Сунув в рот сигарету, я зашел за стену дома. Там не было этого надоевшего ветра, который не успокаивался уже неделю.
И тут… Я не поверил своим глазам…
Стажер волок за шиворот по снегу, как мешок с мукой, Игоря Арнольдовича Алтынина по кличке Цент. Игорь Арнольдович не сопротивлялся и лишь старался поспевать за быстрым Ванькиным шагом. Когда это не получалось и он путался в полах пальто, Алтынин падал и продолжал движение уже юзом. С ног до головы облепленный снегом, Цент напоминал Деда Мороза утром первого января.
– В будке собачьей прятался, – улыбаясь, пояснил стажер. – Тут по периметру рынка будки стоят. Представляете, Андрей Васильевич, он овчарку из конуры выгнал, а сам туда залез. Ему-то ничего, его собака знает! А мне… Вот.
И он показал разодранный рукав дорогой дубленки.
Пока Иван запихивал обмякшего после транспортировки Алтынина в нашу «шестерку», я попросил оперов из ГУВД забрать с собой Устинцева. Негоже начальнику службы безопасности авторынка в состоянии алкогольного опьянения расхаживать по городу с табельным оружием. Кажется, карьера Паши по линии «секьюрити» закончена. И правильно. Хронически не перевариваю моральных уродов.
Глава 10
Приехав в отдел, я первым делом отправил Верховцева и Паршикова оформлять задержание Алтынина, Ваньке отдал ключ от кабинета, а сам зашел к Обрезанову.
Обрезанов поведал, что сразу после «корейского погрома» ему поступил звонок из Управления. Начальник уголовного розыска просил меня приехать к нему завтра, в девять утра, для собеседования. На мое недоумение Макс отмахнулся:
– Я же говорю, спорить бесполезно!
Настроение у него было ни к черту, поэтому я ретировался и пошел вынимать из камеры Алтынина. Цент выглядел на удивление спокойным и задумчивым.
Он потирал запястья, с которых сняли наручники, и размышлял, как остаться в стороне от событий, связанных с Теном. Это была для него задача номер один, так как если будет доказано, что Алтынин – центровая фигура в группировке корейца и что именно он угрожал в письме Кореневой, то он сразу окажется в положении жабы, которой наступили на задние лапы.
– Давно не виделись, Игорь Арнольдович. – Я устало опустился на стул и сунул в рот сигарету. – Опять срок себе нарезаешь?
– Какой срок, начальник? Куда ты меня подписывать собираешься? Я чист, как слеза девственницы.
– Где Коренева?
– Кто?
Я заставил Ваню повторить рассказ о встрече Цента с девушкой.
– Лажа, – рецензировал повествование Алтынин. – У него глюки.
На столе появились письмо, адресованное Кореневой, и записка о технических характеристиках «Мерседеса». По реакции я понял, что он уже давно готов к этому.
– Горский, я думал, что вы поумнели за эти пять лет. Не вижу в письме ни имени «Ольга», ни фамилии «Коренева». Письмо я писал, но кому, не помню. Нет, припоминаю… Это была новогодняя шутка. Или – первомайская. Я шутил. Пьяный был, делать было нечего. Жаль только, что не могу вспомнить, кому именно писал. Мозги пропил, извини, начальник.
Дождавшись, пока закончится его словесный понос, я чиркнул колесиком зажигалки:
– Алтынин, я разве говорил, что Кореневу зовут Ольгой?
Если откровенно, я был готов к нешуточной борьбе. Помня его упрямство по «автобусному» делу, помня о том, что он даже в суд пошел за «полным отказом», я настраивался в лучшем случае на сделку. Но то, что слом произойдет не на чем-то серьезном, а на самом дешевом «проколе», я не ожидал. Вот что значит целый год быть на свободе! Уверен, что на зоне он за своим базаром следил, как за невестой родного брата. Квалификация теряется.
Далее все пошло по известному мне сценарию. Осознав, что настал момент истины, Алтынин стал выдавать ту часть информации, которая имела для меня несущественное значение. «Вариант Чернорожина». Кажется, что клиент разговорился, а на самом деле он играет свою игру. Ванька сидел, развесив уши, и я с горечью подумал о том, сколько молодых оперов погорело в этой игре, так и не поняв ее правил.
– Алтынин! – прервал я бандита. – Твое дело швах. Ты «вспотел» на деле, которое не потянешь. Что это за ключ?
…Разговор продолжался вот уже четыре часа. За это время мы с Иваном выкурили пачку сигарет, после чего я послал стажера за второй. Когда и она опустела наполовину, я решил, что на сегодня хватит. Алтынин настолько запутался в собственной лжи, что одни и те же события рассказывал как от себя лично, так и от имени каких-то друзей, места жительства, фамилии которых «не помнил». Когда до него наконец-то дошло, что его вытрясли как грушу, при помощи его же лжи, он замкнулся и стал проситься в камеру. Уходя, с опозданием вспомнил об адвокате и заявил, что все сведения выбили из него силой. Спасибо, что сделал такое заявление. Теперь есть хоть небольшая уверенность в правдивости алтынинских показаний.
Ваня повел удрученного Цента в дежурную часть, а я положил перед собой чистый лист бумаги. Вся информация была фрагментарна, и собрать воедино всю мозаику казалось невозможной задачей. Тем не менее я сделал такую попытку.
Алтынин познакомился с Кореневой полгода назад. И произошло это при весьма пикантных обстоятельствах. Тен, в чьем непосредственном подчинении находился бывший каторжанин Алтынин, приказал последнему повсюду сопровождать свою пассию Ольгу Кореневу. Цент обязан был выполнять обязанности бригадира и водителя. Причиной такой заботы о любовнице со стороны корейца явились вполне обоснованные подозрения о том, что она вовсю развлекается на стороне. Как пояснил Алтынин:
– Тен сказал мне, что взгляд Ольги стал рассеян и пуст, точно увядший лотос. Какой лотос? По ней и так видно, что ее полгорода пользует! Но мне-то какая разница? Он деньги мне платил за то, чтобы я дело делал, а не советы давал.
Через два месяца осада Кореневой в лице Алтынина была снята. Очевидно, лотос расцвел и обратился соцветием к солнцу. Но в период той самой опеки произошло событие, которое в корне изменило отношение Тена к Алтынину. Из дома корейца пропали сто восемьдесят тысяч долларов. Цент сумел доказать свою непричастность, и Тен в гневе приказал наказать любовницу. Так Коренева попала в санаторий «Бобылево». После возвращения вход в дом криминального авторитета для нее был закрыт. При этом Тен дал срок Ольге для возвращения денег. Истек он два дня назад.
А что касается исчезнувших «зеленых», то тут все проще простого. Ольга утащила доллары из бюро в кабинете Тена и положила в банк на свое имя. Какого именно банка, Коренева так и не сказала Центу. Однако после убийства Тена она настояла на встрече с Алтыниным и объявила, что давно знает о том, как Алтынин ворует у корейцев на авторынке. Ей было известно, что около трети подозрительных машин проходит не через «черную» бухгалтерию группировки, а через карман Алтынина. И она предложила Игорю Арнольдовичу объединить усилия. Она вкладывает в дело сто восемьдесят тысяч долларов, он добавляет аналогичную сумму, и они растворяются на просторах Германии, чтобы самим готовить машины «под заказ».
