Кейт, разумеется, не хотела, чтобы Трилборн сопровождал ее, но и стать объектом его наблюдения у нее желания не возникало. Случись ей заблудиться…
— Как вам угодно, — сказала она без тени энтузиазма в голосе и коснулась его рукава — так легко, как только смогла.
— Как себя чувствует королева? — спросил Трилборн, едва они двинулись в путь.
— У нее все замечательно. — Кейт осознавала, что он намерен во что бы то ни стало выяснить цель ее визита, но не спешила удовлетворять его любопытство.
— А как поживает новорожденный принц Артур?
— Малыш здоровый и пухлый.
— Вы с Елизаветой, надо понимать, ровесницы. У вас должно быть много общего.
— Она в равной степени интересуется всеми леди: и фрейлинами, и прочими придворными. — Банальность, конечно, но это все же лучше, чем вдаваться в подробности.
Трилборн сжал свободную руку в кулак и завел ее за спину, тем самым впервые выдав свое недовольство.
— А как ваше здоровье? Ночь в заснеженном лесу никоим образом на нем не сказалась?
— Абсолютно, — криво усмехнулась Кейт. — Возможно, это не бросается в глаза, но природа наградила меня отменным здоровьем.
— Ваш жених наверняка рад этому обстоятельству, ведь шотландцы придают большое значение физической мощи.
— Он ни на что не жалуется. — На самом деле, точного ответа на этот вопрос Кейт не знала, но решила обойтись нейтральной фразой.
— И где же сейчас ваш ненаглядный Данбар?
Она украдкой поглядела на собеседника из-под полуопущенных ресниц. Как же аккуратно у него зачесаны волосы, какими опрятными складочками сложены оборки на воротнике и рукавах. Даже сам король по сравнению с ним показался бы неряхой. Очевидно, что на прогулочный двор, где Росс сейчас тренировался с оружием, этот человек даже не заглядывал.
— Понятия не имею, — сказала она, — но к обеду он обязательно явится.
— Да, аппетит у него незаурядный, с этим я соглашусь. Из Шотландии вестей не поступало? Что там с вашей помолвкой?
Интересно, откуда стали известны подробности ее личной жизни? Но в том, что они всем известны, сомневаться не приходилось. Кейт подозревала, что король сам известил весь двор, чтобы оказать давление на жениха с невестой.
— Пока что доподлинно не известно.
— Вас это, должно быть, тревожит?
— Не время отвлекаться на тревоги — я обязана подчиняться королевской воле.
— Какое завидное послушание! Хотя вы-то могли бы избежать этой участи, проявив хоть немного решимости.
— Думаете?
— Леди Кэтрин, я не могу подобрать слова, чтобы выразить, какое счастье принес бы мне брак с вами. Король сверх всякой меры благоволит к вам и вашим сестрам. Уверен, он прислушается к вашим пожеланиям, ежели вы изволите предпочесть меня Шотландцу.
— А вы считаете, что преимущество на вашей стороне?
Голова Трилборна непроизвольно дернулась, глаза сузились, превратившись в щелки, но он быстро овладел собой.
— Вы такая шутница! А я, между тем, говорю совершенно серьезно.
Рука его, за которую Кейт столь неохотно держалась, все-таки заметно напряглась, как бы он ни пытался скрыть свое недовольство. Пожалуй, ей стоило проявить осторожность.
— Король, как всегда, исходит из политических интересов, и я не вправе вмешиваться.
— Не сочтите за дерзость, но вы, кажется, даже не пытаетесь что-либо изменить. В Новом лесу между вами что-то произошло, не так ли? И вам, наверное, это настолько понравилось, что вы хотите вновь испытать наслаждение?
— Вы меня оскорбляете, сэр. — Кейт тотчас отпустила его локоть.
— Но я же прав!
— Ничего между нами не было! Ровным счетом ничего!
— Данбар тоже на этом настаивает и уже избил до полусмерти несколько человек, утверждавших обратное. И все-таки король явно торопится спасти ваше доброе имя.
— Уверяю вас, это политический, а не нравственный вопрос.
Кейт обеспокоил тот факт, что Россу пришлось прибегнуть к физической силе, чтобы отстоять ее честь. Она об этом даже не слышала, а сам он, разумеется, счел нужным об этом умолчать.
— В каком смысле?
Кейт не сказала ни слова. Трилборн распахнул перед ней дверь, ведущую в короткий, без окон, коридор. Лишь пройдя вперед, она ответила ему, обернувшись через плечо:
— По-моему, Генрих видит в этом союзе возможность снизить напряжение в приграничных районах.
— Но результат будет скорее обратный. Он ведь должен знать о семейной вражде между Трилборнами и Данбарами.
— Едва ли он придает ей значение. — Кейт замешкалась, прежде чем продолжить: — А вы полагаете, что стоило бы? Вы действительно непримиримые враги?
— Вам ли этого не знать!
— С чего же все началось? Какой ужасный поступок породил это многолетнее противостояние?
Трилборн смешался, но все-таки ответил, пожав плечами:
— Если честно, я и сам точно не знаю. Я с детства вместо сказок на ночь слушал рассказы о страшных Данбарах. После мне снилось, как они вытаскивают меня прямо из постели и вешают в ночной сорочке или отрубают голову, как петушку.
— Но они ведь никогда не обращались с детьми подобным образом! — Кейт уже готова была проникнуться к нему сочувствием, как к любому человеку, чье детство было омрачено страхами.
— Не исключено, что и обращались. За Данбарами водится немало грехов.
— Насколько я знаю, за вашим родом тоже.
— Однако счет сравнять нам никогда не удавалось.
— А что для этого необходимо? Гибель всех Данбаров до последнего?
— Или же полнейшее их разорение и бесчестье, как говаривали мой отец и дед. — Трилборн позволил себе презрительный смешок. — Мне, признаться, не верится, что Генрих мог упустить это обстоятельство из виду, если учесть то, сколько осведомителей по всей стране помогают ему следить за событиями. — Он покачал головой. — Нет, король затеял хитрую игру. Знать бы только какую.
— Вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что я могу вам помочь. — Это была лишь полуправда, поскольку за время последней аудиенции в Винчестере Кейт успела кое-что выяснить. И все же верхом самодовольства было бы предположить, что ее помолвка играла важную роль в «хитрой игре» монарха.
— А вам не обязательно понимать правила, чтобы быть пешкой.
«Пешками зачастую жертвуют ради того, чтобы заполучить более ценные фигуры». От этой мысли у Кейт внутри все похолодело.
— Так что же? Может, вы все-таки поговорите с Генрихом?
— Он не станет меня слушать. Сколько раз вам повторять?
— Кто не рискует, тот не выигрывает.
