Он лихорадочно соображал, как вести себя в такой ситуации, что делать. Надо заговорить Барберу зубы, выиграть время, а там видно будет. Вокруг люди, Барбер, если он не самоубийца, не посмеет выстрелить. И ножом действовать не будет, иначе купе превратится в мясную лавку, кровь придется собирать чуть ли не ведрами. Но зачем Барбер притащил этот огромный баул, на вид полупустой? Зачем приказал опустить жалюзи? Поезд проезжает безлюдные пустоши, платформы, на которых почти нет пассажиров. Да и кто оттуда, с другой стороны, разглядит через окно, что происходит в купе поезда, мчащегося со скорость сто километров в час?
– Теперь вытащи все, что лежит в карманах, брось на полку. Если вздумаешь…
Елисеев выгреб из карманов их содержимое, загранпаспорт с открытой визой, бумажник, битком набитый кредитными карточками и деньгами, ключи от квартиры, в которую он больше никогда не войдет. Побросал все мелочи на диван.
– У меня нет оружия, – жалобно пропел он. – Я пушку и в Москве не ношу. А тут международный поезд, таможня и все такое.
– Заткни пасть. Молчи. И ни звука. Сними пиджак и брось его.
– На полку?
– Куда хочешь. Так. Хорошо.
Елисеев скинул пиджак. В эту секунду он разгадал загадку опущенных жалюзи. Этот подонок, поставил его лицом к окну, потому что купе слишком тесное, больше стоять просто негде. Барбер не хочет, чтобы его отражение в стекле, его действия, видел Елисеев. Но почему? Что он делает там за его спиной? Почему он ничего не говорит о деньгах.
– Подними руки выше.
Барбер опустил пистолет в карман пиджака, вытащил из левого рукава шило с двадцатисантиметровым клинком и рукояткой, обмотанной бечевкой. Провел ладонью по спине Елисеева. Провел еще раз. Он словно женщину ласкал. Горячая ладонь остановилась, замерла там, где билось, словно паровой молот, сердце Елисеева.
– Ты не боишься? – спросил Барбер.
– Я уверен, мы поладим, – проглотив комок, ответил Елисеев. – Если дело в деньгах, вопрос можно решить очень быстро. На это уйдет всего несколько часов. Мы ведь деловые люди.
– А напрасно ты не боишься. Стой, не шевелись.
Барбер изо всех сил сжал рукоятку шила.
– Брось, мы поладим. Мы деловые…
Елисеев не успел закончить фразы. Барбер слегка повернул корпус, отвел правую руку, согнутую в локте, назад. Он наметил место, куда должна войти поражающая часть его оружия. Барбер нанес удар под прямым углом, вогнав шило между ребер точно в сердце страховщика. Тихо вскрикнув, Елисеев повалился на стол, сполз вниз, в узкий проход между диваном и стеной купе, увлекая за собой пустой стакан и вазочку с салфетками.
* * *
Барбер присел на полку, рывком вытащил шило из спины своей жертвы. На месте смертельного ранения выступила капелька крови. Даже дырочку в испорченной рубашке не разглядишь. Удар профессионала. Всего одна капелька крови. И в ней вся жизнь. Барбер привстал, поднял жалюзи, потянул вниз ручку окна, чуть опустив стекло. Бросил в щель шило, разобрал пистолет и частями отправил его следом за орудием убийства. Закрыв окно, снова сел на диван. В дверь постучали.
– Я занят, – крикнул Барбер. – Прошу не беспокоить.
– Это проводник, я насчет стакана. Вам не угодно…
– Прошу не беспокоить, – властно повторил Барбер. – Я работаю.
Он полистал паспорт Елисеева, поставил себе под ноги баул из синтетической ткани. Выложил на столик краску для волос, коробочку с контактными линзами, пластмассовый тазик, трехлитровый термос с теплой водой, косметический набор и еще кое-какие мелочи. Он откинулся назад, сунул в рот сигарету и прикурил, выпустив облачко синего дыма.
Впереди ночь. Длинная бессонная ночь, которая будет заполнена работой. Для начала он разденет Елисеева догола, затолкает тело в баул. Затем перекрасит и уложит волосы, выщиплет брови, чтобы они смотрелись «домиком», как у покойного страховщика. Вставит в глаза контактные линзы голубого цвета. Ведь у Елисеева были бледно голубые глаза. Наденет очки с простыми стеклами вместо оптических линз, которые Елисеев носил для форсу, чтобы напустить на себя вид человека, затраханного делами государственной важности. К утру мать родная не отличит Барбера от покойного, не то что проводник, который видел пассажира седьмого купе всего два раза, да и то мельком.
Во время встречи в ночном клубе «Последнее пристанище» Елисеев, разумеется, не обратил внимания на то, что после перенесенной пластической операции Барбер здорово на него смахивает. Елисеев тогда ничего не увидел, кроме тех денег, что два часа считал в сортире, не уловил сходства. Тот же прямой нос, тот же разрез глаз.
И телосложение у них схожее, среднее. Правда, Елисеев был выше Барбера на пару сантиметров, немного сутулился при ходьбе. Но два-три сантиметра – это мелочь, на которую никто не обратит внимания. Даже ботинки на каблуках не потребуются. А согнуть спину и Барбер сможет. Пластический хирург не старался придать ему сходство с Елисеевым. Так уж получилось, так легла фишка. И грех не воспользоваться подарком судьбы. Если вчера Мальгин не подбросил идею прокатиться на поезде, Барбера бы эта мысль самого осенила. Мальгину достаточно было сказать, каким поездом и куда отправляется эта скотина. Все остальные слова – лишние. Пожить какое-то время чужой жизнью… Такое бывало не раз. Почему бы сейчас не попробовать?
Около трех часов ночи Барбер выглянул из купе, осмотрел пустой коридор вагона. И, сгибаясь под тяжестью баула, вышел из купе и медленно дошагал до тамбура. Поставил сумку на пол, открыл дверь универсальным ключом, и, выглянув из вагона, прищурил газа от ветра. Тараня темноту ослепительным светом прожектора, приближался встречный поезд. Он был еще далеко. Настолько далеко, что Барбер успел спокойно выкурить сигарету и подтащить баул к раскрытой двери. Когда до встречного поезда оставалось метров тридцать, Барбер спихнул огромную сумку прямо под колеса локомотива.
* * *
Второй час Мальгин сидел в прокуренном кабинете следователя прокуратуры Закирова. Явившись сюда ровно в полдень, Мальгин получил пропуск, поднявшись на второй этаж, постучал в дверь. Не обращая внимания на удивленную физиономию старшего следователя, сказал, что хочет сделать заявление. Для начала без протокола. А дальше, если Закиров сочтет необходимым все оформить документально, они приступят к писанине.
Мальгин вторично удивил следователя, сказав, что дело о взрыве на кладбище раскрыто, преступник найден и в настоящее время отдыхает в подвале одного из боксов гаражного кооператива «Соната». Зовут преступника Алексеенко Роман Павлович. Он бывший сотрудник службы безопасности фирмы «Каменный мост». Взрыв на кладбище устроил из-за того, что с руководителем фирмы Елисеевым у него сложились неприязненные отношения. Алексеенко отдал страховой фирме все свои знания и опыт, посвятил лучшие годы. А вместо благодарности получил пинок под зад. Елисеев заподозрил охранника в интимной связи со своей женой и выставил на улицу, даже не выплатил расчета. Алексеенко долго вынашивал планы мести, раздумывал, как расправиться с бывшим боссом, не подставив самого себя. И нашел решение.
