Не поднимаясь с колена, я надел перчатку и, вытащив из кармана джипиэс, снял координаты – до означенной точки осталось совсем ничего. У меня появилось ощущение близости больших событий.
– Веди наблюдение, я сейчас! – ободряюще подмигнув остающемуся на месте Прищепе, я поднялся и исчез в обратном направлении.
– Чи. – Тихий звук прозвучал, как щелчок, и уже знаками я показал: «Занять круговую оборону», «Старших троек ко мне». И снова произнес: – И фешника ко мне.
– Фешника к командиру! – Тихие слова, как бесконечно повторяющееся эхо, и где-то там, в самом конце человеческой цепочки, мне не слышимое: – Вас к командиру, – это относилось уже непосредственно к нему – фешнику.
– Так, орлы. – На фешника я даже не посмотрел, присутствует, и слава богу. – Вы занимаете круговую оборону, а я с головной тройкой выдвигаюсь вперед.
– Но, командир, база совсем рядом, и если вы ненароком напоретесь на противника… – сказавший это Калинин замялся. – Может, лучше всей группой?
– Нет, не лучше. – Я мысленно улыбнулся его заботливости.
– Командир… – попытался возразить сержант, но я отрицательно качнул головой, и он умолк. После чего я попробовал объяснить свое решение:
– Спокойно, Ватсон! Если мы столкнемся с «чехами» неожиданно, то нам будет куда отходить. Вы нас прикроете. Поэтому ваша задача – как следует замаскироваться и установить мины. И не дай бог, кто без команды полезет нам на помощь! Надо будет – запрошу сам.
– Ага, запро́сите вы… – Калинин мне не поверил, а зря. В конце концов, случись что, помощь будет требоваться не одному мне! Так что позову. Но уверять в этом я его не стал.
– Но а если, не дай бог, что, – тут я наконец-то повернулся к фешнику, – с Калининым уведете группу к месту ночной засады.
Фешер молча кивнул. А я на всякий случай пояснил:
– Там позиция удобная. – При этом старший первой тройки ядра посмотрел на меня как на сумасшедшего. И действительно, разве со мной могло что-либо случиться?! Я, как Ленин, живее всех… Не кощунствуй…
– Давайте, орлы! – Это я, так сказать, закругляясь. – Потихонечку занимайте позиции. – И, посмотрев прямо в лицо своему заместителю, произнес: – Все, Прищепа, вперед, топаем! – после чего показал левой рукой направление движения.
– Усе понял, уже топаю, – в тон мне ответил Александр, повернулся и действительно потопал (негромко) два раза, затем, наверное, убоявшись моего пенделя, перешел на обычный бесшумный шаг. Я сделал ручкой остающимся и поспешил за ним вслед. Ляпин и Тушин присоединились к нам и поползли чуть сзади.
Подполковник Трясунов
Подполковник Трясунов склонился над расстеленной на столе картой. Мысленно прочертив путь, по которому двигалась группа Ефимова, он внимательно присмотрелся к местности и вдруг понял, что его смущало, – скорость передвижения группы не соответствовала рельефу местности. Она оставалась практически неизменной, пересекал ли старший прапорщик со своими разведчиками относительно ровный участок или же спускался и поднимался на очередной хребет. Возможно, были какие-то неизвестные Трясунову обстоятельства, а могло быть и так, что Ефимов, идя по равнине, сбавлял скорость, давая своим людям возможность отдохнуть и восстановить силы. Все было возможно, но в это почему-то не верилось. Более вероятным было предположить, что тот скидывает левые координаты. Но вот зачем он это делает? Из-за собственной лености, не позволяющей ему лишний раз включить прибор навигации, или из-за указания, полученного от идущего с группой подполковника? Вот это узнать было нельзя. Если второе, то повлиять на прапорщика возможностей у Трясунова не было, разве что отменить собственное, данное Ефимову распоряжение, тем самым нарушив приказ вышестоящего командования? И что бы это дало? Что бы это изменило? А вдруг разрушило бы какие-то непонятные ему, Трясунову, комбинации и планы? Нет, делать этого определенно не стоило, разве что лишний раз попросить артиллеристов расширить квадрат ненанесения ударов? Да, пожалуй, это было именно то, что нужно. Придя к такому выводу, подполковник наконец-то оторвался от созерцания испещряющих карту значков и снял трубку телефона, соединяющего его с оперативным дежурным.
Глава 3
Налет
Старший прапорщик Ефимов
Его мы с Прищепой заметили одновременно. Александр даже не успел поднять руку, лишь обернулся и увидел, что я тоже застыл, вглядываясь в склон соседнего хребта… В том, что нас невозможно заметить, я не сомневался. Маскхалаты, разукрашенные лица или надетые на них маски (у кого как), за переплетениями листвы полностью сливались с окружающим ландшафтом; и все же, когда «увиденное нами» трепыхнулось, я невольно согнул колени, приопускаясь чуть ниже. Хотя самое лучшее в такой момент – не дергаться. Движение в желании спрятаться порой выдает больше, чем неподвижное лежание на открытой местности.
– Пленка… – едва слышно прошептал Александр, и я так же тихо выдохнул.
– Вижу… – Колыхнувшийся от ветра кусок черной полиэтиленовой пленки, выступающей из-под наваленного на нее дерна, спутать с чем-то иным было сложно.
– «Чех»? База? – с надеждой в голосе спросил осторожно подтянувшийся к нам Ляпин.
– Не знаю, – ответив, я зыркнул в его сторону и зло шикнул: – Дистанция, черт… Живо!
Григорий судорожно сглотнул и попятился, отходя на определенное ему расстояние. С того места, где он теперь стоял, ему никоим образом не было видно открывшейся нашему взору пленки. И потому Ляпин, едва ли не сопя от обиды, беспрестанно дергался и время от времени вытягивал шею в попытке рассмотреть, как ему думалось, скрывающегося за оголовьем хребта бандита.
Я поднес к глазам окуляры бинокля. Так и есть, пленка, прикрытая дерном. Один край оголился и, освобожденный от тяжести земли, трепыхался на ветру. Я стал изучать метр за метром и почти сразу распознал едва заметную, идущую от укрытия вниз по склону тропиночку. База! И почти тотчас к краю пленки протянулась чья-то рука, и пленка исчезла под полотном закрывшейся двери. Оба-на, жилая…
– Григорий. – Я тихонечко окликнул нашего «обиженного». – Тихо… группу… сюда.
Ляпин кивнул, отходя, проскользнул мимо отстоявшего в глубине леса Тушина и по нашим следам поспешил в обратную сторону. Отошли мы от своих метров на сто пятьдесят, так что за него я был совершенно спокоен – не заблудится. Григорий ушел, а я, знаками приказав Тушину защищать тыл и вместе с Прищепой опустившись на землю, ползком выдвинулся чуть вперед и приступил к наблюдению.
Примерно минут через двадцать, когда к нам подтянулась остальная часть группы, я вернулся в строй (оставив наблюдение на Александра) и вновь обратился к успевшему занять свое место Ляпину.
– Позови фешника! – Григорий отступил на пару шагов и тихонечко передал команду залегшему за деревьями Тушину. Тот сообщил следующему.
