— Значит, все-таки Мохов, а не кто другой, договаривался с Лаптевым насчет отключения?.. — спросил Антон.
— Дунечка утверждает так, — кивнув головой, сказал Голубев и заторопился: — Слушай дальше. После работы, «врезав» с Гогой-Самолетом тройного одеколона, она потянула Гогу к Лаптеву. Не найдя того дома, двинули на подстанцию. Лаптев раньше на спиртное «не зажимался», а на сей раз вместо коньячного угощения, на которое рассчитывала Дунечка, обещал ей и Гоге оторвать головы. Возвращаясь с подстанции не солоно хлебавши, уже далеко за полночь попали под грозу. Ливанул ливень. Решили переждать его под карнизом крыши сельхозтехниковского магазина. Постояв несколько минут, Гога-Самолет заметил, что не горят уличные фонари. Гога в охранной сигнализации толк знал. Поняв, что без особого риска можно поживиться тройным одеколоном, он, не тратя зря времени, выставил окно и влез в магазин. Дунечка, несколько подождав, завернула за угол, отыскивая туалет. Едва поравнялась с магазинным крыльцом, как услышала приглушенный крик Гоги-Самолета. Она растерянно остановилась, тут-то ее, как она говорит, Мохов и «хлобыстнул железякой по глазу». Понял, какие факты?
Антон, покрутив пальцем у виска, спросил:
— Дунечка в нормальном состоянии показания давала?
— Вполне. У нее, по заявлению Медникова, алкогольный кризис наступил. Который день плачет. Просится на лечение, — Голубев помолчал. — И по отравлению Чурсиной новость есть. Врачам удалось спасти Лидию Ивановну. О ней подполковник лучше расскажет. Ты иди к нему. Он вправду ждет.
Подполковник Гладышев встретил почти теми же словами, что и Слава Голубев:
— Появился наконец-то! Скучать уже по тебе начал, — он протянул Антону руку, показал на кресло у своего стола, в котором обычно любил сидеть капитан Кайров, и попросил: — Докладывай коротенько. Об Айрапетове, пожалуйста, подробней. Появились такие факты, что его личность заслуживает особого внимания.
Антон достал из портфеля папку с материалами уголовного дела. Гладышев слушал, не перебивая, может быть, чуточку внимательней, чем обычно.
Доложив о стечении обстоятельств, связанных с кражей, и о ходе расследования, Антон стал рассказывать об Айрапетове. Когда он дошел до того, как Евгения Петровна перестала «финансировать» своего сына, против ее воли уехавшего в Сибирь к дяде, Гладышев прервал;
— Вот откуда началось падение врача Айрапетова! А я голову ломаю: как образованный, из обеспеченной семьи парень дошел до жизни такой? Чего не хватала человеку? Оказывается, ларчик открывается просто: лишившись щедрой родительской дотации, Игорь Владимирович Айрапетов решил самостоятельно добывать деньги, которые привык швырять налево и направо.
— Мне тоже над этим вопросом пришлось помучиться, — сказал Антон. — Одно вот только не могу до сих пор понять: неужели он рассчитывал на безнаказанность. Почему?
