— Что суетишься, Лобстер? Всё продумано. Деньги тут же, в соответствии с кредитными поручениями, уйдут дальше, а потом снова сольются в один поток и осядут на счетах фиктивной фирмы, якобы занимающейся поставкой нефти на их рынок. Президент компании — наш человечек. Когда обычный господин обналичивает несколько миллионов, это выглядит более чем подозрительно, но если солидная компания… Ни одна собака не найдёт. А когда у нас лаборатория будет…
— М-да, ну ты и жук! Когда только успеваешь! — подозрительно покосился на приятеля Лобстер.
— Тебе — взломы, мне — деньги, — пошутил Никотиныч. — Вопрос — когда?
— В пятницу вечером, — твёрдо сказал Лобстер. — Тогда в нашем распоряжении будет два дня.
— Пятница уже завтра, — напомнил Никотиныч.
— Ну и что, у нас всё готово. Осталась только линия. Поскольку я сейчас должен работать дома, этим займёшься ты. Когда все уйдут, подключишь «локалку» к внешней сети. А в понедельник вырубишь. Инструкции я тебе дам подробнейшие, не ошибёшься.
— Лобстер, ты что, охренел? Нас же за одно место повесят!
— Не успеют. Никакой утечки не будет, я тебе обещаю. Мы будем сидеть здесь, а ломать оттуда. Просто попользуемся скоростной линией — и всё!
— Ну не знаю, — Никотиныч покачал головой. — Я своей башкой рисковать не хочу! Они ведь нас даже судить не будут! Зароют где-нибудь в лесу, и поминай как звали!
— Хорошо, можем не ломать, — сказал Лобстер с издёвкой.
— Нет-нет, но почему же не ломать? — растерялся Никотиныч. — Давай без скоростной линии, по старинке, простенько так.
— Вот тогда-то нас точно повесят за одно место! — твёрдо сказал Лобстер.
Никотиныч тяжело вздохнул и задумался. Он ушёл на кухню, хлопнул дверцей холодильника, стал возиться с ужином. Лобстер смотрел какую-то идиотскую американскую комедию про инопланетян.
Неожиданно Никотиныч появился в дверном проёме. В одной руке у него был нож, в другом — очищенная луковица.
— Ну смотри, если только из-за тебя весь взлом сорвётся!..
— Не сорвётся, — уверенно сказал Лобстер.
На стуле сидела зарёванная Лиза. На ней не было ни красной шапочки, ни пальто, ни шарфа. Растрёпанные волосы стояли торчком. Напротив неё за письменным столом сидел усталый мужчина в штатском и что-то писал. На диване лежал выпотрошенный чёрный рюкзак: учебники, тетрадки, дневник, коробка «Сливочная помадка», несколько купюр среднего достоинства.
В комнату бесшумно вошла Хэ.
— Где? — спросила она у мужчины.
— Говорит, в мусоропровод бросает. У них в ведре под мойкой одноразовый пакет. Она кладёт контейнер в мусор, завязывает пакет — и в мусоропровод, поэтому никаких контактов и не выявлено.
Хэ села на диван, внимательно оглядела девочку.
— Хорошо, как ты получала задание и деньги?
Лиза шмыгнула носом и тяжело вздохнула.
— У нас в школе раздевалка охраняемая. Мне в пакет со «сменкой» совали.
— Ну а с чего всё началось? Тебе что, сразу в пакет дискеты с деньгами сунули, или как?
— Нет, подошёл дяденька во дворе, сказал — денег даст, если я посылку его жене отнесу. Поссорился он с ней, что ли? Ну я и отнесла. А потом он ещё попросил. Только я его больше не видела.
— Дворники когда мусор вынимают? — спросила Хэ у следователя.
— Работаем, работаем, не волнуйтесь, — кивнул тот.
— Помнишь, куда посылку относила? Сможешь показать?
Лиза пожала плечами:
— Он на машине меня подвёз.
— Понятно. Ну а платил-то много?
— Пятьдесят рублей! — гордо сказала девочка.
— Ладно, продолжайте. Нам нужны все связи. Все, без исключения, — повторила китаянка. — Эх ты, Красная Шапочка, Красная Шапочка. Выпороть бы тебя, как Сидорову козу! — Хэ взяла с дивана коробку «Сливочной помадки» и вышла.
В соседней комнате следователь допрашивал мать девочки. Пахло лекарствами. На столе стояли пузырьки.
— Денег я ей, что ли, не давала? — плакала женщина. — Накормлена, обута, одета не хуже других.
— Вы шьёте? — прервала её бурную тираду Хэ, кивнув на швейную машинку.
— В ателье шью, дома шью, — обречённо вздохнула женщина.
— Заказчики к вам домой приходят?
— Всяко бывает. Иногда я к ним, иногда они.
— А подруг у дочери много?
Женщина пожала плечами:
— Да не так чтобы очень.
— Заказчики, подруги — абсолютно всех. Все связи, — сказала Хэ второму следователю и вышла из комнаты.
— Иди сюда! — строго позвала Хэ девочку.
Они оказались на кухне. Хэ протянула Лизе коробку «Сливочной помадки».
— Клади, завязывай — всё, как обычно.
Лиза сунула коробку в мусорный мешок, завязала концы мешка на двойной узел. Китаянка взяла у неё мешок.
— Всё, иди в комнату! — приказала девочке Хэ.
Около двери квартиры дежурили люди в масках с автоматами. Они посторонились, пропуская Хэ.
Она спустилась на один пролёт вниз, открыла мусороприемник, положила в него мешок. Лязгнула крышка. Мешок полетел вниз.
Хэ вышла из подъезда, открыла дверцу машины, опустилась на сиденье.
— Всё, считай, провалили операцию, — сказала она Лису.
— Почему?
— Потому что времени на разработку мало дали, — объяснила Хэ. — Кто же знал, что у них так всё сложно!
— Да ладно, не психуй! Не сегодня завтра их ребята возьмут, — твёрдо сказал Лис.
— Не знаю, не знаю, — покачала головой Хэ. — Ну что, будем задницы мылить? Так это у вас, у русских, кажется, называется?
И настал день… С утра Лобстер был абсолютно спокоен. Компьютер и весь инструментарий для взлома были проверены несколько раз. Он до одиннадцати валялся в ванне и пел хакерские частушки, потом оделся и сказал, что поскольку он теперь опять «в свободном полёте», то поедет в зоопарк смотреть на крокодилов: своим спокойствием они внушают ему здоровый оптимизм. Насчёт крокодилов Лобстер врал: ему просто всё осточертело. Очень часто бывало так, что какая-нибудь нудная продолжительная работа вставала костью в горле, вызывая тошноту, руки опускались, хотелось на всё плюнуть и повеселиться от души. Ему хватало всего одного вечера для того, чтобы снять накопившуюся усталость, на следующее утро «производственная» тошнота проходила, и он снова готов был сидеть за машиной сутками. Взлом, на который, с перерывами, он потратил больше года, давным-давно уже вызывал у него тошноту, может быть, поэтому он так часто в последнее время уходил в загулы, отлынивая от работы?
Лобстер набрал номер телефона.
