— И передайте там, в Сибири, что я плевать хотел и на Агафьева, и на Галькина, — молвил через некоторое время он. — Священник, б…
— Угу, — кивнула актриса, так как ничего другого ей не оставалось.
— Так и передайте…
— Андрей Владимирович, — осторожно обратилась к помощнику правительственного чиновника Соня. — Нас заботит еще один вопрос. Когда началась вся эта неразбериха, выяснилось, что родной брат Андрея Агафьева, Василий Агафьев, ничего не знает о богатстве ближайшего родственника. Как такое могло получиться?
Она задала этот вопрос, дабы узнать, не перепало ли Василию Григорьевичу наследство. Чтобы удостовериться в его виновности.
— Чего не знаю, того не знаю. Это их проблема. А впрочем, если и так, что тут удивительного? Дело большими деньгами пахнет, а значит, и опасностью. А брата Андрей Агафьев, насколько я могу судить из его слов, любил. Очень тепло Андрей всегда отзывался о братишке. Вот и не хотел до поры его во все дела свои темные посвящать. Ну а потом и вовсе загнался Андрей Григорьевич. Сначала всякой херней, экстрасенсорикой оккультной занимался, а потом вообще в святые отцы подался. Совсем крышу у мужика сорвало… Знаете, Ольга Николаевна, — Слитный поглядел на часы, — мне, пожалуй, спешить нужно. Все равно мне нечего вам больше сказать.
Он допил остатки вина и встал из-за стола.
— А вы передайте, передайте им, что я просил, — зло напомнил он.
— Угу…
Андрей Владимирович в сопровождении телохранителей направился к выходу. Некоторое время, не в силах вот так сразу переварить внезапно обрушившуюся на нее информацию, Соня оставалась сидеть за столиком, допивая вино. Перевести дух она смогла только на улице.
Вечерело. По городу расхаживали люди, погруженные в свои проблемы. В это время тополя еще не успели окончательно отцвести, и ветер гнал вдоль тротуаров клубки пуха, напоминающие не то снег, не то вату. Соню мучили тягостные раздумья.
То, что она услышала от Слитного, в корне меняло положение дел. Кто бы мог подумать! Брат Агафьева и Анатолий, в прошлом — бывшие старатели, компаньоны по авантюре, — владельцы несметных богатств, обладатели главных прав на золотой прииск! Соня даже не подозревала, что все может так обернуться! Теперь оба главных владельца прииска убраны. Кому это могло быть выгодно? Ответ напрашивался сам собой: остальным участникам старательского договора. Вот только кто спланировал убийство: конкретный старатель, внезапно возжелавший зажить на широкую ногу, или сразу все несправедливо обделенные компаньоны? Это и предстояло выяснить…
* * *
Оказавшись дома, Соня первым делом пообедала и легла спать. Проснувшись, она разложила по полочкам ситуацию, и у нее возникла идея…
Первым делом «частный детектив» позвонила клиенту. Тот откликнулся на ее открытия без особого энтузиазма.
— Ну да, — говорил он. — Пропадал Толик одно время где-то в Сибири, но мне-то он не сказал, чем занимался, кроме пространного «работал».
Соня задала Владимиру еще несколько вопросов и догадалась, что продолжать разговор далее не имеет смысла. Светлинский толком ничего не знал.
Потом она набрала номер домашнего телефона еще одного участника тех давних событий — Говорунова. Никто не отвечал. Тогда она позвонила в офис. Трубку подняла секретарша.
— Офис управления клубом «Апельсин», — томно вздохнула она. — Чем можем быть полезны?
— У меня важное дело к Говорунову Николаю Вячеславовичу.
— Николай Вячеславович в курсе, что вы должны позвонить?
— Нет. Но вы передайте ему привет от бригадира Рыкова, он все поймет.
— Одну минутку!
Некоторое время трубка молчала, затем в ней что-то щелкнуло, и Соня услышала мужской голос:
— Говорунов слушает. Чем могу быть полезен?
— Бригадир Рыков шлет вам привет.
— Господин Рыков — серьезный товарищ, — усмехнулся Говорунов. — А серьезные дела по телефону не обсуждаются. Почему бы нам не встретиться?
— Именно это я и хотела вам предложить.
— В девять, в клубе «Апельсин», как вам?
— Вполне устраивает.
— Пропустим по бокалу вина, послушаем музыку. Безопасность гарантируется, и все удовольствие обойдется вам в ноль рублей. Когда такая возможность еще предоставится?
— Неизвестно.
— Вот и я о том же. Только назовите мне свое имя, я предупрежу охрану.
— Всему свой черед, а пока я представлюсь Рыковой. Только как мне вас найти? Я ведь не знаю, как вы выглядите…
— Загадочно изъясняетесь, ну да ладно. Не будем по этому поводу комплексовать. Найдете меня в помещении клуба, где бар. Я буду в белом костюме с бабочкой. В руке будет белая роза. Как вам?
— Устраивает.
— Вот и славно! В девять я вас жду. До встречи!
— До встречи!
Говорунов отключился. Соня положила трубку и задумалась. Отправляться на встречу в том же наряде, в каком она предстала перед Слитным, было неразумно. Вероятнее всего, о странной девушке из Сибири успели узнать все участники старательского договора. В Сонины планы входило представиться дочерью отца Андрея, зачатой еще до того, как Агафьев стал попом. Таким образом, она как бы бросала старателям вызов. Девушка намеревалась понаблюдать за их реакцией на это известие. А в таком случае куда убедительней получится, если подставная дочь будет хоть отдаленно напоминать мнимого отца. Как выглядел брат Агафьева, она не знала, потому решила снова загримироваться под полукровку, несущую в себе гены коренных народов Сибири.
В итоге из Сони получилась особа из глухой-глухой провинции, Тмутаракани, можно сказать, с необоснованной претензией на чувство вкуса. Вот в таком виде она и поехала в «Апельсин».
* * *
У Сони не возникло проблем при входе в клуб. Она, как и обещала, представилась Рыковой, и ее пропустили, даже проявили галантность и предупредительность:
— Проходите, мадам Рыкова! Николай Вячеславович вас ждет!
Говорунов ожидал Соню у стойки бара, выглядел он именно так, как было договорено. Николай Вячеславович оказался краснощеким мужчиной, чуть склонным к полноте; судя по вожделению, с которым он посмотрел на девушку, когда она вошла, это был большой поклонник подвигов Казановы. Прежде чем направиться к Говорунову, она осмотрелась.
И сразу же отметила, что клуб просто наводнен охраной. Видимо, Говорунов серьезно опасался за свою жизнь. Еще в клубе было полно молодежи, конвульсивно дергающейся в такт цветомузыке. Оглушительно и однообразно динамики воспроизводили электронный ритм. Зрелище вызывало ассоциации с плясками сатанистов у костра на опушке леса. У Сони имелись серьезные подозрения, что большинство из «клубящихся» находятся в состоянии алкогольного или наркотического опьянения.
