В душе одного человека столкнулись два, казалось бы, благородных начала. С одной стороны — благодарность к спасителю сына, с другой — еще по большому счету не запятнанная честь офицера милиции. В первом чувстве заключалась правота человеческая, во втором — служебная. Внутреннее напряжение достигло апогея. И тут решающее воздействие оказала супруга, с которой муж в конце концов поделился обуревавшими его сомнениями.
— Самое дорогое и ценное, что есть у нас с тобой, — это ребенок, — сказала она. — Будем честными хотя бы перед собой. Ты прекрасно знал, что принимаешь помощь от криминального авторитета, но…
— Не знал, но догадывался, — прервал он Валентину уточнением.
— Пусть так. Но взял деньги на операцию и не обращал внимания на догадку. Теперь же тебя совесть мучает? Пойми: черту служебной чести и долга ты уже тогда преступил. Еще один разок — роли не сыграет, а человека отблагодаришь. — Тут выяснилось, что вся ее предыдущая речь была лишь вступлением к главному. — Но поставь условие, что твой денежный долг перед ним сгорает. Таким образом — вы квиты. И можешь преспокойненько начинать новую и честную жизнь.
Виктор Николаевич после непродолжительных размышлений пришел к выводу, что в женской логике есть рациональное зерно. Может, потому, что это его устраивало, по крайней мере, это единственный выход, который он видел в сложившемся положении. Так он подогнал решение под шаблон, как самому казалось, где оставалась лазейка к прошлому. На самом же деле — это была сделка с собственной совестью, которую он искусственно усыплял. А сколько ей предстояло пробыть в летаргическом сне и суждено ли проснуться вообще, пожалуй, никто не смог бы ответить. Нам только кажется, что сделка с совестью может носить временный и непродолжительный характер. Временно отстраниться от совести или потерять ее — одно и то же, потому что, если она потом и вернется, то не беспристрастным оппонентом, а меняющим окраску хамелеоном.
— Я сделаю это — и мы квиты, — повторил Зубчиков мысль жены в беседе с Синицыным. Тот заразительно расхохотался и сквозь слезы ответил:
— Более того, я еще доплачу.
Следователь за пару месяцев до того перетасовал факты, затер, затерял их, что человека Дядюшки Билла сначала выпустили под подписку о невыезде, а вскоре и вовсе закрыли уголовное дело, потому что в таком виде оно уже больше смахивало на административное.
«Оно уже не в компетенции правоохранительных органов», — отметил Виктор Николаевич. И с ужасом заметил, что получил удовлетворение от проделанной работы. Подогнал он все под букву закона действительно профессионально, и в случае проверки не подкопаешься. А уж о материальном вливании в семейный бюджет и говорить не приходится.
Сам того не замечая, Зубчиков попадал под все более глубокое влияние Синицына. Тот уже обращался к лейтенанту не с просьбами, а, мягко выражаясь, с поручениями. И со временем Зубчиков потерял возможность отказать. Он уже отправился в плавание на одном корабле с преступниками, и если корабль попадет в шторм и начнет тонуть, то уже придется идти на дно вместе с ними. Единственное, что сохранил следователь из прежнего облика, — это окрас белой вороны. Трудно не согласиться, что форма офицера милиции разительно отличала его от остальных членов команды. Но это уже не внутреннее, а всего лишь внешнее отличие.
И вот теперь, в собственном домике со всеми удобствами, в относительном достатке, старший лейтенант милиции, услышав фамилию благодетеля, обязан был после утомительного суточного дежурства оставить теплую постель, встречать с распростертыми объятиями посланника криминального авторитета и безоговорочно подчиняться.
Зубчикову поручили дежурство у гостиницы «Лада». В случае чего непредвиденного он должен был прикрыть отход банды Билла. Описали офицеру и «Волгу», которую разыскивали несколько десятков молодчиков. Из красноречивых реплик собеседника старший лейтенант понял, что поискам человека, управляющего данным транспортным средством, придается немаловажное значение. И уж мзда за услугу обеспечена. Вот так примерно мыслил Зубчиков сегодняшнего дня. Что поделать, если зажат в тисках. Собственно, неудобств ему это уже не доставляло. Слишком ослаб наш офицер духом, чтобы расстаться с насиженным гнездышком.
Зубчиков прохаживался в форме у центрального входа в гостиницу. Своих клиентов, под предводительством человека «без лица», определил сразу. Парни проскользнули в холл, а он сделал вид, что их не замечает. В его задачу входило вмешательство в том случае, если подъедет милиция, не завербованная мафией. При другом стечении обстоятельств, удачном и для бандитов, и для него, — ничего не видел, ничего не слышал. Можно даже сказать, что его тут и не было. На всякий случай старлей решил осмотреться и прогуляться вокруг здания. С торца гостиницы он и наткнулся на «волжанку», найти которую считал большой удачей. «Где бы он мог быть? Что где-то поблизости — это точно», — размышлял Виктор Николаевич. Долго ожидать водителя у машины он не мог, тогда ставил под угрозу срыва свою основную задачу, а вот попытаться найти человека — время есть. По крайней мере, проверить ресторан и пару баров на этажах — более десяти минут не займет. Повезет — запросит хорошее вознаграждение, нет — позвонит самому Синицыну и укажет на местонахождение автомобиля. Роль осведомителя тоже чего-то стоит. По крайней мере, заработает очки на будущее.
В пристройке к основному корпусу здания и располагался ресторан. Сквозь его витринные стекла великолепно просматривался центральный вход в гостиницу, за которым и наблюдал Виталик, усиленно работая челюстями. По этой же причине и Зубчиков решил именно с ресторана начать поиски водителя припаркованной в неположенном месте «Волги».
Уже и музыканты покинули сцену, и завсегдатаи разошлись, зал выглядел практически пустым. Малочисленность задержавшихся посетителей облегчала задачу офицеру милиции. Две разукрашенные девицы, одна из которых дремала прямо на стуле с открытым ртом и откинутой назад головой, не задержали бдительного взора Виктора Николаевича. Среди поредевшей пьяной компании за угловым столом тоже не могло быть его клиента. Оставались одинокий пожилой мужчина и Шумилин.
Не пьют — значит, теоретически не исключается, что оба могли приехать на машине. Ни у пожилого мужчины, ни у Виталика на столе спиртного не было. Сто граммов водки парень выпил в отсутствие Зубчикова, и, как нам уже известно, алкоголь эффекта не произвел. Возрастом разыскиваемого старший лейтенант не поинтересовался, поэтому и решил проверить обоих. «С пожилым я справлюсь, а вот с молодым?» Спортивное телосложение парня не внушало уверенности в собственных силах. Поэтому пришел к выводу, что лучше начать со старшего.
— Извините, — козырнул представитель закона, — ваши документы.
— Я что-то нарушил, офицер? — буркнул недовольный посетитель, но достал паспорт и подал офицеру. Тот внимательно изучил документ от корки до корки.
— Попрошу водительское удостоверение, — потребовал он.
— Какое еще удостоверение? Во-первых, я в командировке, во-вторых, его у меня никогда и не было. Как считаете, господин офицер, — он достал из нагрудного кармана пиджака очки с толстыми линзами и водрузил их на переносицу, — медицинская комиссия допустит к вождению автомобиля с таким зрением?
