— И ещё все деньги из кассы.
Теперь хозяин заведения из-за прилавка разглядывал Луиса, наставившего на него нечто, спрятанное в кармане пиджака. И его это как будто вовсе не удивило. Он поскреб рукой колючую щетину на подбородке и сказал:
— А почему бы тебе тогда не вытащить оттуда свой палец и не засунуть его себе в задницу, пока я сам схожу за ружьем.
Сокрушенно покачав головой, он направился к двери в подсобку. Луис бросился к выходу.
Не слишком удачное начало.
Доехав до конторы Макса Черри, Луис открыл себе дверь ключом, который ещё раньше, утром того же дня, он вытащил у Макса из стола, и вошел. Он был настроен оптимистично, ощущая в себе готовность перейти к решительным действиям. Просто нужно ещё все получше продумать, подойти к делу на полном серьезе. Орделл был прав, терять ему и в самом деле было уже нечего. Луис вернулся к машине и вытащил из багажника монтировку.
Сегодня днем он ездил в Саут-Маями-Бич, потратив на дорогу в общей сложности два с половиной часа. Целью его путешествия был отель «Санта-Марта» на Оушен-Драйв близ Шестой. Отель принадлежал колумбийцам, и кое-кто из них постоянно ошивался в баре, находившемся в гостинничном холле. Войдя, Луис заметил у бара четырех молодых парней, один из которых демонстрировал остальным какое-то танцевальное па, двигая бедрами в такт латиноамериканской мелодии, пронзительные звуки которой доносились из скрытых от глаз динамиков. Нехотя обернувшись, трое зрителей взглянули в сторону Луиса, и тут же снова переключили внимание на танцующего перед ними приятеля. Ясно. Конечно, Луис вполне мог бы как ни в чем не бывало подойти к ним и вручить каждому по визитной карточке Макса Черри... Но он приехал сюда не за этим. А с этими ребятам, пожалуй, шутить и в самом деле не стоит.
Он вышел обратно и зашагал вдоль улицы, на которую выходили богато украшенные фасады других отелей, направляясь к «Кордозо», где и задержался, заняв место за одним из расставленных на тротуаре столиков, чтобы выпить водки с тоником. Вообще-то Луису было бы больше по душе остаться в отеле, облюбованном колумбийцами, но и здесь было тоже не плохо. Луис жил здесь десять лет назад, когда на веранде каждого из отелей, в специально расставленных там креслах, отдыхали постояльцы из числа нью-йоркских пенсионеров, почти все поголовно в больших шляпах и с намазанными белым кремом носами, а чуть подальше, вниз по улице, как всегда суетились кубинцы. Пять лет назад, когда наступили большие перемены, он вернулся сюда, чтобы ограбить банк, находившийся всего кварталах в десяти отсюда, близ Волфиз-Делай. Теперь это место стало едва ли не самым популярным во всей Южной Флориде. Парни со сдвинутыми на лоб солнцезащитными очками фотографировали позировавших им на пляже худеньких девчонок. И машину на Оушен-Драйв уже просто так не припарковать. Луис заказал ещё пару бокалов водки с тоником. Он обратил внимание на проходившую мимо темноволосую девицу в узеньких облегающих брючках и туфлях на шпильках, и уже совсем было собрался протянуть руку и поинтересоваться, не желает ли она с ним выпить, когда ему вдруг стало ясно, что это парень в макияже и с накладной грудью. Вот ведь какие теперь времена настали. Так что же он здесь делает? Он больше никакой не агент, раздающий дурацкие визитные карточки. И если кто-нибудь вздумал бы спросить, чем он, Луис, занимается в настоящее время, то он, скорее всего не раздумывая, ответил бы, что грабит банки; и не имеет значения, что последний раз это было с ним вот уже пять лет тому назад.
А что если, раз он уж все равно находится неподалеку, сейчас заехать в тот банк на Коллинз? Это был тот самый банк, где кассирша подсунула ему ту взрывающуюся пачку банкнот.
