— Я не могла дождаться дня, когда мы обменяемся клятвами! Я мечтала о том часе, когда пойду к алтарю твоей невестой и выйду из церкви женой!
— Но в глубине души ты знала, что я всегда был для тебя на втором месте, и, получив записку, не раздумывая бросилась в погоню за призраками, Франческа, — чтобы избежать венчания.
Она вскрикнула. Он в самом деле думает, что она воспользовалась приглашением увидеть свой портрет для того, чтобы сбежать со свадьбы?
— Ты забыла, что, когда мы познакомились, ты встречалась с моим братом, а меня использовала только для того, чтобы выплакаться? — Он пытливо вглядывался в ее лицо.
Франческа задрожала всем телом. Разумеется, она ничего не забыла, но она не признается в этом Харту.
— Я люблю тебя, — вместо этого сказала она.
Он поднял одну бровь.
— Я уверен, брак Рика обречен. Вы станете идеальной парой — с этим согласны все. Даже я.
— Прекрати! Зачем ты так себя ведешь?
— Вчерашнее послание — судьбоносное — спасает тебя от моего плена. Я ни о чем не жалею. И ты не должна, — закончил Харт.
Франческа не сразу смогла ответить.
— Я не люблю Рика, и у меня нет никаких сомнений по поводу брака с тобой. Я не бросилась на поиски портрета по каким-либо скрытым причинам, из желания не выходить за тебя замуж. Я стремилась спасти свою репутацию! Я была уверена, что приеду в церковь вовремя. Однако, если ты забыл, меня заперли в галерее, Харт! Меня заставили пропустить свадьбу.
Он покачал головой и сделал несколько шагов в сторону.
— Все кончено, Франческа.
Она с трудом заставила себя вдохнуть:
— Всего несколько недель назад ты расторг нашу помолвку, когда был обвинен в убийстве Дейзи, но тогда ты меня любил. Ты сам признался, что твои чувства неизменны. Ты и сейчас меня любишь?
Он смотрел на нее не моргая.
— Ты мне достаточно нравишься, чтобы желать тебе добра.
— Проклятье! — выкрикнула Франческа. — Хватит стараться оградить меня от себя!
Он помолчал несколько мгновений, но все же заговорил:
— Но я опять стал именно тем, кто причиняет тебе боль, Франческа. Опять.
Воодушевленная надеждой, она бросилась в бой:
— Мне хотел сделать больно тот человек, что украл мой портрет, Харт, он, а не ты.
Он поджал губы:
— Портрет существует, прежде всего, потому, что я его заказал. Будь я настоящим джентльменом — как мой брат, например, — твой портрет никогда бы не был таким откровенным. Я сам просил тебя позировать обнаженной. И теперь твое будущее в опасности. Не пытайся убедить меня, что я не причастен к твоему затруднительному положению.
Она обвиняла во всем себя, разумеется.
— Последний раз, — продолжал Харт, — мы оказались жертвами моего поведения в прошлом, теперь же — моей порочной натуры.
Франческа ощутила досаду.
— Ты не порочен, Колдер. Это нельзя считать недостатком, ни в каком смысле. Я ведь не просто тебя люблю — я восхищаюсь тобой, и так будет всегда.
Она знала, каким непреклонным может быть Харт. Если он решил думать о ее благополучии, ничто не заставит его изменить мнение.
— Значит, ты глупа.
Она видела, как он зол. Желваки заходили, губы сжались в узкую линию.
— Хочешь, чтобы я видела в тебе эгоиста и негодяя?
— Да, черт возьми, хочу! Вместо того чтобы предвкушать день, когда ты станешь думать по-другому, я просто его дождусь!
Она с трудом понимала смысл его слов.
Франческа подошла к Харту и погладила его по щеке.
— Этот день никогда не наступит.
Его кожа стала горячей под ее пальцами, она чувствовала напряжение мышц под жесткой щетиной. Внезапно ей больше всего на свете захотелось, чтобы он обхватил ее сильными руками, хотела почувствовать его тепло каждой клеточкой своего тела, ощутить грудью взволнованно бьющееся сердце.
Харт оттолкнул ее:
— Не надо.
Франческа облизнула губы:
— Не надо искушать тебя? Соблазнять? Почему? Потому что, когда я прикасаюсь к тебе, ты испытываешь желание?
Харт сунул руки в карманы и отошел к окну. Он молча стоял и сосредоточенно смотрел на Малберри-стрит.
— Желания моего тела не имеют никакого значения.
Она в это не верила. Харт просто слишком обижен, чтобы позволить себе признаться.
— Я скучаю по тебе, — прошептала она. — Ты мне нужен.
Он резко повернулся:
— Я пришел, чтобы помочь тебе раскрыть дело с портретом, поскольку все происходящее, несомненно, моя вина.
Харт молчал, но она чувствовала, что он продолжает винить во всем себя одного.
Что ж, по крайней мере, они разговаривают. По крайней мере, он все еще достаточно хорошо к ней относится, чтобы оказать помощь.
— Так ты решил помочь нам найти портрет? — осторожно спросила Франческа.
Харт заметно занервничал.
— Я не хочу, чтобы тебе кто-то причинил вред, Франческа, не хочу, чтобы разрушили твою жизнь.
— Я тебе небезразлична, — медленно произнесла она.
Взгляд его стал настороженным.
— Мне приятно твое общество, я всегда буду ценить твой ум и интеллект. Я согласен с тобой — мы можем остаться друзьями, во всяком случае, до того дня, когда ты отвернешься от меня. Мой ответ «да». Ты мне небезразлична. Ты удивительная женщина, Франческа. И сейчас я пришел сюда как друг.
Она тяжело вздохнула. На что она надеялась? Что сможет добиться от него признания в любви?
— И мы вместе найдем портрет и вора?
— Я останусь твоим другом и буду поддерживать твои стремления и желания.
Франческа с трудом дышала и едва смогла заставить себя заговорить:
— А если моим желанием будет вернуть тебя?
Он посмотрел на нее почти угрожающе:
— Ты не сможешь добиться меня и победить.
— Мы больше не помолвлены?
— Извини, Франческа. Это была ошибка. — Он перевел взгляд на бриллиант в восемь каратов, который все еще сверкал на ее пальце. — Это лучше хранить в сейфе.
Франческа сжалась при мысли, что единственным ее желанием сейчас было вернуть Харта. О, в этом она не сомневалась, но не знала, как лучше действовать дальше. В этой ситуации казалось, что честность — лучшая политика.
— Я буду до конца своих дней носить твое кольцо.
Харт равнодушно пожал плечами:
— Что ж, раз таково твое решение…
