– Из Новой Зеландии, – поправила Джои. – Только ты и Корбетт знаете, что я жива. Ну, не считая Мика.
– Который мне, кстати, даже не рассказал, как вы познакомились.
Джои скорчила Мику гримаску – мол, ты что, издеваешься?
– Вообще-то он спас мне жизнь, – сообщила она. – Это он меня из океана вытащил.
Роза потянулась к кувшину с сангрией.
– Это так невероятно романтично. Он тебя правда спас? Чтобы ты не утонула?
– И от акул тоже, – сухо добавил Мик. – И от гигантских осьминогов-мутантов.
Джои ущипнула его за ухо. Она была рада, что он остыл после Фламинго. Он здорово разозлился, узнав, что она выходила из мотеля поболтать с телохранителем Чаза.
– Я так понимаю, твой брат приезжает, чтобы надрать Чазу Перроне его трусливую задницу, – произнесла Роза.
– Он бы с удовольствием, но нет, – ответила Джои. – Он организует службу в память обо мне в какой-нибудь церкви Бока. Мы дадим объявление в газеты.
Роза посмотрела на Странахэна, потом опять на Джои:
– Ну вы и злыдни.
– Мы просто ангелы по сравнению с Чазом, – возразил Мик.
Роза поставила стакан и потерла руки:
– Ну так что? Чем я могу помочь?
– Ты можешь прийти на службу, – начала Джои.
– Само собой.
– И закадрить моего мужа.
Роза на секунду задумалась:
– Мне придется с ним спать?
– По-моему, лучше не стоит, – ответила Джои.
У Чарльза Региса Перроне был богатый опыт общения с оскорбленными женщинами, и для Рикки он выложился по полной программе. Двенадцать дюжин роз на длинных стеблях, шоколадные конфеты «Годива», большая бутылка «Дом Периньон» – все было доставлено в ее квартиру в субботу после обеда. Но она по-прежнему не отвечала на звонки. Ее упорный отказ общаться не только раздражал, но и возбуждал Чаза: эта жесткая, командирская сторона Рикки прежде была ему незнакома. Он ни на секунду не усомнился, что рано или поздно она согласится встретиться и он снова завоюет ее с помощью своего надежного арсенала – театрального шарма, притворной искренности и незабываемого секса. В третий раз нажав на кнопку звонка, Чаз проверил, в кармане ли возбуждающие синие пилюли, которые станут решительным доводом, если ничто другое не поможет.
– Пошел вон, – приказала Рикка из-за двери.
– Сладкая моя, ну пожалуйста.
– Иди ты к черту, Чаз.
– Золотко, это нечестно.
Чаз услышал щелканье замка, и дух его взмыл к высотам. Дверь открылась, и Рикка спросила:
– Что это за чертовщина с тобой стряслась?
– Москиты.
– У тебя уши как гнилые гуавы.
– Ну спасибо, блин. Могу я войти?
– У тебя есть пять минут.
Чаз шагнул внутрь. Попытался обнять Рикку, но она вырвалась.
– А где розы? – спросил он.
– На помойке, – ответила Рикка.
Чаз вздрогнул, подумав о счете из цветочного магазина.
– А шампанское я вылила в унитаз, – добавила она.
– Понятно. А конфеты?
– Ну нет, конфеты я сохранила, – призналась Рикка, – кроме нуги. У тебя осталось четыре минуты.
Она прислонилась к двери и вцепилась в дверную ручку. Мятый свитер, никакого макияжа. Явно измученная.
– Что происходит? Почему ты не хочешь меня видеть? – спросил Чаз.
– Потому что ты убил свою жену.
– Кто тебе сказал?
– Парень, который все видел своими глазами.
Чаз ощутил, как кровь отхлынула от лица. Он попятился, привалился к стулу и рухнул.
– Он видел, как ты столкнул Джои за борт, – сказала Рикка. – Описал мне в подробностях, как именно ты это проделал.
– И ты ему поверила? – Голос Чаза дрожал, как у Слима Уитмана
[49]
.
– Как ты схватил ее за лодыжки и перекинул назад через перила, – продолжала она. – Боже, я две ночи не могла уснуть.
– Парень просто пытается вытрясти из меня деньги. Он услышал о Джои в новостях и…
– Знаешь, у меня это в первый раз, Чаз. Я еще никогда не встречалась с женоубийцей.
– Подожди. Ты поверила какому-то незнакомцу, какому-то грязному жулику…
– Ты сказал детективу, что я – ваша уборщица. – В голосе Рикки звенел лед. – Уборщица?
Чаз про себя выругался. Он вспомнил, как Ролвааг прижал его в вестибюле «Мариотта» и спросил про телефонный звонок. Коп даже блокнота не открывал, поэтому Чаз плюнул и забыл. А оказывается, у паршивого ублюдка феноменальная память.
– Ролвааг к тебе приходил?
Рикка вяло кивнула:
– Задавал всякие разные вопросы.
Чаз ощутил вкус желчи во рту и с трудом сглотнул:
– Слушай, Рикка, а что я, по-твоему, должен был сказать? Что ты моя любовница? Парень только и мечтает схватить меня за горло.
– И не говори. Он не поленился проследить звонок.
– Мне очень жаль. Очень, – произнес Чаз. – Ты даже не представляешь, как мне плохо.
Рикка ничуть не смягчилась:
– Мне вот что интересно: почему он тебе не верит?
– Кто, коп? Да ладно тебе, – презрительно засмеялся Чаз. – Просто пытается свои ставки поднять, арестовать доктора за убийство.
Рикка закатила глаза – мол: «О боже, опять этот твой "доктор"».
– Пойдем, перекусим чего-нибудь.
– Я не голодна, – отказалась она, – и твое время вышло.
Она открыла дверь и знаком велела ему убираться. Это оглушило Чаза.
– Не делай этого, – сказал он. – Не бросай меня так просто, умоляю тебя, Рикка.
И, видит бог, он ее действительно улолял.
– Все кончено, – заявила она.
– Выпьем по бокалу. Дай мне шанс изменить твое решение.
– Нет, Чаз.
– Всего один несчастный бокал. Ты не пожалеешь.
– Хорошо, но не здесь. А то ты потащишь меня в постель.
Чаза захлестнула волна облегчения.
– Только скажи где.
Рикка выбрала бар неподалеку в кегельбане за его оглушительное отсутствие интимности. В субботу вечером показывали матчи Лиги чемпионов, и Чазу проще было бы докричаться до Рикки, если б они сидели в сердце Багдада под обстрелом крылатыми ракетами. Пока Рикка ходила в дамскую комнату, он выудил из кармана флакончик с синими пилюлями и, дабы не повторилось болезненное свидание с Медеей, вытряхнул на ладонь всего одну таблетку. Он проглотил ее, не запивая, и глянул на часы. Волшебное зелье начнет действовать через час, и он надеялся, что за это время ему удастся растопить Риккино сердце.
