— Жена друга, к которому ходили, подтвердит, что вы у нее были в тот вечер?
— Она, собака, все подтвердит. Чтоб ей, жадюге… — Дунечка резко протянула руку. — Ну, дай три рубля. Верну с получки.
— Вы не ответили, к кому ходили.
— Вот зарядил: «К кому? К кому?» К Ивану Лаптеву ходили, что на подстанции сгорел, — Дунечка прижала ладони к лицу. — Два таких друга в одну ночь расстались с жизнью! Да их с оркестром хоронить надо! — Убрала от лица руки, повернулась к Антону и без всякого перехода хрипло потребовала:
— Гони три рубля! Антон усмехнулся:
— На оркестр, что ли?
— Не прикидывайся! — возмутилась Дунечка. — За мою помощь плати. Если б не рассказала, откуда б ты правду о гибели Самолета узнал? Я ж тебе целый рассказ наговорила.
— Милиция рассказов не печатает, чтобы за них платить.
— Ни… ни копейки не… не дашь?
Антон отрицательно покрутил головой. Дунечка взорвалась:
— Жадюга! Чтоб тебя под старость дети так кормили! Чтоб… Чтоб… Как порядочному, пришла на помощь, расписаться под показаниями хотела. Теперь во распишусь! — она показала кукиш, вскочила со стула и, чуть не оставив впопыхах ботинки, ринулась к двери. Запнувшись о порог, оглянулась и, зло сверкнув глазом, хрипло спросила:
— Где тут у вас туалет?
— Там… — неопределенно махнул рукой Антон. — Дежурный покажет.
Дунечка молча еще раз показала кукиш и захлопнула за собою дверь. Антон быстро набрал номер телефона Голубева.
— Слава, — сказал он, — из моего кабинета только что вышла гражданка…
— Дунечка? — перебил Голубев.
— Точно. Задержи ее немедленно и отправь в медвытрезвитель. Накажи ребятам, чтобы без нашего разрешения не выпускали. Кажется, знает она о магазине.
— Бегу! — выпалил Голубев. Медников, навалившись грудью на стол, содрогался от смеха.
— Чего ржешь, эскулап? — положив телефонную трубку, улыбнулся Антон.
— Финал допроса беспрецедентный: «Где тут у вас туалет?» — Медников вытер повлажневшие от смеха глаза. — Кому ты поверил, Шерлок Холмс? Неугомонное племя алкоголиков неистощимо в изобретении способов сравнительно мирного отъема денег, когда их прижимает похмельная нужда.
— Понимаешь, после ее рассказа у меня появилась мысль. Если подтвердится… Кстати, зачем она и какого кавказца в дело плетет?
— Надо знать Дунечку. У нее каждый смуглый здоровый мужчина — кавказец. Что-то вроде символа мужской силы.
Вошел Слава Голубев. Разглядывая руку, сердито сказал:
— Чуть не укусила, разбойница. Отправили кое-как.
— Ты Мохова и Костырева в лицо знаешь? — спросил Антон.
— Приходилось встречаться, когда их дебош разбирал. Мохов — маленький, плоский, как клоп. Костырев — здоровый черный верзила. А что?
— Дунечка сейчас тут выступала. Говорит, кавказец ее кинжалом у магазина ударил. Не Костырева ли она имела в виду? Что-то не верится мне, что он кепку во время ремонта прилавка оставил.
Голубев небрежно махнул рукой:
— У нее чем-то тупым кожа под глазом рассечена. Я специально пригляделся. Наверное, шарахнулась об угол по пьянке.
— Возможно, — нехотя согласился Антон. — Но привлекает в Дунечкином рассказе еще один факт: погибший на подстанции электромеханик и Гога-Самолет были друзьями. Предлагаю версию: электромеханик отключает электроэнергию и тем самым обесточивает сигнализацию. Гога-Самолет в это время проникает в магазин.
Голубев задумался:
— Логично, только… На подстанции вышел из строя ртутный выпрямитель. Лаптев стал его восстанавливать, произошло короткое замыкание. Дальше, — продолжал Слава, — если было так, как ты предполагаешь, то зачем взламывать дверь и одновременно выставлять окно? Вдобавок: труп Гоги-Самолета нашли в магазине, а вещички утопали. Они что, самоходные?
— Я вовсе не сказал, что Гоганкин один был в магазине.
— Время аварии на подстанции и происшествия совпадает? — спросил Медников.
— Не знаем мы, Боренька, точного времени происшествия, — Антон машинально нарисовал на чистом листе бумаги крупный вопросительный знак. — Повреждение окна и замка у магазина участковый обнаружил только утром, перед началом рабочего дня.
Медников присвистнул. Зазвонил телефон. Антон снял трубку. Разговаривал он недолго, односложно повторяя: «Так… так… так…» В конце разговора сказал:
— Хорошо, Сергей Васильевич, примем к сведению. Будет новое, сразу докладывайте. Спасибо, — и положил трубку.
Голубев с Медниковым начали было прерванный телефонным звонком разговор, но Антон перебил их:
— Звонил участковый. Дунечка вчера в пивном баре рассказывала, что Гогу-Самолета кавказец убил на улице и труп спрятал в магазине. Говорит, задушил его кавказец.
— Чушь несусветная! — возмутился Медников. — На трупе нет даже малейших следов насильственной смерти.
5. Света может рассказать
Подполковник Гладышев слушал не перебивая. В кабинете, кроме него и Антона, сидели Слава Голубев и эксперт-криминалист Тимохина. Антон, коротко изложив все известное о происшествии, по пунктам докладывал результаты криминалистической экспертизы, которые, по его мнению, превзошли ожидания.
Во-первых. Отпечатки пальцев Гоги-Самолета обнаружены на оконном стекле магазина, прилавке, выключателе сигнализации и на флаконе из-под тройного одеколона, судя по всему, опустошенном Гогой-Самолетом прямо в магазине.
Во-вторых. Обнаруженная на выставленном оконном стекле капля человеческой крови той же группы, что у Гоги-Самолета.
В-третьих. Отпечатки на замке и полированном обрубке стального прута, которым был взломан запор магазина, идентичны отпечаткам пальцев Павла Мохова, хранящимся на дактилоскопической карте в уголовном розыске. Такие же отпечатки обнаружены на разбитом стекле прилавка.
В-четвертых. На обрубке стального прута обнаружены следы крови с признаками, характерными для крови женщин, и прилипший седеющий волос, слабо окрашенный хною, что придает ему желтоватый цвет. Волосы такого цвета у Дунечки.
— Все это наводит на мысль, что Гога-Самолет, воспользовавшись отсутствием электроэнергии, проник в магазин через окно и отключил сигнализацию. Мохов пробрался через взломанную дверь. Он же ударил Дунечку по лицу металлическим прутом, — начал делать выводы Антон.
— За прилавком магазина обнаружена мятая пустая пачка из-под сигарет «Наша марка» Ростовской табачной фабрики, — сказала Тимохина. — На целлофановой упаковке сохранились отчетливые отпечатки пальцев Мохова и другие, смутные, которых в нашей картотеке не числится.
— А что, продают сейчас «Нашу марку»? — спросил подполковник.
