— Они заблудились под башней, — сказал Гамид. — Оказывается, там есть разные ходы, о которых мы и не подозревали.
— Если они есть на седьмом ярусе, то почему бы им не быть и на первом? — спросил я. — Вот кружка с водой. Они могут до нее дотянуться?
— Мы попробуем, — ответили из темноты — Да будут милостивы к вам все боги, и древние, и нынешние — и владыка воздуха Энлиль, что не дал нам тут задохнуться, и его супруга Нинлиль, и великий мудрый Энки, владыка подземных вод, и древняя Инанна-воительница, носительница страстей, и Утту-Солнце…
— Кто все эти боги? Я их не знаю! — в ужасе воскликнул Гамид.
— Вы их знаете. Инанна — древняя и мощная ипостась богини Асторет, — объяснил юноша. — Сейчас я расскажу вам и о прочих ипостасях, только дайте нам воды…
Оказалось, что дыра от кирпича немногим выше, чем эти двое могут достать руками, и нам пришлось потрудиться, пока мы привязали веревку к кувшину, и расширили дыру, и кое-как пропихнули его.
Те двое напились и долго благодарили нас.
— Как вы туда попали? — спросили мы.
— Заблудились, — ответили они.
— Как можно заблудиться в башне? Если вы хотели спуститься на несколько ярусов по лестнице, вы должны были считать ее повороты, — возразил им Гамид. — Раз вы оказались на самом первом ярусе, значит, именно сюда хотели попасть.
— Не спрашивайте ни о чем, — ответили они. — Мы хотели выйти из башни так, чтобы нас не видели стражники. Мы думали, что на первом ярусе есть такие выходы, но человек, который рассказал нам о них, обманщик.
— Так поднимитесь наверх, найдите его и накормите сырой глиной, — посоветовал Гамид.
— Мы не можем, мы уже не знаем, где лестница.
— Так что же, вы будете бродить под Другой Башней, пока не состаритесь и не умрете? — спросил я.
— Где мы будем бродить? — удивились они.
— Под Другой Башней, — ответили мы.
— О боги, куда же мы попали?!
— А где вы находитесь, по-вашему?
— Под башней владыки Энлиля!
Тут уж мы растерялись. Мы впервые услышали, что существует такая башня.
— По-моему, это демоны, и мы напрасно давали им воду, — сказал Гамид.
— Нет, мы люди! Я Лилуэласу, сын сестры жреца Эаэласу, с двадцать четвертого яруса, а со мной девица с тридцать первого яруса.
— Зачем же вы полезли вниз? — удивились мы.
— На этот вопрос мы ответим только всемогущим богам.
— Ну и молчите, — рассердился Гамид. — А мы пойдем. Мне пора спать, а тебе, брат, к твоему хозяину. Ставь на место кирпич.
— Погодите, погодите, люди! — позвал нас Лилуэласу. — Не покидайте нас! Дайте нам какой-нибудь еды! Мы всё съели, что взяли с собой! Мы заплатим!
— Как заплатите?
— Как на двадцать четвертом ярусе! Принесите нам жареную курицу, овощи и мягкие белые лепешки, а мы заплатим сикль.
— Сикль? — повторили мы.
— Да, больше она не стоит! А если на двадцать девятом ярусе за обед из жареной курицы, овощей, лепешек, вина и фруктов просят два сикля, то это уже неслыханная наглость.
— Два сикля?!
— Где вы, люди? — позвал Лилуэласу, испугавшись нашего молчания.
— Думаем, где среди ночи взять для тебя жареную курицу, — ответил Гамид.
— Разве сейчас ночь?
— Уже наступила.
— Сколько же мы тут блуждаем?!
Ответить мы не могли. И совсем уйти мы не могли — нехорошо бросать тех, кто попал в беду.
— Может, вытащить их? — предложил Гамид. — Расширить эту дырку, пусть сын сестры жреца подаст нам женщину, а потом мы и его вытянем.
— А что будет, если утром эту дырку обнаружит кто-то с третьего яруса? Нам ведь нечем ее заделать. Один кирпич мы еще кое-как вставим, но тут нужно вытаскивать три или четыре. Погоди! Я, кажется, знаю, что нужно сделать. Ведь мой хозяин строил эту башню и знает, какие под ней ходы и помещения. Нужно спросить его!
— Кто твой хозяин?
— Господин Осейф Гумариэль! — гордо ответил я.
— Не смей его спрашивать! — раздалось из мрака.
— Этот сын сестры жреца совсем обнаглел, — сказал Гамид. — Пошли отсюда. Ему будет полезно поразмыслить в темноте о милостях и гневе богов. Пошли!
Он потащил меня прочь.
— Ты куда? Мне наверх надо! — возмутился я.
— Слушай, — зашептал он, — ты утром расскажешь про эту пару своему хозяину! Клянусь язычком Асторет, они сбежали, и их уже ищут! А твой хозяин знает всех на верхних ярусах, и мы еще получим награду за то, что нашли беглецов.
— Эй, люди, люди! — звал в отчаянии Лилуэласу. — Не покидайте нас!
— Жаль, что его нельзя разбудить прямо сейчас, — продолжал Гамид. — Как было бы здорово, если бы все узнали, что мы изловили беглецов!
— Тебе их не жаль? — спросил я.
— А ты заметил, как он с нами разговаривал? Этот сын сестры жреца помирал со своей женщиной от жажды, много часов не ел, но когда понял, что перед ним простые парни, сразу стал приказывать. С чего это я стану его жалеть?
— А женщину? Она ведь молчала.
— Богатые женщины с верхних ярусов редко сами обращаются к слугам, они передают приказания через мужчин.
Я подивился тому, как много успела рассказать Гамиду Таш.
Если вдуматься, он был прав — человек, умирающий от жажды, не должен быть таким высокомерным.
— Я поднимусь наверх. Там Бубук не спит и читает таблички про евнухов.
— Он ума лишился?
— С этим пусть хозяин разбирается. Конечно, евнухи в храме Асторет живут, как цари, и им хочется, чтобы мальчишки соглашались на это увечье, тем более грамотные, но вряд ли хозяин захочет отдать им Бубука.
— Так что ты хотел сделать?
— Закричать на Бубука — он жжет масло в светильнике, а если заснет над своими табличками, светильник может опрокинуться, и начнется пожар. Может, на шум выглянет хозяин.
— Выглянет! Ступай скорее! А я постерегу этих голодных.
Я поднялся наверх.
Бубук уже спал, и перед сном он погасил светильник. Зато, как выяснилось, не спал Абдад.
Он был в гостях у своей вышивальщицы, и вернулся через дверь, выходящую в нору, он заблаговременно уговорился с Арбуком, что тот не задвинет засов. Абдад впотьмах забрался в хозяйство женщины Фош, потому что хотел есть, и я тоже туда полез, и мы столкнулись, и заорали от неожиданности, и повалили друг друга на пол.
И тут выяснилось еще кое-что!
Арбук, тайно от всех, сговорился с женщиной Фош, и она осталась ночевать в его закутке. Услышав наши крики, она завизжала так, что, наверно, на тридцатом ярусе люди подскочили в своих постелях. Но мы-то об этом не знали и ничего не поняли! Мы закричали еще громче женщины Фош, разбудив Бубука и Бурче. Бубук клялся потом, что с перепугу заполз под стол и молчал, но Бурче затрубил так, как африканский зверь с трубой вместо носа, которого мы видели в городе.
