Раздумывая о княгине и о том, не собирается ли та ее оклеветать, Фрина зашла в аптеку и купила пищевую соду, завернутую в белую бумагу и скрепленную красной восковой печатью.
Было всего лишь десять утра, и Фрина не знала, чем ей заняться. В конце концов она решила посмотреть хронику – самое безболезненное времяпрепровождение – и целый час простодушно смотрела сюжет о стерилизации молочных ферм. Никогда не знаешь, какие знания тебе пригодятся в жизни.
К двенадцати Фрина вернулась в отель, чтобы переодеться к обеду у Лидии Эндрюс. Погода была прохладной и ветреной. Она остановила свой выбор на льняном костюме, а сверху натянула широкое темно-коричневое шерстяное пальто. Фрина вызвала такси, стараясь не разбудить крепко спавшего Сашу. Ее беспокоил этот необычно глубокий сон, и она даже хотела уколоть танцора шляпной булавкой, чтобы проверить его реакцию, но передумала. Колоть фавнов шляпными булавками не принято, к тому же Фрину ждал трудный вечер – не стоило начинать его с дурного поступка.
Фрина подъехала к дому Эндрюсов в десять минут второго и увидела рядом с домом еще две машины с шоферами. Это к лучшему. Тет-а-тет с Лидией был перспективой не из приятных. Фрина вошла в аккуратный домик, окрашенный в пастельные тона, отдала пальто крошечной служанке, облаченной в бледно-голубое, и вошла в гостиную, где за столом уже сидели три дамы. Фрина узнала лишь Лидию, сидевшую к ней спиной. Две inconnues
[30]
равнодушно уставились на нее. Одна была маленькой и пухлой, другая – маленькой и худой. Если поставить их одну на другую, пирамида не достала бы до потолка. Цвет волос, одежда и стиль обеих были довольно неопределенны, и Фрина не переставала повторять про себя, даже после того как они представились, «Худая – Ариадна, толстая – Беатрис».
Лидия была одета чересчур нарядно – на ней было розовое шелковое платье без рукавов, шелковые чулки и безвкусная брошь из темно-зеленой эмали в виде птицы с расправленными крыльями; птица была усыпана огромными и наверняка фальшивыми камнями. Лидия указывала розовым карандашом на столбик цифр в маленькой записной книжке.
– Передай мужу, что я с ним не согласна, – твердо заявила Лидия. – Он не получит прибыли от этих непредсказуемых золотых акций. Он может получить три процента с акций компаний из этого списка, и если вы решите вложить деньги в одну из них, я дам тебе более подробные инструкции. Я вложила семь тысяч в «Большое продовольствие» и получаю отличные дивиденды. Очень рекомендую их. И даже не связывайся с теми компаниями, которые рекламирует Бобби Мэтьюс. Он мошенник каких мало.
– Ты всегда даешь мне дельные советы, – пробормотала Беатрис. – Я вложила свои скромные сбережения в проект «Риверина» и очень довольна результатом. Если ты говоришь, что «Большое продовольствие» надежно, я попрошу Генри вложить туда деньги.
– И ты не пожалеешь, – сказала Лидия. – Взгляни на эти отчеты.
Беатрис оглядела столбик цифр.
– Прибыль не так уж велика, – заметила она. Лидия с жалостью посмотрела на свою арифметически неграмотную подругу.
– Беатрис, это же телефонный номер! Фрина кашлянула и пронаблюдала, как Лидия на глазах превращается в глупенькую маленькую девочку.
– О, мисс Фишер! – притворно улыбнулась Лидия. – Познакомьтесь с моими гостьями…
Фрина попросила коктейль, несмотря на то, что все прочие пили шерри – напиток, к которому она питала отвращение. Она относила это на счет своего первого в жизни опьянения, которого достигла с помощью дешевого сладкого шерри в возрасте пятнадцати лет на одном студенческом празднике. Воспоминания о том похмелье отучили бы менее храбрую девушку от алкоголя на всю оставшуюся жизнь. От запаха шерри ее до сих пор тошнило.
– Расскажите о своей семье, мисс Фишер, – мечтательно попросила Лидия.
Фрина попробовала коктейль – в нем был абсент, которого она не пила, – и смиренно начала подробное описание наследства отца, его земельных владений, титула и дома. На Ариадну и Беатрис это не произвело решительно никакого впечатления, но Лидия была в восторге.
– О, тогда вы, должно быть, встречали моего отца. Он полковник. Его везде приглашают.
– Наверняка, – согласилась Фрина. Неразумно отрицать свое знакомство с кем-либо, так как это можно легко проверить.
– Но вы совсем не пьете – вам не нравится коктейль? – спросила Лидия, и Фрина пробормотала в ответ, что он просто отличный.
Она почувствовала легкое головокружение и решила, что для посещения турецких бань необходимо быть в хорошей спортивной форме. Фрина не без труда взяла себя в руки. Дамы переменили тему разговора и теперь обсуждали вчерашний прием у госпожи Крайер.
– Говорят, там были русские танцоры, – сказала Ариадна с придыханием.
– И одна из дам танцевала с мальчишкой совершенно неприличное танго, – вполголоса добавила Беатрис, не замечая стараний Лидии поймать ее взгляд. – Я слышала, что это было неприлично до отвращения, но профессионально. Я всегда считала, что излишнее мастерство в танцах выдает легкомысленность девушки. Кто она, Лидия? Какая-то ветреная девица?
Лидия, которой наконец удалось привлечь к себе внимание подруги, осторожно показала ей на Фрину. Беатрис и бровью не повела.
– Вы, должно быть, научились танцевать на континенте, мисс Фишер, – только и сказала она.
Фрина подтвердила, что все было именно так. К облегчению Лидии, их позвали к столу. Хозяйка провела гостей в очаровательную столовую с растениями в кадках и кружевными занавесками на окнах. Фрина захватила с собой коктейль и потихоньку вылила его в кадку с пальмой, против которой она ничего не имела и потому надеялась, что та не выдаст ее, зачахнув слишком быстро.
Обед был роскошным – легким и холодным: салаты, ветчина и меренги, за которыми последовали несколько чашек очень хорошего кофе. Дамы закурили, и разговор перешел на интимные темы.
Похоже, все три были недовольны своими мужьями. Джон Эндрюс был жесток, груб и часто отсутствовал, муж Ариадны постоянно изменял ей, а супруг Беатрис питал страсть к азартным играм.
Лидия намекала на половые извращения, для которых у нее просто не было слов, поднося к вовсе не красным глазам идеально белый, чистый платок. Фрина попыталась слегка надавить на нее в надежде, что слова все-таки найдутся, но Лидия лишь покачала головой с видом мученицы и вздохнула.
Фрина попыталась выяснить, что представлял собой Джон Эндрюс, но картина, составленная из вздохов Лидии, показалась ей до смешного неубедительной. Фрина знала, что он груб, резок и любит власть, но она не могла предположить в нем интеллект, способный придумать все изощренные пытки, на которые намекала его жена. Господин Ариадна был банкиром, господин Беатрис – импортером и биржевым маклером. Литания нытиков продолжалась до тех пор, пока у Фрины не лопнуло терпение. После купаний ей хотелось спать, к тому же было уже четыре часа. Она поднялась.