Подполковник внимательно посмотрел на него:
— Когда я работал в областном уголовном розыске, довелось как-то вести дело довольно способного, можно сказать, талантливого инженера. Дело очень неприглядное было, виртуозно запутанное. Пришлось потрудиться, не меньше, чем тебе с Айрапетовым. На последнем допросе я задал обвиняемому вот этот же самый вопрос насчет безнаказанности. И знаешь, что он ответил? «Считал, что я умнее всех, никакому розыску не попадусь». — Гладышев помолчал и заговорил снова: — Удалось найти тетрадь, на листке которой Лида Чурсина накануне происшествия писала письмо. Самого письма, конечно, нет, но шариковая ручка отчетливо продавливает страницы. Содержание восстановили дословно, и всплыла очень печальная картина… Лида сообщала Игорю, что ждет от него ребенка, не знает, что делать, и умоляла срочно приехать. Айрапетов не заставил себя ждать, в субботу прикатил. И вот в такой, казалось бы, далеко не приятной для него обстановке, находясь в райцентре буквально считанные часы, можно сказать, мимоходом заварил дело с магазином. Ведь, если бы он не дал Мохову денег, тому нечем было бы подкупить Лаптева, а с работающей охранной сигнализацией вряд ли Мохов стал бы связываться. Мало того, Айрапетов уже заранее пообещал Мохову купить у него ворованные часы, «вдохновил», видите ли, преступника на «подвиг», — подполковник, закуривая, помолчал. — А на следующий день утром, как ни в чем не бывало собираясь праздновать день рождения, Игорь Владимирович направляет к Чурсиной с «лекарством» своего дядю — этого, с розовой собачкой. Вот тут самое жуткое… Айрапетов научил Чурсину принять смертельную дозу. Врачи почти с того света вырвали доверчивую простушку. Когда ей все объяснили, она чуть с ума не сошла. — Гладышев поднялся из-за стола и, оставляя за собой сизую полосу табачного дыма, прошелся по кабинету. Остановившись, поглядел на Антона. — Так хладнокровно действовать, скажу тебе, способен далеко не каждый рецидивист.
— Пахикарпин привез Чурсиной Семенюк? — спросил Антон.
Подполковник кивнул головой:
— Причем — сам не зная того. Ссылаясь на плохую память своего дяди, Айрапетов предупредил Лиду, что таблетки будут лежать у Николая Петровича в кармане пиджака и чтобы она сама их достала. Удалось найти упаковку от этих таблеток. Кроме отпечатков пальцев Чурсиной, на ней чисто. Знал Айрапетов, на что идет! Отлично знал!.. — Гладышев снова стал мерять шагами кабинет. — Я внимательно проанализировал поступки Айрапетова и приметил его «почерк» — творить грязные дела чужими руками, за чужой спиной. Изворотливый ум позволял ему манипулировать с ловкостью факира, в нужный момент всегда оставлять себе лазейку. Надо избавиться от «солиста» в ресторане? Записка — и «солист» сам бежит в вытрезвитель. Отомстить Костыреву за то, что не позволил в первый раз в кафе «Космос» втянуть Люду Суркову в нечистоплотное дело? Мигом стряпает фальшивое письмо и через Мохова запускает его. Сумочку у Березовой вырвать? Соседский подросток Генка сделает! А ведь задумался бы: что из этого Генки под таким влиянием впоследствии получится?.. — Гладышев помолчал. — Преступная фантазия Айрапетова не знала границ. Даже на скамью подсудимых вместо себя хотел Остроумова подсунуть. Ставку на деньги сделал, на их власть и силу. Обрати внимание на такой факт: имея на собственной сберкнижке десятки тысяч, он дает матери телеграмму, что нужны деньги…
— Это тоже своеобразный ход был, товарищ подполковник, — сказал Антон. — Не опоздай самолет с Евгенией Петровной, Айрапетов рассчитался бы с Остроумовым, как вы только что говорили, чужими руками. Безубыточно и тонко. Ведь, если бы он не снял со своей сберкнижки пять тысяч, нам нелегко было бы догадаться и тем более доказать факт подкупа Остроумова.
— Верно, — согласился подполковник, сел за стол. Положив руку на папку с материалами расследования, спросил:
— Трудно дело шло?
— Как сказать… — Антон пожал плечами и улыбнулся. — Расследование всегда идет нелегко, а тут еще необычный ловкач попался. Этакий образованный негодяй, подбивающий других на преступления.
В кабинет неожиданно, без стука, заглянул обеспокоенный Слава Голубев.
— Товарищ подполковник, на моем телефоне Бирюкова междугородная ожидает.
