Оставалось одно – наблюдение вне банка. Сидеть пеньками на дороге – занятие малоперспективное. Кроме того, я еще должен заниматься другими преступлениями, ходить на совещания, работать с людьми… Два дня мы дежурили группами. Первый – Верховцев с Вьюном, второй – я с Иваном. К окончанию своего дежурства, после закрытия банка, я понял, что так можно просидеть до пенсии. Если у Кореневой хватало смелости после всего случившегося опустошать счета корейской мафии, оставаясь невидимой, то у нее должно хватить и ума. Снять деньги со счета на свое имя – плевое дело. Это мы испытываем трудности с засадой. А она может появиться в банке хоть через месяц, хоть через год. Главное, чтобы счет не был арестован. Корейцы, понятно, инициаторами ареста не выступят, а я этого не могу сделать, в связи с тем что дело по расследованию убийства предпринимателя Ли Чен Тена прекращено в связи со смертью «убийцы» Шарагина. Статья 5 пункт 8 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Не придерешься.
Но в этой же статье есть и другая интересная фраза: «…за исключением случаев возобновления дела в отношении других лиц по вновь открывшимся обстоятельствам». Тут тоже не придерешься. Для этого я и искал свою «заочницу», Ольгу Михайловну Кореневу. Это единственный человек, который знает ВСЁ. Она была важна для меня как живой свидетель. Рассказ Бори убедил меня в том, что она продолжала действовать.
Поразмыслив и спроецировав ситуацию на себя, я пришел к неутешительному выводу: имея на руках триста тысяч, я не стал бы «палиться» из-за двадцати. Ни при каких обстоятельствах. Взял бы «ноги в руки», задрал юбку да побежал бы быстро-быстро в сторону западных границ. Однако я понимаю, что есть люди, которые справедливо полагают, что триста двадцать больше трехсот. Именно поэтому я и верил в удачу.
Наш вечерний разговор в кабинете прервал телефонный звонок. Верховцев снял трубку, буркнул что-то невразумительное, после чего молча протянул ее мне.
– Добрый вечер, дорогой товарищ Горский. Я вам звоню по поручению известного вам господина. Вашего решения ждут два автомобиля: один стоит на соседней с вашим отделом улице, а второй – у вашего дома. Один из них обязательно повезет груз. Догадываетесь, о чем речь? Ваше решение?
Да, это не понять русским умом. Меня сначала напрягли, потом дали расслабиться. Когда они поняли, что я уже спокоен, снова решили меня заставить нервничать. Они были уверены, что победа останется за ними. После того как Юнг отпустил Настю, я думал, что ее больше не тронут. Во всяком случае, до тех пор, пока я не сделал бы очередного выпада против банды. А Юнг, оказывалось, и не собирался ждать моего следующего шага. Теперь он мог диктовать условия и предлагать любые варианты, отказаться от которых я был не в силах, поскольку речь шла не обо мне.
– Чего вы хотите?
– Через три минуты вы принесете ключ от ячейки банка водителю «Волги», которая стоит на соседней улице. Сразу предупреждаю, что водитель – постороннее лицо и он не владеет никакой информацией. Ему велено лишь доставить ключ на другую улицу. Задержав его, вы совершите большую глупость.
Браво, господин Юнг.
Я остался без списков похищенных и проданных корейской мафией машин…
– Ваня, отдай мне ключ от ячейки банка…
В черной «ГАЗ-31029» сидел и курил мужик средних лет. На кого он меньше всего был похож, так это на представителя братвы. Обыкновенный «колымщик». Если он привезет корейцам ключ, то получит от них пятьсот «деревянных» и поедет домой в прекрасном настроении, даже не подозревая о том, что стал участником преступления. Умысла нет – нет и вины. В данном случае это правило действует на все сто процентов…
Я постучал ключиком по стеклу. Мужик сразу распахнул дверцу. Скорее из профессионального любопытства, нежели по необходимости я спросил:
– Куда ключик-то повезешь?
– Парни сказали подъехать к Центральной библиотеке.
– Давай подъезжай…
Я шел в отдел и думал о том, что если бы мне отрубили руку, то отчаяния я испытывал бы гораздо меньше. Ума сделать еще один дубликат документов у меня не хватило. Юнг сыграл профессионально. Он «сделал» меня, как пацана.
Я зашел в кабинет и сразу позвонил домой. Как ни в чем не бывало, Настюша взяла трубку.
– Настя, кто бы тебе ни звонил в дверь, кем бы ни представлялся, не смей открывать до моего приезда. Никому! Поняла, дорогая?..
Естественно, что я ее испугал. Но обмануть, как в прошлый раз, у меня не было возможности. За входные двери в квартиру я не волновался. Обе металлические, из листа-»четверки». Если кто-то надумал их взорвать, ему понадобилось бы столько тротила, что мог рухнуть весь дом. О том, чтобы двери выломать, речи не было.
Отвалившись на спинку стула, я стянул с головы шапочку.
– Ну, что, братцы? Меня поимели как учителя рисования. Теперь у нас нет списков.
– Ты о списках Юнга? – полюбопытствовал Ваня.
– Конечно.
– У нас есть списки.
– Были. – Я потянулся к пачке сигарет. – Завтра утром их заберут корейцы.
– Они заберут из ячейки копии. – Иван угрюмо жевал ломтик сала с хлебом и смотрел на экран телевизора. Шел матч «Авангард» – «Ак Барс».
А на меня, улыбаясь, смотрели Верховцев и Вьюн. Я ничего не понимал и чувствовал, что начинаю раздражаться.
– Ванька снял копии, а первые листы переложил в другую ячейку! – Дима виновато посмотрел на Бурлака. – Он не стал нам сразу говорить, потому что предвидел такой исход дела…
– Значит… Ремень генератора…
– Иди порви его! – рассмеялся Бурлак. – А техосмотр машины охранники папы каждый день делают. Когда «Лексус», конечно, в гараже. «Жучки», «маячки», масло, горючее, зарядка и прочая перхоть… Все под контролем. Прости, Андрей.
Мной овладели странные чувства. Сначала – досада, потом – изумление, следом – восторг и, наконец, – снова досада. Если меня не уволят к моменту выпуска Бурлака из школы милиции, то я расшибусь в доску, но заберу этого парня к себе!
– На первый раз – выговор. Если еще раз предпримешь что-нибудь в обход меня, удалю с поля.
Приняв от Верховцева протянутый бутерброд, я впился в него зубами и добавил:
– Это ко всем относится.
Глава 27
В тот же день я отправил Настю в Москву, к тетке. Анастасия взяла в институте академический отпуск на полгода.
Мы провожали ее вчетвером. Не склонные к сантиментам, Верховцев и Вьюн поставили на перроне чемоданы, попрощались и тихо отошли в стороны. Ванька все-таки решился и прикоснулся к Настиной щеке. После этого испарился, как эльф. Я даже растерялся, когда остался на перроне один на один с девушкой.
– Если я не увижу тебя снова, я умру… – Настя плакала на моем плече. Она так крепко держала меня за куртку, что казалось, ее пальцы невозможно разжать.
