— Я не нашел его, — пожаловался я.
— Не волнуйся, — говорит папа, — кто-кто, а собаки не
теряются.
Только я не был в этом уверен.
— Ну, па, он же городской пес.
Я пересек дворик, и тут — чтоб мне провалиться, если я не
услышал его лай. Он доносился из-за сарая, как будто с опушки леса.
— Это он, папа! — закричал я и припустил к лесу.
Папа и дядя Сагамор разом вскочили с крыльца, и папа как
цапнет меня за руку.
— Ну-ка, подожди, Билли, — говорит он. — Брось это дело.
— Почему? — спрашиваю я. — Это же Зиг Фрид, я узнал его лай.
— Ну да, — ответил дядя Сагамор. — Конечно, это он. Да
только я побольше твоего имел дело с собаками. Он облаивает скунса, это верняк.
— Так я и подумал, — говорит папа. Он все еще не отпускал
моей руки. — Как я услышал, так и решил, что это собака гонится за скунсом.
— Может быть, ну и что? — возразил я. — Не могу же я
позволить какому-то скунсу навредить моей собаке!
— Пусть уж лучше Сагамор этим займется, — заявил папа. — Уж
он это умеет. А ты оставайся здесь и подожди.
— Ну, папа…
— И говорить не о чем. Делай, как тебе сказано. Я не хочу,
чтобы ты провонял скунсом, а то придется выдворить тебя жить в конюшню.
Дядя Сагамор быстрехонько направился в сторону сарая. А мы с
папой остались сидеть на крыльце. Зиг Фрид все лаял, но тише, словно убегал все
дальше в лес.
Несколько минут ровнехонько ничего не происходило. А потом
лай Зига Фрида как-то изменился, он заскулил и совсем смолк.
Дядя Сагамор что-то прокричал нам. Папа поднялся и завопил в
ответ:
— Что? Что ты сказал?
— Позови собаку, — орал дядя Сагамор. — Позови его к себе и
держи хорошенько.
— Сюда, Зиг Фрид! — позвал я. — Зиг Фрид! Зиг Фрид!
Не прошло и минуты, как он выскочил из темноты, прыгнул мне
на руки и начал бешено лизать мне лицо.
— А он вовсе не охотился на скунса, па, — сообщил я. —
Гляди, у него вполне обычный запах.
— Это тебе только так кажется, — ответил папа. — Просто
Сагамор знает, с какого конца за это взяться. А теперь крепче держи свою
собаку. Не пускай его обратно.
Мы снова уселись на крыльцо, и я изо всех сил ухватил Зига
Фрида за ошейник. Он выглядел вполне довольным. Мне казалось, прошло ужас как
много времени, а дядя Сагамор все не возвращался.
— Как ты считаешь, у него какие-то неприятности со скунсом?
— спросил я.
— Это у Сагамора-то неприятности с каким-то одним жалким
старым скунсом? — хмыкнул папа. — Да ни в жисть. Он одной левой справится с
любым скунсом. Вот увидишь, он скоро вернется.
Мы еще посидели, и я снова разволновался из-за мисс
Харрингтон. Она-то сейчас, наверно, страсть как перепугана.
— Может, нам тоже пойти поискать ее? — спросил я папу.
Он покачал головой.
— Ну что мы можем сделать, — говорит. — И потом, мне вовсе
не хочется, чтобы ты опять пропал.
Тут как раз из-за угла дома вышел дядя Сагамор. Он уселся на
нижнюю ступеньку и сунул в рот очередную порцию табака.
— Ей-богу, — сказал он, — все ровно так, как мы и думали.
— Ну, ты по лаю все, что хочешь, определишь, если знаешь эту
собаку, — согласился папа. — Проблем не было?
— Хммммммм, — отозвался дядя Сагамор. — Не особенно. Скунсы,
в общем-то, похожи на мулов и женщин. Ты не можешь командовать скунсом, но если
найдешь время, чтобы привести ему разумные доводы, то он почти наверняка
согласится с твоим мнением.
— Как ты думаешь, уже можно отпустить собаку? — спросил
папа.
— Вполне. Он уже не сможет его отыскать. Пусти его.
Я спустил Зига Фрида. Он удрал в темноту во двор, но далеко
не убежал.
Дядя Сагамор выплюнул струю табачной жвачки. Видеть-то это
мы не увидели, зато прекрасно услышали, как она шлепнулась о землю.
— Знаешь что, Сэм, — сказал он. — Я и впрямь чертовски
беспокоюсь за эту девушку.
— Ну, — согласился папа, — и я тоже, да только гоню от себя
мрачные мысли.
— Ох, — продолжил дядя Сагамор, — навроде как сейчас ей
ничего не угрожает. В здешних местах вполне безопасно. Да только она чертовски
напугана, а эти шерифовы мужланы способны только напугать ее еще больше,
особливо раз она в таком легком наряде. Сэм, как тебе кажется, сможет шериф
справиться с этим делом как следует? Да еще всего с двадцатью помощниками?
— И я вот тоже все думаю, — сказал папа. — Похоже, что шериф
не совсем владеет ситуацией. На его месте…
— На его месте, — перебил его дядя Сагамор, — я пообещал бы
вознаграждение.
— Ну конечно же, — подхватил папа. — И разгласил бы об этом
по всей округе.
— Еще бы. Я развесил бы несколько афишек, а может, даже
позвонил бы в газету. Дал бы своего рода описание, как она выглядела и как была
одета, когда ее видели в последний раз, чтобы люди знали, кого искать. Я
считаю, мы бы могли составить хорошее описаньице девушки, правда же?
— Запросто. Конечно, можем. Мы же видели ее достаточно
часто.
— Ну вот что я хочу сказать, — сказал дядя Сагамор. — Вся
беда в том, что мне не нравится, как шериф взялся за это дело. Эта девушка —
наша хорошая приятельница, а Билли так и вовсе готов прозакладывать ради нее
все сокровища мира. А шериф всего-то и делает, что болтается по округе со
сборищем старых развалин, которые не в состоянии разыскать и дохлую мышь в
молочной бутылке, в то время как бедняжка даже не может понять, на каком она
свете. Нескладно как-то получается.
— Ну и как ты предлагаешь нам взяться за это дело? — спросил
папа.
— Помяните мои слова, — ответил дядя Сагамор. — Сами знаете,
я последний человек на свете, кому хотелось бы сталкиваться со служителями
закона, но мне кажется, что это просто наш долг дать людям знать, что здесь
происходит, чтобы получить подмогу в ее поисках. Люди так и ломанутся сюда,
если узнают о пропаже, а особенно когда услышат о вознаграждении.
— Хмммммммммм, — сказал папа, — может быть, две сотни?
— Лучше пять сотен, — предложил дядя Сагамор.
— Да, сказать-то легко, — говорю я им, — мы получим уйму
помощи, а кто заплатит?
