— Что ты им сказала? — потребовал ответа грозный налетчик, но женщина промолчала.
Тогда Николай Сергеевич молниеносно раскрыл свой чемодан, распаковал бомбу, дернул женщину за ворот халата и закинул ей бомбу за пазуху.
— А-а-а!.. — закричала было она, но налетчик зажал ей рот рукой, встав со спины, а во второй руке держал пульт.
— Не ори, а то взорву всех к чертовой бабушке! — сказал он твердо и повторил вопрос: — Что ты сказала милиции?
— Ничего не сказала, просто вызвала и назвала адрес, — призналась не на шутку перепуганная Сушина.
Не выпуская женщины, Николай Сергеевич приблизился к притихшему мужу, который продолжал лежать на полу с чемоданом в руках, пнул его и предупредил:
— Если впустишь ментов в квартиру, за жизнь твоей ненаглядной гроша ломаного не поставлю. А мне терять нечего. — Груздев перехватил хозяйку за волосы и уволок в спальню. В это время из подъезда долетел звук щелчка — сработал вызов лифта.
Андрей Павлович выдержал паузу после звонка в дверь и спросил недовольным тоном:
— Кому по ночам не спится?
— Открывайте, милиция, — ответил ему официальный голос.
— Что, интересно, вам от меня понадобилось? Приходите днем.
За дверью послышалось перешептывание, затем тот же голос сказал:
— Мы по вызову.
— Я вас не вызывал. Повторяю: приходите завтра днем.
— Значит, жена вызывала. — Представитель правоохранительных органов начинал нервничать. — Открывайте, не то взломаем дверь.
— Не имеете права. А жена давно спит.
— Андрюша, ну кто там? — специально громко, чтобы слышали за дверью, крикнула из спальни супруга.
— Говорят, что милиция, — отозвался муж. И спектакль, который они разыграли, достиг необходимого результата.
— Ложный вызов, — заговорил напарник милиционера, который не принимал участия в беседе с Сушиным.
— Похоже на то, — откликнулся тот. И уже громче сказал: — Извините, что потревожили.
— Бывает, — буркнул Андрей Павлович, утирая ладонью пот со лба.
— Не представляю, что мне с вами делать? — нагнетал на супругов страх Груздев, когда опасность миновала. — Оставить в живых — заложите, убивать — жалко.
— Мы будем молчать, — пообещала Ольга Сидоровна за двоих, а муж стоял с побледневшим лицом, будто воды в рот набрал. Взрывное устройство все еще находилось за пазухой женщины, а пульт в руках террориста.
— Что ж, — многозначительно произнес визитер, — пожалуй, оставлю вас в живых. Но учтите: у нас руки длинные и эта бомба не последняя в арсенале.
— Мы понимаем, — прорезался голос у хозяина квартиры, и он учащенно закивал головой.
— Ладно, отдыхай с дороги, — сжалился налетчик. — И не забудь проинструктировать жену. — Груздев внаглую засунул руку женщине под халат и извлек оттуда бомбу. — Проводи гостя, — обронил он хозяину с иронией.
Через минуту он покинул Сушиных, а те решили не рисковать собственной жизнью, подумав, что судьба их столкнула с крутым мафиози, и старались как можно реже вспоминать ночное приключение.
Последнее время Николай Сергеевич и Татьяна Самойлова на людях не встречались. Девушка звонила домой управляющему фирмой, и тот, если была в этом необходимость, называл место, где они могли поговорить, и назначал время.
Но в это утро он не находил покоя, а единственным союзником была Татьяна, поэтому прямо из офиса он позвонил домой Самойловым. На его счастье, к телефону подошла сама Татьяна.
— Нам надо срочно увидеться, приезжай в офис, — сказал он и повесил трубку.
Татьяна явилась минут через сорок. Груздев поделился с ней, как провел ночь.
— Они очухаются и побегут в милицию, — произнесла девушка.
— Не мог же я им залить рты цементом, — возразил Груздев.
— Их нужно было нейтрализовать.
— Каким образом? Не убивать же всех подряд. — Он рассчитывал, что в беседе с сообщницей успокоится, но разнервничался еще сильнее. — Своя судьба мне безразлична, опасаюсь только одного: не успею завершить начатое дело.
— Тем более необходимо поторопиться.
— Есть еще причина для спешки?
— У моей дорогой мамочки через неделю свадьба, она уже рассылает приглашения.
— Дед приедет? — задал Николай Сергеевич главный вопрос.
— А куда он денется? — подтвердила Самойлова. — Ему мать в первую очередь сообщила.
— Хорошо, — согласился управляющий, потирая лоб и всем своим видом показывая, как он занят. — Вылетит на свадьбу, а прибудет на похороны. Таким образом, завещание переписать не успеет. Ты уверена, что он все отписал Елене Ивановне? — подстраховался он.
— А кому же еще? Родственников у него больше не осталось. Матушка о составлении завещания еще не думает, поэтому миллионы потекут в мои руки.
— В наши руки, — поправил Николай Сергеевич, — не забывай о брачном контракте.
— Извиняюсь, — изобразила она улыбочку на полном лице, — в наши с Василием руки.
О том, что контракт аннулирован, естественно, ставить в известность Груздева не входило в ее планы.
— Звони мне каждый вечер, постараюсь придумать что-нибудь оригинальное.
— Ты мастер на такие штучки, — польстила ему в очередной раз Татьяна. И в ее интонации не было фальши. Она искренне восхищалась природным даром Груздева прятать концы в воду.
Оставшись в кабинете один, он ломал себе голову перед новой задачей. По опыту он уже знал, что идея приходит случайно и неожиданно, но главное, чтобы она приходила вовремя. До этого фантазия и удача не покидали его, но сейчас Груздеву казалось, что любому везению рано или поздно приходит конец.
В кабинете тихо работал телевизор, а Николай Сергеевич вообще не обращал на него внимания. Несколько раз взгляд его бегло скользнул по экрану. И вдруг сюжет заинтересовал его: главврач первой городской больницы рассказывал что-то, связанное с отравлением. Груздев потянулся за пультом и прибавил громкость.
— Таким образом, от винограда отравилось в городе двенадцать человек: трое мужчин, пять женщин и четверо детей, а в живых остались лишь две женщины. Огромная просьба к горожанам: покупая фрукты и овощи на рынке, требуйте, чтобы продавцы показывали вам сертификат качества. Не играйте в кошки-мышки с собственной жизнью, — закончил врач, и тут же заиграла рекламная мелодия.
Но информации, которую почерпнул Груздев, для него оказалось достаточно. Это именно то, что приходит случайно и неожиданно.
В тот же день Николай Сергеевич навестил в больнице оставшихся в живых женщин и представился им под чужим, вымышленным именем.
— Меня глубоко потрясла ваша трагедия, — трогательно произнес он.
