу. — Моя племянница работает в швейцарской телеграфной компании. У ее мужа имеется рыбацкая лодка. Немецкий берег охраняется не очень бдительно, так что им не составляет большого труда переплыть ночью озеро, забрать в Вискирхе сообщение, вернуться домой и передать его по телеграфу мне. Я отношу сообщение генералу Баллантайну. Но многоуважаемый генерал уехал. Перед отъездом он сказал, что теперь мне надлежит передавать сообщения человеку, занявшему его место в штабе КАС.
— Да. Этот человек — полковник Снелл.
Леон произнес это спокойно, хотя сердце заколотилось — он увидел возможность получить весточку непосредственно от Евы.
— Конечно, я не сообщаю вам ничего такого, чего вы не знаете. Однако случилось ужасное.
На этом месте мистер Вилабджи взял драматическую паузу и закатил глаза.
Леон похолодел.
— Случилось? Что-то с мемсагиб фон Вельберг?
— Нет-нет, никоим образом. Ужасное случилось не с мемсагиб, со мной. После отъезда генерала я отнес сообщение полковнику Снеллу. Мне было объяснено — в недвусмысленных выражениях, — что человек, занимающий ныне сей высокий пост, является врагом вашего достославного родственника, что он не желает и не станет ни продолжать, ни потворствовать продолжению предприятий, начатых вашим вышеупомянутым дядей. Очевидно, полковник Снелл считает, что успех вышеозначенного предприятия в любом случае будет занесен на счет генерала, и никого другого. Мне также представляется, что полковник, зная о наших с вами дружеских отношениях, и во мне видит врага. Оскорбляя меня и подвергая сомнению мою преданность, он метит в вас. Я был изгнан. — Мистер Вилабджи покачал головой. Было очевидно, что он до глубины души оскорблен отношением к себе Снелла. Обида сквозила и в его словах. — Меня обозвали «грязным цветным» и «идолопоклонником». Мне сказали не приходить больше со вздорной чепухой и не докучать какими-то секретными депешами. — Грустные глаза мистера Вилабджи наполнились слезами. — Я пребываю в полной растерянности и, не зная, что делать, взываю к вам.
Леон задумчиво потер подбородок. Мысли метались в поисках выхода. Он знал лишь, что, если хочет снова увидеть Еву, должен сохранить мистера Вилабджи своим союзником.
— Мы ведь с вами верные слуги короля Георга Пятого, не так ли? — осторожно подбирая слова, сказал он.
— Вне всяких сомнений, сагиб.
— И если негодник Снелл предатель, то мы ведь не предатели.
— Нет, нет! Ни за что! Мы истинные и непоколебимые англичане!
— Следовательно, наша обязанность, как верных слуг короля, состоит в том, чтобы изъять данное предприятие из ведения Снелла и привести к победоносному завершению.
Сам того не замечая, Леон позаимствовал у мистера Вилабджи цветастый стиль изложения.
— Сердце мое радуется, слыша столь мудрые слова! Именно на это я и надеялся.
— Прежде всего нам с вами нужно прочесть сообщение. Вы сохранили его?
Вскочив из-за стола, мистер Вилабджи подошел к вделанному в стену железному сейфу, достал большую кассовую книгу в красном кожаном переплете и вынул из-под обложки запечатанный конверт.
— Вы не вскрывали его? — спросил Леон.
— Конечно, нет. Это не мое дело.
— Теперь — ваше, — сказал Леон, ногтем срывая печать.
Руки его дрожали. Он вытряхнул из конверта сложенный лист и, развернув, положил на стол. К глубочайшему его разочарованию, сообщение состояло из колонок цифр.
— Черт возьми! Оно зашифровано, — жалобно произнес он. — У вас есть ключ?
Мистер Вилабджи покачал головой.
— Вы знаете, как отправить ответ?
— Разумеется. Связь с мемсагиб осуществляется через мою племянницу.
* * *
Ева торопливо спускалась вниз по величественной мраморной лестнице. Звук шагов гасила ковровая дорожка. Обшитые панелями стены были увешаны полотнами, с которых взирали поколения предков нынешнего хозяина замка; лестничные площадки украшало коллекционное оружие. На первых порах архитектурный стиль и мрачное убранство замка действовали угнетающе, теперь она их просто не замечала. Достигнув последнего лестничного пролета, Ева услышала доносившиеся снизу голоса и остановилась.
Разговаривали Отто и кто-то еще — гостей было по меньшей мере двое, — и она узнала голоса Альфреда Лутца, командира принадлежавшей Мирбаху флотилии воздушных кораблей, и Ганса Риттера, старшего штурмана, по всей видимости, пытавшегося доказать что-то графу.
