У Хизер все сжалось в животе, ее щеки пылали.
«Хорошо еще, что я в маске, – подумала
она. – Неужели Андре дал понять, что он тоже любит, когда мужчины
кончают ему в рот? Ведь он вроде бы гетеросексуален?»
Она похолодела, подумав, насколько мало она его знает. Еще
было не поздно развернуться и убежать. Она представила себе, как бежит назад, в
свою комнату, быстренько переодевается в один из своих привычных и надежных
нарядов от Джила Сандера, швыряет свои манатки в чемоданчик и вызывает по
телефону такси. Она еще успевала на вечернюю электричку и через час могла быть
в Лондоне, а нарождающаяся похоть, вызванная словами Андре, будет казаться
просто кошмаром, от которого она сбежала.
Впрочем, еще один коктейль «Маргарита» пришел на выручку, и
она смогла справиться с охватившей ее паникой. Андре помог ей разобраться с
большим выбором предложенных деликатесов. Она молча воздала должное роскошной
панораме длинного стола со скатертью, белой, как покров свежевыпавшего снега.
Искрящиеся бокалы, огни свечей, вызывающие слюноотделение запахи, исходящие
из-под сияющих куполов крышек подаваемых блюд, возбуждающих не только аппетит,
но и любопытство. Каждое блюдо и выглядело соблазнительно, и было рассчитано на
то, чтобы удовлетворить вкус самого взыскательного гурмана.
Многоярусные изысканные вазы в центре стола источали ароматы
душистых цветов, в основном орхидей. Хизер вдруг поймала себя на том, что
рассматривает торчащие тычинки, плотные бутоны, нежно-розовый цвет,
проступающий сквозь малиновые лепестки. Куда бы она ни бросала взгляд, все,
казалось, вызывало сексуальные ассоциации. Бронзовые статуэтки обнаженных нимф
поддерживали горки фруктов, пурпурные грозди винограда наводили на мысль о
любовном свидании где-то на итальянском винограднике под горячим
послеполуденным солнцем, желтые бананы, длиной и формой сильно походящие на
фаллосы, персики с едва пробивающимся влажным пушком, как на лобке у юной
девушки, заставляли думать о других удовольствиях, более приятных, чем просто
их поглощение.
«Что со мной происходит?» – с тревогой спрашивала себя
Хизер. Ей хотелось спросить об этом у спустившейся к ним Джулии, которую она
узнала, но Андре холодно поздоровался с ней и тут же запустил руку ей под юбку.
По тихим стонам удовольствия, срывавшимся с ее губ было ясно, что он старательно
сучил пальцем в ее вагине.
Каким-то образом бокал у Хизер оказывался постоянно
наполненным до краев, хотя она была уверена, что регулярно отпивала из него.
Голова у нее кружилась.
– Я думаю, тебе достаточно, – сказал Андре
голосом, доносившимся откуда-то издалека.
Все было словно в тумане, круговерть цветов, мелькание
костюмов, мешанина ароматов. На небольшом подиуме под аркой группа музыкантов
играла «Квартет для струнных фа-мажор» Равеля, чувственный и в то же время
светлый и легкий, подобный пене океанской волны. Затем шестеро мальчиков,
херувимы в белых одеяниях с воротничками с оборками, пели мадригалы.
– Они поют, словно ангелы, – прошептала Хизер,
прислонившись к Андре.
– Действительно, голоса у них ангельские, –
согласился Андре. – Но они уже в том возрасте, когда гормоны
буйствуют, а эрекция стала почти перманентным спутником их жизни. Они сейчас
как раз в том гнусном, сверхчувствительном периоде жизни, когда не знаешь, что
делать с этой огромной штуковиной, которая все время требует облегчения. Словно
ты пришелец, у которого одно на уме.
– Я всегда хотела быть мальчиком и иметь большую
симпатичную штуковину вместо моей крошечной пуговички, – пьяно призналась
Джулия заплетающимся языком.
Андре весь затрясся от смеха.
– Это очень важная пуговичка, к тому же она заводится с
полуоборота.
Джулия была в разобранном состоянии, поскольку Андре
раздразнил ее, но не удовлетворил, убрав руку в самый критический момент, когда
она почти достигла пароксизма удовольствия. Ей нужно было срочно мчаться в
дамский туалет, запереться в кабинке и довести себя до оргазма.
Ей очень хотелось рассказать все, ничего не утаивая, Андре.
По большому счету, в ее жизни не было ничего дурного или порочного, ей просто
хотелось облегчить душу, сбросить тяжелую ношу переживаний прошлого: отец,
который ее никогда не любил, неверные любовники, пустые обещания, краткие
мгновения радости, омраченные долгими часами безысходности и страданий. Ведь он
обещал помочь ей. Облегчить страдания ее вечно разбитого сердца. Она надеялась,
что он укажет ей, как быть дальше.
Музыка стихла, и на помост поднялась женщина, которая
подняла руку, призывая к тишине. Ее лицо было закрыто зеленой маской, на ней
была шляпка с плюмажем, зеленый наряд с открытой, гордо торчащей грудью с
позолоченными сосками и огромный павлиний хвост, торчавший веером позади нее.
– Добрый вечер, друзья мои! – Голос Ксантии
зазвенел над собравшимися. – Добро пожаловать в Тоставин-Гранж! Вечер
только начинается, но уже через час мы разделимся, и каждый выберет то, что ему
по вкусу. Это еще ждет нас, а пока отведайте предложенных здесь яств.
Раздались приветственные возгласы и гром аплодисментов. Она
сошла с помоста и исчезла за пурпурными шелковыми гардинами.
– Пора сматываться, – сказал Андре и, предоставив
Джулию самой себе, повел Хизер через холл к главной
лестнице. – Ксантия сказала тебе, что делать дальше?
– Да, – произнесла она почти шепотом.
Вернувшись в свою комнату, Хизер прижала ладони к вискам,
все вокруг нее качалось и расплывалось.
«Я, наверное, слишком много выпила, – подумала
она. – Единственное, чего мне сейчас хочется, – это отправиться
в постель, одной». Но она знала, что ей придется выполнять указания Ксантии.
Оказалось, было совсем нетрудно сбросить плащ, развязать
маску и выскочить из единственного имевшегося на ней предмета одежды. Носить
минимум одежды на себе действовало возбуждающе, ее кожа реагировала на полноту
свободы. Андре как-то заявил ей, что секрет эротики таился в неожиданности. Она
долго, нахмурив брови, размышляла над этой совершенно новой для нее мыслью.
Он сказал ей, что шок от внезапного открытия, что
вице-королева, с усыпанной драгоценными камнями диадемой на голове, во время
королевского приема была без нижнего белья, а сам вице-король под своим
царственным нарядом носил атласный пояс с подвязками и черные чулки, оказался в
высшей степени эротичным.
– Так, когда тебя застают мастурбирующим или кто-то
смотрит, как ты совокупляешься с представителем любого пола, это обычно
оказывает на тебя возбуждающий эффект. То же самое происходит, когда ты застаешь
других за этим занятием. Сюрприз! Шок! Неожиданность! Все это действует
чрезвычайно возбуждающе, – утверждал он.
– Но только не на меня, – парировала
она. – Я верю в любовь, в союз двоих, которым не нужен никто другой,
не нужны случайные связи, они соединяются навсегда, на всю жизнь.
– Подожди, не торопись с категоричными заявлениями.
Поразительно, как много странного, необычного ты обнаружишь в себе, как только
откроется волшебная дверь. Часто личность, таящаяся под каждодневным обликом,
по-настоящему проявляет себя только в мечтах и фантазиях.