Луис выпил ещё водки с тоником и начал быстро писать на салфетке. Это налет. Сохраняй спокойствие... Ему пришлось взять ещё одну салфетку, чтобы дописать на ней «на кнопку не нажимай...» Он подумал, что придется писать помельче, чтобы уместить ещё «а не то мозги вышибу» и ещё кое-что насчет денег, о том, что он берет только сотенными и пятидесяти долларовыми купюрами. Взяв ещё одну салфетку и развернув её, он переписал заново, изложив все, что ему хотелось бы сказать. Вот так. Замечательно.
Но за то время, пока он, оплатив счет, прошел несколько кварталов пешком до оставленной им машины, а потом доехал до Коллинз-Авеню, банк уже закрылся.
Случись это неделю назад, он бы сдался, признав свою поражение. Но только не сегодня; потому что сегодня он твердо решил действовать. И даже тот факт, что толстобрюхий торгаш из винного магазина счел его придурком, не мог охладить его пыла. Нет, теперь он просто обязан довести дело до конца. Тем более, что в винных магазинах — и он точно знал это — управляться с делами было не так просто, как в банках.
При помощи монтировки Луис взломал замок на шкафчике, в котором Макс Черри хранил оружие, и находившемся в комнате для совещаний, стоявшему по соседству с холодильником и кофеваркой. Внутри лежали четыре пистолета и никелированный «Моссберг 500» с пистолетной рукояткой и лазерным прицелом. Луис был настроен весьма серьезно, и поэтому он выбрал хромированный «Кольт-Питон» Уинстона — «Магнум 357» с восьмидюймовым стволом, большой и внушительный. Этого должно было хватить, и ещё пару коробочек патрон. Но затем решив, что коль скоро он все же решился на такое, то мелочиться, пожалуй, не стоит, прихватил заодно и «Мосберг 500». Даже вместе с лазерным прицелом это оружие можно было запросто укрыть под полой пиджака, который был сейчас на нем. Застегнутый на все пуговицы пиджак неплохо сидел, и ещё у него были самые широченные лацканы изо всех, какие Луис когда-либо видел в своей жизни. Все вещи из гардероба Джей-Джея были как будто новыми, но в то же время и безнадежно вышедшими из моды, пылясь по двадцать лет в шкафах или в чемоданах, в то время, как сам Джей-Джей находился на отсидках и был лишен возможности подбирать себе наряды по собственному усмотрению. Но только Орделл никогда не увидит на нем этот пиджак. Потому что он завтра же отправится в «Бердайнз» или в «Мейсиз» и купит себе там что-нибудь из приличной одежды. Ничего вызывающе яркого, типа той куртки Орделла, незачем лишний раз высовываться. А вот что-нибудь в сине-голубых тонах ему вполне подошло бы.
Когда Луис во второй раз переступил порог винного магазина, толстяк в футболке, надпись на которой призывала бога благословить Америку, потер рукой подбородок и сказал:
— Господи Иисусе, только не говори, что ты решил вернуться.
— Мне две бутылки вон того «Абсолюта», — объявил Луис, на этот раз вытаскивая из-под полы пиджака «Моссберг», блеснувший никелем в свете ламп, а красная точка прицела остановилась на затребованных им бутылках.
— Откуда это у тебя? Из магазина игрушек? — поинтересовался толстяк.
— Видишь красную точку? — Луис отвел прицел от бутылок с «Абсолютом» и нажал курок, вдребезги расстреливая нижние три ряда дешевого пойла. — Все настоящее, — боже, в голове у него звенело. — Вон те бутылки «Абсолюта», все деньги из кассы и не забудь ту пачку, что лежит у тебя в заднем кармане брюк.
Чувствовал он себя превосходно, проезжая по Дикси и то и дело отхлебывая водку прямо из горлышкаи, направляясь на поиски какого-нибудь подходящего мотеля. Все, он не будет больше жить в доме Джей-Джея, и к черту эту вонючую контору... И тут он понял, что должен немедленно вернуться туда. Положить ключ на место, в ящик стола Макса и создать видимость ограбления со взломом, а не то Макс обязательно догадается, что это его рук дело. Зря он не выгреб из шкафа все, что там было. Макс все равно может подумать на него. За четыре года проведенных за решеткой, он стал более рассеянным, чем прежде, только и всего. Ну, по крайней мере он хоть во время вспомнил об этом. Но уж потом обязательно уехать прочь, подальше отсюда. Только не останавливаться и не искать путей к отступлению. Об этом, кажется, говорил ему Орделл?
