Балийцы могли противопоставить огнестрельному оружию только луки, стрелы и копья. И еще пу путан.
Этот уникальный, напоминающий амок боевой транс когда-то принес балийцам славу бесстрашных непобедимых воинов. Пупутан спасал их всегда от любых врагов, но перед нарезным оружием и он оказался бессилен.
Впадая в особое состояние контролируемого безумия, в котором боец перестает испытывать страх перед смертью, балийские воины двинулись на европейцев в психическую атаку: размеренным шагом, сомкнутыми рядами, под лихорадочно-резкие звуки помогающей поддерживать транс ритмичной музыки.
Не видя ничего вокруг, не оборачиваясь на упавших, балийские мужчины шли и шли грудью на оружейные залпы и продолжали наступление до тех пор, пока было кому наступать...
Когда голландский экспедиционный корпус подступил к дворцу раджи Бадунга, женщины с криками: "Вот то, за чем вы пришли!" - бросали из окон в солдат золотые монеты. Солдаты смеялись и набивали карманы испачканным кровью золотом.
Раджа велел поджечь свой дворец. В праздничных одеждах, со всей своей семьей, священнослужителями, воинами и военачальниками, он вышел на свой последний смертельный бой. С помощью медитации войдя в пупутан, раджа первым пошел на голландские ружья.
Балийцы падали сотнями. Те, кому не досталось пули, закалывали себя кинжалами. Жрецы наносили смертельные удары женщинам, детям, тяжелораненым. В живых не осталось никого. Голландцы могли гордиться собой. В их летописи было внесено упоминание о новой знаменательной победе. Они считали себя героями, а не преступниками. Победителей не судят. Удобная жизненная позиция.
Сколько еще подобных эпизодов было в жизни балийского народа? А в истории человечества?
Заварушка вокруг электромагнитной бомбы Семена Тетерина чем-то неуловимо напоминала паро
дию на завоевание Бали. Хотя Бали тут ни при чем. Это была просто пародия на завоевание. Мужики разных национальностей в который раз с азартом убивали друг друга, чтобы получить то, чего все равно им потом будет мало. А раз мало - надо снова убивать. Убивать или быть убитым. Победителей не судят, а мертвому уже ничего не нужно.
На дне лодки застонал и заворочался Стив.
Неожиданно я поняла, что замерзла. Волнение на море усилилось, нос лодки с размаху вонзался в волны, вздымая высоко в воздух злые вспененные струи, и я насквозь промокла от снежинками секущих тело колючих холодных брызг.
На горизонте подсвеченными леденцами засияли башни отелей Ловина-Бич. Над золотыми блестками окон рекламные щиты изливали яркие неоновые потоки бегущих огней.
Держа руль одной рукой, другой я прикоснулась к щеке Стива.
Он что-то пробормотал и пошевелился.
- Ты как? В порядке?
- Где мы?
- Почти дома.
Иродиадис тихо выругался, видимо, снова погречески, и сел, ощупывая шишку на голове.
- Больно? - сочувственно спросила я, заглушая мотор.
- А ты как думаешь?
- В отеле я сделаю тебе компресс.
- Что произошло? Где эти типы?
- Кормят акул, - лаконично пояснила я.
- Как это - кормят акул?
Удар по голове явно повлиял на сообразительность Шакала. Причем не в лучшую сторону.
- Они убиты.
- Убиты?
Стив подобрал с пола тускло поблескивающий при свете луны "кедр-Б" и, как мне показалось, с уважением посмотрел на меня.
- Это ты их?
Жаль, конечно, его разочаровывать, но лучше все-таки сказать правду.
- За кого ты меня принимаешь? Я тебе не Рэмбо, чтобы мужиков пачками мочить.
- Ты можешь толком объяснить, что произошло? Я исследовал грот, а потом кто-то дернул меня за ногу, и я оказался в воде. Какой-то тип с аквалангом начал меня топить. Он схватил меня сзади за горло, так что я ничего не мог сделать. Я только помню, как в легкие хлынула вода, а потом я отключился. Хотя нет, кажется, еще я видел тебя на берегу. Это было уже после нападения. Рядом с тобой стоял какой-то парень с пистолетом. Или это мне почудилось?
- Не почудилось. Просто тебя вырубили сразу после того, как ты пришел в себя.
Я вкратце изложила Стиву ход событий, на всякий случай не упомянув о том, что это были люди Яши Мухомора. Не стоит щеголять излишней осведомленностью. По моей версии, на нас напали неизвестные, которые говорили по-английски, а потом кто-то их подстрелил. Судя по меткости, тот же самый стрелок, что случайно убил девочку-фею.
- Опять этот чертов снайпер! - проворчал Иродиадис. - Надо признать, что в этот раз он появился на редкость вовремя. Я бы многое отдал, чтобы выяснить, откуда взялся этот тип и чего ради он помогает нам.
- Если узнаем, кто он, пошлем ему ящик шампанского, - сказала я. - Тебе не кажется, что нам стоит избавиться от лодки? Не хочется, чтобы полиция или приятели типов, которые охотились за нами, через эту лодку вышли на нас.
- И как мы от нее избавимся?
Бедный Стив. Похоже, удар по голове оказался сильнее, чем я думала.
- Затопим, - пожала плечами я. - Лучше сделать это прямо здесь. У нас есть оружие с глушите
лем, корпус лодки из пластмассы. Продырявим пулями днище, а сами вплавь доберемся до берега.
- А как насчет акул?
- Здесь нет акул. Точнее, я надеюсь, что их здесь нет. Я читала, что обычно акулы не заплывают за линию коралловых рифов. По крайней мере, хотелось бы на это надеяться.
- А если все-таки заплывают?
- После того, что с нами случилось, слишком маловероятно, чтобы нас съела акула, - оптимистично заявила я.
На самом деле я немного лукавила. Не то чтобы я столь слепо верила в судьбу, готовую защитить нас от акульих зубов, просто балийская полиция и Яша Мухомор пугали меня гораздо сильнее.
- Отсюда до берега около километра, - сказал Стив. - Утопим лодку здесь или подплывем поближе?
- Лучше здесь, - ответила я, заглушая мотор. - На воде звук усиливается. Не хотелось бы, чтобы нас заметили или услышали. Я предпочитаю перестраховаться.
- А ты доплывешь?
- Плаваю я гораздо лучше, чем бегаю.
- Тогда прыгай в воду и отплыви немного. Я сам прострелю днище.
- А твоя фотокамера? - вспомнила я. - Ты заберешь ее с собой или затопишь вместе с лодкой? Она, наверное, испортится, если промокнет.
- Так ты захватила камеру?
- Не я, а один из бандитов.
- В футляре есть непромокаемый чехол, как раз на такой случай, так что с камерой все будет в порядке. Я заберу ее. Прыгай.
Вода оказалась теплее воздуха. Я отплыла метров на двадцать, когда над водой раскатилась автоматная очередь. Очертания лодки и стоящего в ней Стива сливались в единый черный силуэт на фоне чуть более светлого неба. Лодка закачалась и стала быстро погружаться. Иродиадис спрыгнул с нее и, с силой рассекая воду руками, кролем поплыл ко мне.
