Вадик пока не знал, что скажет Лерке. Но и не выстраивал какую-либо стратегию. Как получится, так и получится. Поговорить лучше после ее рабочей смены. В салоне не та обстановка, да и отвлекать будут. Подождет на выходе. Предварительно созваниваться не стоит. Фактор внезапности всегда дает фору на серьезных переговорах.
Да, правильно Сандра Брюсовна говорила – в любой измене виноваты оба. И еще неизвестно, кто больше. Он ведь и правда не прыгнул бы сейчас с моста, если б она вдруг попросила. А до свадьбы прыгнул бы. Нет в нем больше эффекта беспокойных ног. Куда-то улетучился.
Поменьше надо было в Интернете сидеть, а побольше Леркиными проблемами интересоваться… А то быстро найдутся те, кто не сидит в Интернете.
Утром они с тестем попили чая без сахара и немного прибрались. Лифчик, оставленный одной из студенток, как ненужную улику спустили в мусоропровод. Вадик представил, как обрадовалась бы теща, найди его под диваном. Иван Сергеевич пострадал бы безвинно. Хотя нет… Наказания без вины не бывает. Неиспользованное шампанское выкидывать не стали. Жалко. Иван Сергеевич засунул его поглубже в недра пустого бара, туда, где раньше томилась «Краснознаменная».
– Может, мне с ней сначала поговорить? – предложил он, возвращаясь к актуальной теме.
– Не надо. Вы здесь ни при чем.
– Как это ни при чем? Сам же воспитывал… Жалел, не порол… Вот вы тоже Алешку не порете, а он помаленьку борзеть начинает. На днях с приятелем деревенским играли в расстрел партизан. А партизанами наши куры были…
– Сами же научили… Ничего удивительного.
Перед тем как идти к матери, Вадик завернул к Никите – отдать камуфляж и надеть свои негероические шмотки. Верный «опель» со свежей вмятиной на крыле отсыпался под окнами. Хозяин тоже дрых. Разбудить его удалось только с шестого звонка. Девчонок с ним не было. И, судя по его недовольной физиономии, разврата так и не случилось.
– Они отказались в машине, прикинь! Заразы… Как воду без газа на халяву жрать, так это мы можем, а как до дела… У тебя деньги остались?
– У меня их и не было.
– Все, надо на биржу идти… А то я тут с твоими семейными проблемами совсем расслабился. А биржа, она постоянного присутствия требует. Руку надо держать на пульсе. Особенно в кризис.
Никита приложил ладонь ко лбу, где, видимо, и бил пульс биржи.
– А ты чего будешь делать?
– Спать пойду. К матери. Потом с Леркой поговорить попробую.
– Совсем ты себя не уважаешь. Она за тобой бегать должна, раз накосячила. Волосы пеплом посыпать.
– Зачем?
– Чтобы перхоти не было… Ладно, делай, как знаешь. Я уже устал тебя уговаривать.
Пин-код Вадик так и не вспомнил. Но все-таки попытался сыграть с банкоматом в покер. Угадать с трех попыток. Но последнюю все-таки не использовал. Вдруг увидит код во сне, как Менделеев периодическую таблицу.
От тестя он позвонил матери и предупредил, что скоро приедет. Поэтому она дождалась его, после чего сразу побежала на работу. Оно и к лучшему. А то начались бы расспросы, охи, ахи… Слезы, советы. А советы Вадику нужны были меньше всего. Единственное, что он попросил у матери, это денежные знаки. Не хотелось идти к Лерке с пустым кошельком. Это вызвало бы закадровый смех.
Российской валюты у матери осталось только ей на обед. Так звезды расположились. Пришлось достать из чулка неприкосновенный запас – стодолларовую купюру, отложенную на борьбу с мировым финансовым кризисом.
До трех дня Вадик спал под звуки невыключенного телевизора. Проснулся, когда началась криминальная хроника.
«Крупная драка произошла минувшей ночью в одном из ночных клубов Санкт-Петербурга. По данным правоохранительных органов, в ней приняли участие более двадцати человек. В результате шестеро из них были доставлены в больницы с травмами различной степени тяжести. Со слов сотрудников службы безопасности клуба, конфликт возник между находившимися здесь военнослужащими и представителями сексуальных меньшинств. Несколько человек задержаны, у двоих изъято по три дозы кокаина. Возбуждено уголовное дело по статьям хулиганство, нанесение вреда здоровью и хранение наркотиков. Следствие выясняет, к какой части были приписаны военнослужащие…»
За стеклом милицейского аквариума мелькнуло Пашино лицо. Судя по макияжу, он бился до последнего, как и подобает настоящему военно-воздушному десантнику, и в плен не сдавался. Вот они, скромные настоящие герои России. Потом на экране возникла рамка металлоискателя, установленная на входе в клуб рабочей молодежи. Камера видеонаблюдения бесстрастно зафиксировала двух заходящих субъектов в камуфляже, в том числе их потрепанные физиономии, и теперь запись прокрутили пятимиллионному населению города с просьбой опознать господ офицеров.
«Блин, им что, показывать больше нечего? Мало ли в городе более достойных сюжетов? Убийства, там, изнасилования? Геноцид, наконец? А тут драка какая-то! Подумаешь, педиков в клубе побили! Побили б обычных, никто б и не вспомнил!»
«…Полным провалом закончилась очередная попытка двух молодых жителей Санкт-Петербурга совершить акт вандализма в Летнем саду…»
Фу, это хоть не про них… Ну вот, ко всем последним развлечениям добавилось еще одно. Бегать от ментов. Данных своих Вадик, слава богу, на входе в клуб не оставил, но его рожа на экране была вполне узнаваема. Даже под голубым беретом. Кто-нибудь да позвонит по указанному внизу номеру. Шестая гвардейская дивизия… Не пора ли в Лондон за политическим убежищем? Там всех принимают.
Он становился телезвездой. Медийным лицом. Скоро на улицах начнут узнавать и автографы клянчить.
А то и в криминальный сериал пригласят. «Интересно, Лерка увидела? У них телик в салоне под потолком висит-пылится. Офигела, наверное, от счастья».
Но удивительное дело. Как и два дня назад, Вадик чувствовал бы себя гораздо хуже, измени он Лерке. Чувствовал с моральной точки зрения, конечно. С физической все было гораздо драматичней.
Вспомнил слова Никиты. «Это она за тобой бегать должна, раз накосячила». Только по всему получается, что это он, Вадик, накосячил, раз довел ситуацию до предела. И он бегать должен, как не легко в этом признаться. Хотя ситуация выглядит со стороны абсурдно. Жена наставила мужу рога, а тот должен еще и извиняться, вместо того чтобы дать по лицу. Причуды бытия.
С трудом праведным поднявшись с дивана, он принял душ, побрился найденным в шкафчике первобытным одноразовым станком без пены и кое-как замаскировал синяки и ссадины матушкиной пудрой. Левый глаз напоминал опухшую линзу от телескопа и вызывал легкое отвращение. «Визин снимет раздражение и усталость…» Потом он без аппетита съел оставленные ею на плите восемь котлет с картошкой и, нацепив дамские солнцезащитные очки, направился в ближайший обменный пункт менять баксы. Но, увы, по дороге вспомнил, что у него нет паспорта, без которого строгий меняла пошлет его подальше. То есть на биржу. Особенно с такой-то рожей, хоть и в темных дамских очках.
