Как ни больно было Лэнгдону это слышать, но Колер был прав.
Ветра действительно был заклеймен символом братства «Иллюминати». Как вообще
могло появиться здесь это священное клеймо? Предположение о том, что его
специально подделали, чтобы пустить следствие по ложному следу, было совершенно
абсурдным и не выдерживало ни малейшей критики. Следовало искать иное
объяснение.
Лэнгдон еще раз обдумал невозможное. Если иллюминаты до сих
пор существуют и если антивещество похищено ими, то что они могут замышлять?
Что или кто может послужить мишенью для террористического акта?
Мозг ученого выдал ответ мгновенно. Но сам Лэнгдон так же
быстро отмел подобную возможность. Да, братство «Иллюминати» имело смертельного
врага, но сколько-нибудь масштабный террористический акт против него со стороны
иллюминатов был невозможен. Это было совершенно не в духе братства. Да,
иллюминаты, случалось, убивали людей. Но их целью становились отдельные
личности, и каждый раз жертва тщательно выбиралась. Массовое убийство
представлялось им невозможным. Но с другой стороны… Лэнгдон задумался. Но с
другой стороны, что может убедительнее доказать величие науки, чем превращение
буквально в ничто ее извечного врага с помощью новейшего научного достижения…
Разум Лэнгдона отказывался принять эту нелепую идею.
Но тут его осенило.
— Помимо терроризма, имеется еще одно логическое
объяснение этого поступка… — сказал он.
Колер, ожидая ответа, поднял на него вопросительный взгляд.
Лэнгдон попытался до конца осмыслить пришедшую ему в голову
идею. Братство «Иллюминати» для достижения своих целей постоянно пользовалось
имеющимися в его распоряжении огромными финансовыми средствами. Иллюминаты
контролировали банки, хранили несметные сокровища в золотых слитках и
драгоценных камнях. Ходили слухи, что они владеют самым большим алмазом на
Земле — так называемым «Ромбом Иллюминати». Камня никто не видел, но считалось,
что это безукоризненной чистоты бриллиант гигантских размеров.
— Деньги, — сказал Лэнгдон. — Антивещество
могло быть похищено исключительно из финансовых соображений.
— Финансовых соображений? — недоуменно переспросил
Колер. — Кому, черт побери, можно с выгодой загнать каплю антивещества?
— Речь идет не об образце, — пояснил свою мысль
Лэнгдон — Похитителей интересует технология. Технология производства
антиматерии может стоить баснословных денег. Может быть, ловушку похитили для
того, чтобы провести анализы и наладить опытно-конструкторские работы?
— Если вы хотите сказать, что мы столкнулись со случаем
обычного промышленного шпионажа, то я не могу с вами согласиться. Аккумуляторы
за двадцать четыре часа полностью сядут, и исследователи взлетят на воздух или
испарятся, если хотите, прежде чем успеют что-либо выяснить.
— До взрыва они смогут подзарядить ловушку, соорудив
устройство наподобие тех, что имеются в ЦЕРНе.
— За двадцать четыре часа?! — изумился
Колер. — На создание такого аппарата им потребовались бы не часы, а
месяцы, даже в том случае, если бы они получили в свои руки все рабочие
чертежи!
— Директор прав, — едва слышно произнесла
Виттория.
Услышав ее голос, оба мужчины повернулись. Девушка шла к
ним, и ее походка сказала им даже больше, чем ее слова.
— Он прав. Никто не успеет за сутки воссоздать зарядное
устройство. Лишь на компьютерные расчеты у них уйдет не одна неделя. Параметры
фильтров, сервоприводов, составление специальных сплавов, калибровка… За
двадцать четыре часа сделать это невозможно.
Лэнгдон нахмурился, поняв, что оба ученых правы. Ловушка
антивещества — вовсе не тот прибор, который можно подзарядить, воткнув вилку в
электрическую розетку. Покинув стены ЦЕРНа, ловушка попала на улицу с
односторонним движением. И она будет двигаться по ней, чтобы ровно через
двадцать четыре часа превратиться в море огненной энергии.
Из этого можно было сделать единственный и весьма
неутешительный вывод.
* * *
— Надо позвонить в Интерпол, — сказала Виттория и
услышала свои собственные слова как бы издалека. — Нам следует немедленно
поставить в известность власти.
— Ни в коем случае! — решительно качнув головой,
бросил Колер.
Слова директора озадачили девушку.
— Нет? Но почему?
— Из-за тебя и твоего отца я оказался в весьма сложном
положении.
— Директор, нам требуется помощь. Необходимо найти и
вернуть на место ловушку, пока никто не пострадал. На нас лежит огромная ответственность.
— Прежде всего нам следует хорошенько подумать, —
жестко произнес Колер. — Все это может иметь весьма и весьма серьезные
последствия для ЦЕРНа, ответственность за который целиком лежит на моих плечах.
— Вас тревожит репутация ЦЕРНа? Вы представляете, какой
ущерб может причинить антивещество, взорвавшись в густонаселенных городских
кварталах? Все будет уничтожено в радиусе примерно половины мили! Девять
городских кварталов!
— Видимо, тебе и твоему отцу, прежде чем затевать
эксперимент с крупным образцом, следовало принять это во внимание.
Виттории показалось, что ее ударили в солнечное сплетение.
— Но… но… Но мы приняли все меры предосторожности.
— Похоже, этого оказалось недостаточно.
— Но никто не знал о существовании антивещества, —
сказала она, тут же поняв, что сморозила глупость. Конечно, кто-то о нем знал,
каким-то образом сумел пронюхать.
Сама она об эксперименте никому не рассказывала. Это
оставляло лишь две возможности. Либо отец проговорился об антивеществе, либо за
ними велась слежка. Первое вряд ли было возможно, поскольку именно отец
заставил ее дать клятву хранить тайну. Оставалось второе. Может быть,
прослушивались их мобильные телефоны? Находясь в путешествии, она несколько раз
беседовала с отцом по сотовому… Неужели они тогда сказали что-то лишнее? Вполне
возможно. Оставалась еще и электронная почта. Но они старались не писать ничего
такого, что могло бы раскрыть суть эксперимента. Может быть, тайное наблюдение
за ними организовала служба безопасности ЦЕРНа? Впрочем, это уже не имело
никакого значения. Что сделано, то сделано. И отец умер.
Эта мысль заставила девушку вернуться к активным действиям,
и она достала из кармана шортов сотовый телефон.
Колер, закашлявшись, покатил к ней. Глаза директора пылали
гневом.
— Кому… кому ты звонишь?
— Пока на коммутатор ЦЕРНа. Они соединят меня с
Интерполом.
