— Несознательный элемент буянит, а я порядок навожу, ферштейн? — Назаров нагнулся к поверженному верзиле и сорвал с его руки кастет, отчего тот взвыл.
— Вы должны ответить за этот погром, как главный виновник безобразия, — не унимался официант.
Солдат продемонстрировал свой трофей официанту.
— Главными виновниками являются местные полуответственные работники. Именно из-за их разгильдяйства в места, которые находятся в ведении самого Совнархоза, захаживают хулиганы.
— Товарищ абсолютно прав, — послышался голос от дверей.
Назаров, официант, а также окончательно пришедший в себя Марсель Прохорович обернулись.
В дверях стоял высокий мужчина лет тридцати с небольшими завитыми усиками. Одет он был в зеленоватый френч.
— Я все наблюдал с самого начала, — продолжил незнакомец. — Драку завязали двое негодяев, напавших на мирно обедающего гражданина. Товарищ красноармеец всего лишь оборонялся. Я не понимаю, почему официант, вместо того чтобы вызвать милицию, предъявляет какие-то претензии.
— Кто вы такой, гражданин, будете? — спросил официант.
Незнакомец вытащил удостоверение.
— Старший оперуполномоченный, советник аппарата Реввоенсовета республики Дмитрий Сосницкий.
Официант, напуганный таким серьезным титулом, не стал смотреть удостоверение, а сразу же куда-то выскочил, видимо побежал за милицией. Сосницкий подошел к месту побоища.
— Здравствуйте. Вы Федор Назаров?
— Точно так, — ответил Федор, поворачиваясь к незнакомцу.
— Я с самого начала догадался. Когда увидел происходящее, сразу понял: это именно вы. Чуланин кое-что рассказал о ваших дорожных приключениях. Теперь понимаю, почему в поезде из банды никто не ушел. Вообще-то я сначала думал вмешаться, но потом захотелось проверить, каков вы в деле.
— Ах, вот оно как, — сказал Назаров. — Сейчас мы пойдем, только я сперва докончу одно дело.
С этими словами он подошел к бандиту с покалеченной рукой. Тот, опасаясь подняться, пополз к двери, но далеко не уполз. Его напарник уже пришел в себя и тяжело дышал, пытаясь осознать произошедшее.
Назаров взял бандита за шиворот и посадил на стул.
— Дружок, я ведь костоправ знатный. Что, ручку мне не доверяешь? Тогда расскажи, какие у вас претензии к товарищу?
— Наше дело маленькое. Нам еще с февраля было приказано, как увидим где Марселя Ракова, так его сразу привести.
— Куда привести? Кем приказано?
В этот момент второй бандит окончательно пришел в себя, приподнялся и заорал:
— Ванька, хватит, чушь молоть! Простите, товарищ, мы не знали, что теперь этот Раков в высоких чинах, и хотели ему бока немного намять за старые счеты.
Назаров обернулся ко второму бандиту, желая провести беседу и с ним, но тут в зал вошел официант с двумя милиционерами, молодыми пареньками, единственным отличием которых от остальных прохожих были красные повязки на рукаве и винтовки. После выяснения формальностей оказалось, что ногами оба бандита ходить могут, и милиция их уволокла.
Перед тем как выйти из ресторана, Марсель Прохорович, окончательно пришедший в себя после неприятного происшествия, обратился к официанту:
— Эй ты, позор благородной профессии, изволь мне сказать, почему эти щи называются «Замоскворецкими»?
— Сами бы знать должны про то, как, бывает, по весне все Замоскворечье половодье зальет, и жителям нет из домов никакого выхода. Вот тогда они из квашеной капусты и остатков прочей провизии варят такие щи.
— Полезное знание, — заметил Назаров.
* * *
На звонок около минуты никто не отзывался, поэтому посетитель решил дополнить его интенсивным стуком. Наконец в глубине квартиры послышалось шуршание.
