— Ну, и что дальше? — спросила Нэнси.
Он не стал отвечать. Пересек поляну и увидел, что с нее открывается замечательный вид на озеро, лежащее внизу и окаймленное по берегам могучими деревьями. Затем прошел вдоль опушки, отметив про себя, что прокладывать в этом лесу путь было бы не легче, чем в джунглях. С другой стороны в узком просвете между деревьями он отчетливо увидел и охотничий домик, и огуречные поля с лагерем сезонных рабочих. Отсюда ветхость и убогость лачуг не бросалась в глаза — наоборот, лагерь казался в солнечном свете почти игрушечным. Он увидел разноцветные квадратики — крыши старых машин, на которых добрались сюда рабочие из Техаса, и яркий желтый прямоугольник автобуса Луиса Камачо.
Черт возьми, да у этого ведра на спидометре больше ста двадцати тысяч миль!
— Смотри, наш лагерь видно, — сказал Райан.
Нэнси по-прежнему сидела в машине и только переспросила:
— Правда?
— Иди сюда. Даже автобус видно, на котором мы приехали.
— Как-нибудь в другой раз, — бесстрастным тоном ответила Нэнси.
— Ума не приложу, как этот автобус сюда доехал и не развалился. Я вообще в таком дурдоме раньше никогда не ездил. Это не то что междугородний автобус — это другой стиль жизни: ты просто на четыре дня переселяешься в автобус. — Райан вернулся к машине. — Теперь я созрел. Налей-ка и мне.
Нэнси плеснула «Колд Дак» в бокал и протянула Райану. Тот поднял бокал, посмотрел сквозь темно-красную жидкость на солнце и улыбнулся.
— Я вспомнил Билли Руиса: он пьет какое-то пойло из хлебной водки с травками. Не пробовала? Гадость редкостная.
— И что, башню сносит?
— Страшное дело. А цвет тоже красноватый — наверное, от каких-нибудь корешков, на которых ее настаивают. — Райан снова улыбнулся, глядя на бокал. — Он всегда вот так поднимает бутылку и смотрит, сколько отравы у него осталось. Садимся мы, например, обедать, а он кусок проглотит, потом отхлебнет, поднимет бутылку и рассматривает на свет, прикидывает, сколько еще кусков нужно съесть, чтобы каждый было чем запить. Видишь, сколько у меня воспоминаний об этих ребятах.
— Поехали, — сказала Нэнси.
Райан отвернулся от машины и посмотрел на деревья в том направлении, где находился лагерь. С этого места его не было видно — вид открывался только с одного края поляны.
— Я их так и не понял, — сказал Райан. — Как они живут, как приспосабливаются к своей тяжелой жизни. Они ведь не жалуются и даже не считают, что им сильно не повезло. Иногда мне кажется, что они живут настоящей, почти счастливой жизнью. Но не в том смысле, что они такие тупые и примитивные, что им ничего больше не надо. Ты, наверное, думаешь…
— Я ничего не думаю, — перебила его Нэнси, — и не понимаю, о чем ты говоришь.
Райан попытался выразить свою мысль более отчетливо.
— Они умеют все это принять. Может быть, это и неправильно, не знаю. Но, даже работая за гроши и живя в таких жутких условиях, они сохраняют что-то такое, чего у многих людей нет.
— Понятно, — сказала Нэнси. — Они сохраняют достоинство.
— Ладно, забудь.
— Или врожденное благородство?
Райан допил свой бокал, изо всех сил стараясь оставаться спокойным.
— Ну скажи, я тоже хочу знать, что ты в них нашел, — не унималась Нэнси.
— Да пошла ты в задницу, — буркнул Райан.
Нэнси улыбнулась, потом засмеялась и, наконец, запрокинув голову, расхохоталась в полный голос. Райан удивленно уставился на нее. Что-то в этой сцене показалось ему необычным и странным. Он смотрел на нее до тех пор, пока наконец не сообразил, что за три дня их знакомства он впервые услышал, как она смеется.
