— Ну вот и девочка объявилась, — усмехнулся Седой, глядя на экран монитора.
Зазвонил телефон. Седой поднял трубку, нажал на кнопку «Talk».
— Слушаю. Салям, — и тут же перешёл с русского на один из гортанных кавказских языков. Изредка в его торопливой речи мелькали понятные всякому юзеру слова: «файл», «коннектиться», «глюкнуться», «имэйл».
Закончив телефонный разговор, он посмотрел на фотографию Лобстера с Гошей и подмигнул ей. Поднялся, снова подошёл к зеркалу. Пальцами аккуратно приподнял клок волос на макушке, показал самому себе язык и сказал хорошо поставленным театральным баритоном: «Не верю!»
Лобстер неторопливо щёлкал по клавишам ноутбука, жёсткий диск тихонько шуршал, на панели озорно подмигивала зелёная лампочка. Никотиныч сидел на табурете рядом и поглядывал то на экран, то на приятеля. Вид у Лобстера был сосредоточенный. Свет на почте они намеренно не включали, чтобы не привлекать внимание аборигенов — а то ещё стукнут местному начальству, и начнутся расспросы: зачем да почему, ещё Светке попадёт.
Почтальонше, как говорится, было по барабану, чем они тут занимаются. Она в их дела не лезла, подкармливала творожком, пирогами и другой деревенской снедью, смотрела на Никотиныча влюблёнными глазами и млела от каждого его слова. Ключи дала удивительно легко и даже не спросила, чем они собираются заниматься на почте по ночам. Попросила только «в заграницу» не звонить, потому что ей потом до конца жизни не рассчитаться…
— Ну что? — нетерпеливо спросил Никотиныч.
— Грузит потихоньку, — кивнул Лобстер и вздохнул: — Линия маломощная. Нам бы оптико-волоконную сюда.
Никотиныч потрогал горящие щёки — он был взволнован. Подумать только — скоро случится то, к чему они стремились целый год: Лобстер подберётся к банковскому терминалу. Он всё-таки гений, этот юный циник!
— Ну, как у тебя со Светкой? — неожиданно поинтересовался Лобстер, оторвавшись от экрана. Вопрос смутил Никотиныча.
— А тебе-то что?
— Да нет, ничего, — пожал плечами Лобстер. — Просто интересуюсь. Нельзя?
— Нельзя!
— Влюбился? — хохотнул Лобстер.
— Ты лучше на экран смотри! Видишь, запрос на шифр, — сказал Никотиныч.
— Это хорошо. Будешь в деревне на всём свеженьком жить, коров доить, детишек розовощёких нарожаете. — Лобстер принялся перебирать коробки с компакт-дисками на столе. Нашёл нужный, сунул в сидиром. — Сейчас прогоним болванки и найдём шифр, — подмигнул он Никотинычу.
Но вместо окна с бегущими колонками цифр на экране вдруг появился мультипликационный динозавр, который открыл зубастую пасть и что-то неслышно прорычал.
— Не понял! — нахмурился Лобстер. Он вынул «компашку», стал снова перебирать коробки, открывал каждую, всматривался в диски. — Где шифры, чёрт возьми!
— Ты у меня спрашиваешь?
— Ну а у кого ещё? После того как ключ нашёл, я их не трогал!
— Я тоже не трогал, — пожал плечами Никотиныч. — Может, ты его вместе с дискетами в спешке дома забыл? Сунул не в ту коробку?
— Ты меня только не лечи! Я все «сидюки» сложил, ни одного не осталось! — Лобстер сорвался на крик.
— А в избе не могли оставить?
— Блин, я тебе говорил, на ключ надо дом закрывать!
— Ты только не ори на меня, мал ещё! Здесь никогда никто ничего чужого не возьмёт, понял? Это посёлок, в котором каждый друг друга знает. Не воруют, где живут!
— А если заскочил кто на минутку из тех, кто интересуется? — предположил Лобстер.
— Ну, если только так. — Никотиныч удручённо вздохнул.
— Фак! — Лобстер вскочил со стула, заходил по комнатушке. Половицы под его ногами громко заскрипели. — Какого хрена было тогда сюда тащиться, а? Месяц работы насмарку! Всё заново делать надо!
— Погоди ты, может, найдётся ещё. В рюкзаке пошарь.
Лобстер включил свет, поднял с пола рюкзак, стал выкладывать из него всё. Диска не было.
Лобстер опустился на стул, уставился в одну точку невидящим взглядом. Никотиныч боялся с ним заговорить. Может, и правда, его вина — ведь они не заперли тогда дом. Да ну, маразм какой-то: всё оставить, а «компашку» с шифрами украсть — так не бывает!
— Я понял, это те, которые в меня стреляли, — сказал Лобстер упавшим голосом. — Ты кому-нибудь говорил о взломе?
— Я что, похож на идиота?
— Но кто-то знает это наверняка. Вот суки, а! — Лобстер пододвинулся к ноутбуку, щёлкнул мышкой по «Отмене». — Всё насмарку!
— Ну ты сам подумай, зачем им тебя убирать, когда взлома ещё не было? Вот если б ты бабки с терминала скачал, тогда…
— Всё, надо сваливать отсюда! Немедленно! — твёрдо сказал Лобстер.
— Да погоди ты так сразу! Найдётся диск.
Но Лобстер уже не слушал Никотиныча. Он выключил компьютер, стал торопливо скидывать вещи в рюкзак.
Никотиныч подумал о Светке, и сердце тревожно заныло. Понял, что спорить с Лобстером сейчас бесполезно.
— Автобус только вечером, — напомнил он.
— Дойдём до шоссе, тачку до города поймаем.
— Я не поеду! — решительно сказал Никотиныч.
— Ну да, конечно, в тебя-то не стреляли! А мне моя башка дорога! — Лобстер закинул рюкзак за плечо, направился к двери. — В общем, как знаешь.
— Погоди! Если всё, как ты говоришь, куда ты собрался в третьем часу ночи? Это же опасно!
— На кудыкину гору! — Лобстер открыл ключом дверь и вышел.
С минуту Никотиныч раздумывал, как быть, потом закрыл почту, бросился догонять Лобстера.
Светало. Две фигуры торопливо шли по обочине просёлочной дороги по направлению к шоссе. Никотиныч то и дело вздыхал и оглядывался на утонувший в тумане посёлок. Ключ от почты и записку для Светки он оставил на крыльце избы. Написал, что их с напарником срочно вызвали в Москву на работу и что он обязательно позвонит, когда доедет, хотел оставить свой московский адрес, но испугался, что записка попадёт в чужие руки… Лобстер шёл, глядя прямо перед собой. «Облом, облом, облом! Полный облом! Со всех сторон полный облом!» Даже Триллер притих в своём пластмассовом коробе. Перевалили через холм, прибавили шаг. Дальше было полого, по обеим сторонам от дороги тянулись бесконечные поля.
Впереди засверкали яркие фары. Послышался рёв мощного двигателя. Лобстер замер.
— На «мерс» похоже.
— Откуда здесь «мерс»?
Они переглянулись и, не сговариваясь, побежали в поле, в туман.
В «мерседесе» сидели трое. Двое молодых парней с бычьими шеями — спереди, третий — мужчина лет сорока с припухшими веками — устало развалился на заднем сиденье.
— Смотри, бегут, — усмехнулся он, глядя на удирающих Лобстера и Никотиныча. — Давайте-ка мне этих козлов сюда!