— Кто там? — надтреснутый голосок явно принадлежал обитателю запертой квартиры.
— От Ивана Григорьевича Мяснова, — молодцевато ответил визитер.
Несколько секунд ушло на возню со звонком. Наконец дверь отворилась.
Старушка несколько секунд смотрела на гостя — высокого парня с залихватским чубчиком, выбивавшимся из-под картуза, потом, признав его, пригласила войти.
Парень снял шапку, тщательно вытер ноги, уверенно прошел по коридору, демонстрируя, что в этом доме он не впервые. Войдя в гостиную, гость, правда, на миг растерялся, удивленный увиденным. В огромной комнате — почти бальный зал, из мебели остались лишь кресло, журнальный столик и книжный шкаф с опустевшими полками. Дорогие обои были покрыты большими темными прямоугольными пятнами, и гость понял — картины, висевшие здесь полтора десятка лет, сняли совсем недавно.
В гостиную вошел мощный, еще полный сил мужчина лет пятидесяти.
— Здорово, Пашка, — сказал он.
— Здравствуйте, Леонид Богданович, — слегка поклонившись, сказал гость. — Меня послал Иван Григорьевич спросить, получили вы приглашение на именины?
— Получил, — ответил хозяин. — Но, по правде говоря, решил, что Иван Григорьевич изволили пошутить.
— Иван Григорьевич Мяснов своими именинами не шутит, — важно ответил парень.
— Так-то оно так. Но ведь боязно. Сейчас на улицу нос высунуть боишься, в квартире дрожишь — вдруг по твою душу придут. А тут известный на всю Москву купец затеял именины справить. Это же будет, как у поэта Пушкина, чумной пир.
— Сомневаться вам в Иване Григорьевиче не придется. Он все подготовил, как в лучшие времена. За столом соберутся только старые знакомые: Федоров, Севрюгин, Карагузлаев. Не будет лишь Рябушинского — он уехал. А насчет неприятностей от властей здесь меры приняты, будьте уверены.
— И когда приходить-то?
— К девяти вечера. Иван Григорьевич хочет, чтобы гулянка до утра дотянулась, как в старые времена.
* * *
Перед началом долгого ночного похода Назаров, Сосницкий и Марсель Прохорович заглянули в номер. Товарищ Раков начал с того, что отрезал ломоть хлеба и, продолжая бормотать ругательства по адресу официанта и «Замоскворецких щей», съел его с куском сала. Назаров последовал его примеру. Сосницкий вежливо поблагодарил, но отказался. Федор попытался расспросить своего постоянного спутника о плохих парнях, напавших на него в ресторане, но Раков в ответ нес какую-то несусветицу, и Федор, утомившись, отвязался от него.
По окончании трапезы Марсель Прохорович хотел было убрать сало. Назаров остановил его.
— Вот что, товарищ Раков. Сунь-ка его в свой мешок. Если сало и вправду в Белокаменной ныне как золото, надо иметь его при себе.
Сосницкий усмехнулся, однако не возразил. Потом он обратился к своим спутникам:
— Как я понял, вы давно в Москве не были. Обстановка сейчас очень тяжелая, товарищи. Все банды, которые занимались своим делом и прежде — остались. С октября к ним присоединилась куча шпаны. Дезертиры с фронтов, петроградские матросы-анархисты, ехавшие на Дон, но задержавшиеся в столице, анархисты, убежавшие с Украины от немцев. Можно встретить даже уголовников из Альконы. Это район под Гамбургом, вроде нашего Хитрова рынка. Их выпускали из лагерей за обещание присоединиться к русской революции. А они присоединились к русской шпане. Вооружены бандиты лучше, чем любая наша рота. Кое-что привезли с фронтов, кое-что взяли здесь на складах и на реквизициях. У самой мелкой шайки считается хорошей приметой иметь ручной пулемет. Поэтому надо быть готовыми к трудностям по полной программе. Как у вас с оружием?