А. Дж. Бэнкс, представитель Сельскохозяйственной ассоциации, позвонил Бобу Роджерсу-младшему и поинтересовался, сколько будет стоить снос лагеря сезонных рабочих. В ассоциации давно предлагали снести этот лагерь, расчистить место и распахать освободившуюся территорию. Боб-младший, понимая, что этот вопрос сулит ему новые заботы, ответил, что он не работает в компании по сносу, а потому понятия об этом не имеет. А. Дж. Бэнкс сказал, что если Боб-младший сумел соорудить эти хибары, то, черт подери, неужели он не сообразит, во сколько обойдется от них избавиться? Боб-младший пообещал съездить на место, прикинуть объем работы и перезвонить в ассоциацию. Вот почему он ехал сейчас в сторону лагеря сезонников и гадал, действительно ли он видел впереди пылящий по проселку «мустанг» Нэнси. Вряд ли он перепутал эту машину с какой-нибудь другой. А впрочем, кто его знает.
Эта мысль не давала ему покоя, и, осмотрев лагерь и прикинув, сколько грузовиков потребуется, чтобы вывезти остатки сломанных бульдозером строений, он не поехал обратно на шоссе, а решил прокатиться немного по проселочной дороге. Никакого зеленого «мустанга» у охотничьего домика мистера Ритчи он не обнаружил. Колея, уходившая в лес за домом, вела в никуда: попетляв по склонам, она обрывалась возле озера, милях в пятнадцати от Женева-Бич. Боб-младший не был там с весны, с тех пор, как они с отцом решили продать участок в лесу. Он сделал тогда указатель на доске, чтобы потенциальным покупателям легче было найти нужное место. Время от времени некоторые из них — например, мистер Маджестик — добирались до этой глухомани. Но чаще туда отправлялись подростки из окрестных поселков, чтобы как следует оторваться. Что касается следов от колес, которые увидел Боб-младший, то они могли быть и старыми. Но тут он вспомнил, что позавчера здесь шел дождь.
Присмотревшись внимательнее к следам шин в колее, он понял, что кто-то проезжал тут совсем недавно. То, что это могла быть машина Нэнси, уже как-то вылетело у него из головы. Ему просто было любопытно, кто оставил следы. Включив первую передачу, Боб-младший вырулил на колею, уводившую в глубь леса.
Услышав шум приближающейся машины, Райан сразу понял, что это не к добру, а когда узнал пикап Боба-младшего, тихо выругался, поставил бокал на капот «мустанга» и огляделся вокруг в поисках чего-нибудь подходящего. Он не стал делать вид, будто ничего особенного не происходит; впрочем, излишней суеты в его движениях тоже не было. Заметив поваленное дерево, он подошел к нему, и к тому времени, когда Боб-младший вылез из пикапа, в руках Райана оказался здоровенный почти прямой сук, на который он и оперся в позе отдыхающего копьеносца.
Сидевшая в машине Нэнси, приподняв в приветственном жесте бокал и расслабленно положив другую руку на спинку сиденья, сказала: «Привет, Боб» — и стала ждать, что будет дальше.
Боб-младший осмотрелся, чтобы оценить ситуацию. С Нэнси все было ясно. Увидев на капоте «мустанга» недопитый бокал, он сплюнул и перевел взгляд на Джека Райана. Тот молча стоял чуть поодаль, опираясь на свою дубину, или палку, или хрен знает как назвать эту штуку, которой он вооружился. Нэнси и Райан продолжали молчать, явно давая понять, что право очередного хода перешло к нему. Ну, Райан — он-то сам напросился, и с ним, ясное дело, придется разобраться: ему было сказано, чтобы проваливал отсюда, но он так и не уехал. Следовательно, он должен получить урок, который запомнит надолго. А тот факт, что за ними наблюдала Нэнси, требовал от Боба показательного выступления. Девчонка должна понять, что такие сопляки, как Райан, для него, Боба Роджерса-младшего, не соперники. В общем, надо было по возможности эффектно и убедительно отделать Райана. Сняв свою ковбойскую шляпу и солнечные очки, Боб-младший положил их через окно в кабину пикапа.
