Ева стояла и молча смотрела на него. Уйти нельзя. Отто знает, что она выжила, и никогда ее не отпустит. А если она уйдет, последует за ней.
— Ну же! Быстрее! Что ты стоишь? — В его голосе прорезались нетерпеливые нотки. — Бери веревку!
Впервые за все время их продолжительных отношений Отто был полностью в ее власти. Человек, погубивший ее отца. Человек, унижавший и мучавший ее. Пришел миг воздаяния. Убив его, она сотрет страшные воспоминания. Очистится и освободится. Медленно, как сомнамбула, переставляя ноги, Ева подошла ближе и потянулась к рюкзаку.
— Вот так. Молодец. Я всегда знал, что могу на тебя положиться. Возьми веревку.
Таким льстивым тоном Отто никогда с ней не разговаривал. Ее решимость только окрепла. Рукоятка «маузера» удобно легла в руку.
— Я — темный ангел, — прошептала Ева, глядя на человека, беспомощно болтающегося над ней. — Я — мститель.
Она вытащила пистолет, передернула затвор и услышала сухой металлический щелчок — патрон вошел в патронник.
— Что ты делаешь? — крикнул Отто. — Убери пистолет. Это не игрушка.
Ева подняла «маузер» и прицелилась в него.
— Перестань! Бога ради, что ты делаешь?
Он уже не смог скрывать страх.
— Собираюсь убить тебя, — тихо сказала Ева.
— Что? Да ты рехнулась! Спятила!
— Ты отнял у меня все. Я лишь забираю свое.
Она спустила курок.
Кто бы мог подумать, что выстрел может быть таким громким, а отдача такой сильной. Ева целилась в его черное сердце, но пуля попала в левую руку над локтем. Кровь текла по предплечью и капала с пальцев.
— Не надо, Ева! Пожалуйста. Я сделаю все, что ты скажешь. — Она выстрелила еще раз, и пуля ушла еще дальше от цели. Ей еще не приходилось стрелять в человека. К тому же Отто раскачивался и дергался. Третий выстрел. Четвертый… — Теперь он визжал от страха. — Перестань, дорогая! Прекрати! Я все поправлю, обещаю. Ты получишь все, что только пожелаешь.
Ева перевела дыхание и попыталась успокоиться. Сердце колотилось как бешеное. Она подняла пистолет, но выстрелить не успела — чья-то рука обхватила ее сзади, другая ударила по запястью. Палец дернул-таки за курок, грохнул выстрел, и пуля ушла в землю у нее под ногами.
— Отлично, Риттер! — крикнул сверху фон Мирбах. — Держите ее крепче! Сейчас я спущусь и сам разберусь с вероломной дрянью.
Вывернув Еве запястье, Риттер забрал пистолет и, упершись коленом в спину, повалил на землю. Один из его людей связал ей руки за спиной. Риттер протянул ему «маузер».
— Присмотри за ней. Если что, стреляй.
Он подбежал к лежащей на земле веревке, поднял и отвел в сторону. Отто ухватился за ветку, подтянулся, лег на нее, расстегнул ремни и, избавившись от парашюта, ловко спустился по стволу. Отдышавшись, он медленно подошел к Еве и кивнул солдату.
— Подними ее и держи крепче.
Солдат повиновался.
— А это тебе, дорогая.
Граф ударил ее кулаком в лицо. Сильно, но не очень — он не собирался убивать быстро.
— Дрянь! — Он схватил Еву за волосы и заставил опуститься на колени. — Предательница! Теперь я знаю, это была ты, а не тот жалкий бур. — Он толкнул ее лицом в грязь и наступил сапогом на затылок. — Я еще не придумал, как тебя убить. Утопить в болоте? Или медленно задушить? А может, забить? Превратить твое красивое личико в кровавую кашу, а? Трудное решение. — Граф заставил Еву посмотреть на него. Из носа, смешиваясь с грязью, стекала кровь. — Нет, оно не такое уж и красивое. Скорее, мерзкое. Как у грязной шлюшки. Ты ведь шлюшка и есть.
Ева плюнула ему в лицо.
Граф утерся рукавом и рассмеялся:
— Что ж, это будет даже интересно. Думаю, я получу истинное удовольствие.
— Так нельзя. Она ведь женщина! — попытался вмешаться Риттер.
— Можно, Риттер, и я вам это докажу. Смотрите.
Граф поднял стальной кулак, но опустить не успел — грохот выстрела на мгновение оглушил всех. Крупнокалиберная пуля, угодив в грудь, отбросила Мирбаха на несколько шагов, и он, взмахнув руками, свалился на землю. Из выходного отверстия между лопатками ударил фонтанчик крови вперемешку с кусочками костей и мяса.
— Следующая ждет каждого, кто не исполнит мой приказ. Пожалуйста, господа, поднимите руки, — сказал по-немецки Леон, выходя из буша с Маниоро, Лойкотом и двадцатью вооруженными копьями морани. — Маниоро, свяжите этих людей, как кур, и пусть морани доставят их в форт на озере Магади и передадут солдатам.
Он подбежал к стоящей на коленях Еве, выхватил из-за пояса охотничий нож, быстро перерезал веревки и, повернув к себе, с тревогой заглянул в глаза.
— Нос! — всхлипнула она.
Он поцеловал ее в перепачканные грязью и кровью губы.
— Нос сломан, и под глазами у тебя премилые фонари, но ничего страшного. Док Томпсон быстро все поправит, как только я доставлю тебя в Найроби.
Леон поднял ее на руки и понес по склону к стоящей на взлетной полосе «Бабочке». Ева дрожала, и он, положив ее в кабину, накрыл сверху куском брезента.
Повернувшись, Леон увидел у фюзеляжа Лусиму.
— Ее нужно отвезти в Найроби, и я хочу попросить тебя об услуге.
— Говори, мой сын.
— Серебряное чудовище лежит на склоне. Маниоро отведет тебя и твоих морани к нему. И я хочу, чтобы вы вот что сделали…
Он все объяснил, а когда закончил, она кивнула.
— Я все сделаю. А теперь отвези свой сломанный цветок в безопасное место и оставайся с ней, пока она не исцелится.
Прошло почти ровно четыре года, прежде чем они смогли вернуться к озеру царицы Савской. Лусима, Маниоро, Ишмаэль и Лойкот остались в их старом лагере, а Леон и Ева вдвоем поднялись к водопаду. Он помог подруге слезть с седла и перед тем, как опустить на землю, поцеловал в губы.
— Может, объяснишь, как получается, что ты с каждым днем становишься все моложе и красивее?
Ева рассмеялась и дотронулась пальцем до переносицы.
— Если не считать маленькой горбинки здесь и здесь.
Даже волшебнику Доку Томпсону, несмотря на старания, так и не удалось вернуть ее носу прежнюю форму.
— Маленькой? — Леон погладил ее по животу. — А как насчет этой?
Ева с гордостью посмотрела на себя.
— Ты только посмотри, как растет.
— Жду не дождусь, миссис Кортни.
Он взял ее за руку и повел к скалистому выступу. Они сели на камни и какое-то время смотрели на темную воду.
— Держу пари, тебе не приходилось слышать историю про исчезнувшие миллионы Мирбаха, — сказала Ева.
— Разумеется, слышал, — серьезно ответил Леон. — Одна из величайших загадок Африки. В одном ряду с затерянными копями Соломона и миллионами Крюгера, вывезенными из Претории перед вступлением в нее англичан.
