– Я бы хотела побывать на вашем сеансе и остаться неузнанной, – сказала Фрина, протянув Жанне десятифунтовую банкноту.
– Духи в твоем распоряжении, дорогуша.
Глава седьмая
У воров нет чести
Пословица
– Выходит, осечка у нас вышла, – вздохнул Сес, осторожно опуская пивную кружку. После пятой порции пива руки плохо слушались.
– Что ж, приятель, пожалуй, на сегодня нам хватит. Понедельник всегда был плохим днем для беззаконников. Они отлеживаются после выходных.
Берт и Сес устали и порядком перебрали спиртного. Они осторожно, но настойчиво выспрашивали по всем кабакам Мельбурна, где собиралось преступное отребье, но так ничего и не выведали. И теперь приятели восстанавливали силы в своем любимом пабе «Маркиллиз», надеясь, что в голову придет какая-нибудь свежая идея.
Они допили пиво и принялись было вставать из-за стола, как вдруг тихий голос произнес:
– Я тут слыхал, вы кое о чем расспрашивали, Берт.
– Верно, Билли, – подтвердил Берт и снова сел, положив руки на стол, чтобы они были на виду.
Малыш Билли Фергюсон был наемным убийцей и обслуживал самые мерзкие банды Мельбурна. На его счету числилось несколько убийств, и многие утверждали, что он «психованней раненой змеи». Поговаривали, что Билли работает смотрителем в нелегальном игорном доме Счастливчика Гарри, наблюдает за игрой в орлянку. Несколько полицейских поклялись схватить его, да сами попали в переделку. Билли Фергюсон, худой коротышка с тихим голоском – в толпе на такого никто и внимания не обратит – был одним из немногих, кого побаивались Берт и Сес.
– Что вы хотели узнать и зачем?
– Мы работаем на ту дамочку детектива, мисс Фишер. В субботу кто-то стрелял в нее перед воротами доков. Вот она и хочет узнать, кто.
– Ясно. Что ж, может, я и мог бы подсказать, если пообещаете не совать нос в мои дела.
– Слово чести, Билли, мы понятия не имели, что ты с этим связан, а то бы и спрашивать не стали.
– Не мое это дело, – огрызнулся коротышка, так что у Сеса мурашки побежали по спине. Билли вечно таскал с собой пушку. – Имена написаны на этой бумажке, вот. Они преступный мир оскверняют. Коммунисты. Ты ведь тоже коммунист, верно?
– Верно, – признал Берт, размышляя, не суждено ли ему пополнить славный список жертв, павших за Революцию.
Билли осклабился.
– Ну, значит, сможешь отыскать их, а коли надо будет чем подсобить, зови меня. Все они сволочи. Ну, покедова, Берт и Сес. Больше вы не будете никого расспрашивать, а?
– Нет, Билли, не будем.
Фергюсон вышел из паба. Выпивохи отшатывались, давая ему дорогу. Берт вытер лоб и развернул записку.
– Макс Дубов и Карл Смоллер, – прочел он вслух. – Надеюсь, этого ей будет достаточно.
– Точно, – кивнул Сес.
Фрина заказала шоколад – теперь она еще долго и смотреть не сможет на чай. Шикарные чайные комнаты Рассела Коллинза были полной противоположностью Социалистическому книжному магазину.
Она обдумывала план действий на следующие два дня. И как она все успеет? Хорошо хоть этот вечер у нее свободен, значит, можно пораньше лечь спать, чтобы подготовиться к ночи вторника. Жаль, что придется пропустить балет.
Мысли Фрины вернулись к татуировке. Как ей сделать несмываемую синюю татуировку анархистов, не испортив кожу? Она допила шоколад и наведалась в дамскую комнату, которая оказалась не менее шикарной, затем расплатилась по счету и ушла.
Махнув рукой, она остановила такси и велела озадаченному шоферу отвезти ее в «Салон татуировок Профессора», тот, что возле отеля «Антонио» на Флиндерс-стрит.
Шофер не сказал ни слова, хотя впоследствии присовокупил дамочку к своему списку самых незабываемых пассажиров.
Татуировочный салон был ярко освещен, повсюду висели целлулоидные лекала, забрызганные разноцветными чернилами. Мужчины-посетители, а их было немало, разинули рты при появлении Фрины.
Прошло несколько минут, прежде чем кто-то из них пошевелился, да и то лишь отвел взгляд. Один вынул сигарету изо рта.
Тщедушный юнец разглядывал корабль с полной оснасткой, этим рисунком он хотел украсить свою руку, если, конечно, ему удастся убедить Профессора принять записку от его отца. Паренек расплылся в улыбке и спросил:
– Чему обязаны, мисс?
– Вы можете представить меня Профессору, – ответила Фрина.
Паренек провел рукой по курчавым рыжим волосам и крикнул:
– Профессор, вас хочет видеть дама!
И он снова занялся изучением лекал. Может, черная кошка будет лучше? Профессор ведь никогда не догадается, что разрешение поддельное.
Здоровенный мужчина отложил иглу и осушил бокал пива.
– Да, мисс? Желаете сделать татуировку?
Фрина пропустила смешки мимо ушей и холодно ответила:
– Мне нужна переводная картинка. Помню, в детстве мы сводили чернильные картинки на кожу. Мне не нужна татуировка навечно. Вы можете сделать временную?
Профессор снял шляпу и почесал проплешину на затылке.
– Вы не понимаете, о чем просите, – ответил он. – Я работаю иглой. Я не делаю переводных рисунков.
– А как долго держатся ваши чернила?
– Вечно. Вы унесете мою работу с собой в могилу.
– Ясно. И ваши чернила несмываемы?
– Да. Но когда краска впитывается в кожу, уже все равно: вы не можете смыть собственную кожу.
– А как вы наносите рисунок?
– Вот так. – Он взял лекало, покрыл его чернилами при помощи валика и приложил окрашенную сторону к своей руке. Потом умело отлепил целлулоид, на коже осталось зеркальное отражение рисунка с лекала.
– Видите? Я не рисую сам. Это уже готовые образцы. Некоторые я купил в Америке.
– Но вы ведь можете сделать рисунок и сами?
– Конечно.
Фрина извлекла свой образец. Профессор взял квадрат целлулоида и вырезал на нем рисунок.
– Вот, возьмите, дамочка. А теперь, поскольку вы не собираетесь делать татуировку, я вынужден попросить вас уйти.
– Нет, не вынуждены. Мне нужны еще подходящие чернила. И пожалуйста, нанесите рисунок. Конечно, я заплачу по стандартному тарифу.
– Как скажете. Какой цвет вам нужен?
– Синий.
Профессор окрасил лекало и жестом указал Фрине на кресло рядом с очередным страдальцем, на руку которого ей смотреть не хотелось. Она превратилась в смесь крови и чернил; судя по всему, это было очень больно.
– Куда бы вы хотели перенести рисунок? – покорно спросил Профессор, приближаясь к Фрине с лекалом.
